ходить не надо, потому что из любой колоды Таро тебе выпадет всего лишь одна
карта: палач.
единственным утешением неутешительного утра. Солнечного, резкого,
наполненного такими же резкими тенями от крон деревьев - и все равно:
неутешительного... От прямоугольника в земле так тянуло смертью, что мне
пришлось даже зажать нос. Если здесь появится, мать ее, полиция ("Bienvenido
sea, senoras!" ) - нам не отвертеться. Уж
слишком назойлива свежая земля у оливковых деревьев, уж слишком явственно
бросается в глаза... Неизвестно, сколько бы еще я простояла под сплетенными
ветвями миндальных деревьев, если бы не жаркое дыхание за спиной. И, еще не
повернув головы, я знала, чье это дыхание.
беспокойства. Задним числом я даже пожалела Ангела, преданного всеми, даже
собственной собакой. В сущности, он был неплохим парнем, Ангел. Его сакс был
симпатягой. Меланхоличным, когда нужно. Когда нужно - ненавязчивым. Был бы
расклад другим, мы даже могли бы выступать вместе: "Таис" и Ангел,
чувственные звуки саксофона дополнили бы наши голоса, смягчили скрытую
непристойность текстов и лобовые аранжировки...
числе.
держась за ручку двери, я вдруг поймала себя на странной мысли: почему,
когда Динка снесла Ангелу диафрагму, и потом, когда мы зарывали его в
саду... Почему, когда Рико бился в двери кладовой, - все остальные собаки
молчали? Ведь никто не шептал им в уши сладостное "Quocienscumque
peccator...", как любимцу Ангела. Или собаки также не принадлежали ему, как
и этот дом? Или они были частью реквизита из совсем другой пьесы?
по имени всех собак.
даже пришлось постоять у входа, чтобы глаза привыкли к нему. Спустя минуту
начали постепенно проступать контуры окружающих меня предметов, и дыхание
собак, и перспектива самой оранжереи. Это действительно была оранжерея, хотя
снаружи она казалась самой обыкновенной хозяйственной постройкой,
прилепившейся к дому. Дальнее крыло оранжереи, расположенное метрах в
двадцати от меня, было освещено падающими отвесно солнечными лучами, там
даже просматривалась кое-какая растительность, запущенная и полуживая. А
здесь, у двери, рядом с садовым инструментом, стояло несколько мешков с
кормом и средней величины пластиковая бочка, наполненная водой. Не слишком
разнообразный рацион, что и говорить.
заскулили. Они не выказывали никаких признаков агрессивности, но все же я
решила подстраховаться: на всякий случай. Оглянувшись на Рико, громким,
слегка дрожащим голосом я произнесла: "Каждый раз, когда грешник пытается
понравиться Творцу..."
собак...
вглубь оранжереи. Здесь я еще не была.
прошивающими застекленный участок потолка солнечными лучами.
Такого я не видела никогда, хотя цветы нам с Динкой за нашу двухлетнюю
сценическую карьеру дарили самые разные от пошлых гвоздик и навязших в зубах
роз до вполне респектабельных цикламенов. Среди всего этого цветочного
семяизвержения попадались и орхидеи, но такие я видела впервые: огромные,
хищные, тигрового окраса Они казались скорее животными, чем растениями
Благородными животными. Грациозными животными. Животными редкой породы. Их
набралось с десяток, может, чуть больше, а самым странным было то, что они
вообще росли. За оранжереей никто не следил, коню понятно, вся остальная
растительность пожухла и семимильными шагами приближалась к естественной
смерти. Орхидеи же были полны решимости держаться до последнего, они вовсе
не собирались умирать Они были потрясающе живыми.
грациозной и хищной? Потому что она - такой же редкой породы?
голове, поселилась под кожей, где влажно и темно и где все обещает вечную
жизнь?.. Орхидеи тоже обещали вечную жизнь, и поэтому я сделала то, что и
должна была сделать со строптивыми, оставленными без присмотра цветами - я
сорвала сразу пяток и, прижав их к груди, направилась к выходу из оранжереи.
выскочил из сарайчика-оранжереи, едва не разнеся полуприкрытую дверь. Сквозь
нее мне хорошо была видна часть дорожки, ведущей от ворот к дому. Именно по
ней сейчас несся Рико.
лизнуть Ленчика в нос. Ленчик потрепал его по загривку, с ума сойти, какая
радостная встреча! Если до этой минуты у меня оставались какие-то сомнения,
то теперь они рассеялись напрочь. Для никогда раньше на встречавшихся
человека и собаки... Бойцовой собаки... Встреча была слишком бурной. Слишком
радостной. И слишком недвусмысленной. Настолько недвусмысленной, что пора
появиться на сцене. Интересно, как на это отреагирует наш продюсер?
встрече с Ленчиком я оказалась не готовой. Совсем не готовой.
что прочесть лицо Ленчика мне не составило особого труда: крупный шрифт для
дальнозорких, даже с окулистом консультироваться не надо.
примечательной: поначалу он удивился, потом - испугался, испугался
смертельно; потом, совладав с собой, быстренько выкинул на поверхность
только что выстиранный и потому особенно ослепительный флаг ничем не
замутненной радости.
рюкзака на его плече предательски соскользнула.
оранжереи орхидеям сразу же нашлось применение. Я всучила их Ленчику - жеста
глупее и придумать было невозможно. Глупее был только Рико, отирающийся
около Ленчиковых ног.
тебя не видел!
а куцая бороденка вздыбилась.
правдой вчерашнего дня. - А ты как нас нашел?
посадить Ленчика на измену. - Странно на тебя собака реагирует...
предательски виляя обрубком хвоста.
угол.
увидела ничем не прикрытую растерянность на его лице. И рабскую зависимость
от меня: "Не надо, Рысенок, умоляю тебя... Не надо. Не копай глубоко...
Давай поговорим о другом, давай поговорим о чем угодно, хочешь - о новой
концепции, хочешь - о втором дыхании "Таис"... Или... черт с тобой... о том,
какое я чмо, заставил вас торчать в чужой стране без денег, кормил
обещаниями... Давай поговорим об этом, только оставь в покое собаку... И
меня в ее контексте..."
фотомодельный рот изрыгнул покровительственное:
тебе почему-то... Того... Сразу проникся...
Земляной Андрей
Прозоров Александр
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий
Пехов Алексей