заснеженный двор, слушали его в холодном молчании. Затем молодой начальник
отдела пропаганды вернулся в свой кабинет, чтобы и дальше звонить в средства
массовой информации, пытаясь исправить положение.
стариком, потому что сразу было видно, что это не правда. Единственное, что
он мог сказать, - это то, что генерал все не правильно понял. Но вопросы о
средствах становились все настойчивее и настойчивее.
можно было посвятить этому весь следующий выпуск "Пробудись!" и еще
ежемесячное издание "Родина". К несчастью, их заставили замолчать, а новые
печатные машины только еще отплывали из Балтимора.
это. Что происходит, черт возьми?
покрыла мертвенная бледность, а на скулах загорелись ярко-красные пятна. Как
и покойный секретарь Акопов, Анатолий Гришин тоже видел приступы гнева
своего вождя, и даже он их боялся. Когда Комаров заговорил, голос его
понизился до шепота:
иметь столько власти в России, сколько не имеет ни один человек, за
исключением меня, для того чтобы оградить меня от саботажа. Чьих рук это
дело?
Они его везде показывают.
начал постукивать ею по ладони левой руки. Когда он заговорил, его голос
стал повышаться:
и предотврати. Теперь слушай меня внимательно. Шестнадцатого января, всего
через несколько коротких недель, сто десять миллионов российских избирателей
получат право отдать свой голос будущему Президенту России. Я предполагаю,
что они проголосуют за меня. При необходимых семидесяти процентах,
принимающих участие, это составляет семьдесят семь миллионов голосов. Из них
я хочу получить сорок миллионов. Мне нужна победа в первом, а не во втором
туре. Неделю назад я мог рассчитывать на шестьдесят миллионов. Этот дурак
генерал обошелся мне по крайней мере в десять.
Комаров теперь стучал уже по столу. Неожиданно свою злость на
преследователей он стал вымещать, перейдя на визг и колотя линейкой, на
собственном телефоне, пока тот с треском не развалился. Гришин стоял не
шевелясь; в коридоре царила полная тишина, сотрудники буквально примерзли к
своим местам.
призывая вернуть царя. Не будет на этой земле никакого царя, кроме меня, и
во время моего правления они узнают значение слова "дисциплина", да так, что
Иван Грозный покажется ребенком.
его осколки так, словно перед ним были непослушные русские люди, которых
надо научить понимать, что такое дисциплина, с помощью кнута.
раз глубоко вдохнул и взял себя в руки. Голос его пришел в норму, но руки
продолжали дрожать, и он должен был упереться кончиками пальцев в крышку
стола.
предвыборную кампанию. Завтра его передадут по всем станциям. Потом я буду
обращаться к народу каждый вечер до самых выборов. Средства найдутся. Это
мое дело. Пропагандистские вопросы - в ведении Кузнецова.
слова, Гришин проследовал по ковру к двери и вышел.
***
падения коммунизма и с появлением капитализма банки стали появляться как
грибы после дождя, пока их количество не перевалило за восемь тысяч. Многие
действовали по принципу "кто не успел, тот опоздал"; аферисты быстро
сворачивали свою "деятельность", и деньги вкладчиков бесследно исчезали.
Устоявшие учились банковскому делу на ходу, потому что в коммунистическом
государстве такого опыта почти не имелось.
четырехсот банкиров, обычно из-за того, что они не приходили к соглашению с
бандитами в вопросах необеспеченных займов или других форм незаконного
сотрудничества.
четырех сотнях относительно надежных банков. С пятьюдесятью главными из них
Запад выражал готовность иметь дело.
последней. Словно копируя систему организованной преступности, банки тоже
объединились в так называемую первую десятку, которая держала в своих руках
восемьдесят процентов бизнеса. В некоторых случаях размер инвестиций был так
велик, что это было под силу только консорциуму двух или трех банков,
работающих вместе.
"Смоленский" и самый крупный из всех - Московский федеральный.
Монк. Охрана выглядела не хуже, чем в Форт-Ноксе.
собственные службы охраны, по сравнению с которыми личная охрана президента
США выглядела жалкой. К этому времени многие перевезли свои семьи кто в
Лондон, кто в Париж, а кто в Вену и летали на работу в Москву на личных
самолетах. Когда они находились в России, их личная охрана насчитывала сотни
человек. И еще тысячи требовались для охраны филиалов их банков,
банка, не договорившись об этом заранее за несколько дней, было неслыханным
делом. Но Монк добился этого. Он принес с собой нечто, тоже совершенно
неслыханное.
на первом этаже высотного здания, Монка сопроводили в приемную управляющего,
находившуюся тремя этажами ниже личных апартаментов председателя.
безупречно говоривший по-английски. Он попросил Монка подождать и исчез за
тяжелой деревянной дверью с кодовым замком. Потянулись минуты ожидания, два
вооруженных охранника не спускали с Монка глаз. К. удивлению секретаря,
сидевшего за столом, личный помощник вернулся и попросил Монка следовать за
ним. За дверью его снова обыскали и с ног до головы проверили электронным
сканером; приятный русский извинился.
кабинет Леонида Григорьевича Бернштейна.
широкоплечий, с вьющимися седыми волосами, острым проницательным взглядом, в
темно-сером, прекрасного покроя костюме, сшитом на Сэйвил-Роу, поднялся и
протянул руку. Затем он указал Монку на стул. Монк заметил, что у приятного
молодого человека, сидевшего у задней стены, что-то выпирает под левой
подмышкой. Он, возможно, и учился в Оксфордском университете, но Бернштейн
позаботился и о том, чтобы тот закончил свое обучение на стрельбище в
Квонтико.
Монк?
расходившихся веером стрел, символизирующих пятерых сыновей Мейра Амшела
Ротшильда. Бумага была подлинной. А вот подпись сэра Эвелина де Ротшильда
под текстом - фальшивой. Но редкий банкир не принял бы личного
представителя, присланного председателем "Н.М.Ротшильд", Сент-Свитин-лейн,
Сити, Лондон.
подписывал этого письма. - И услышал за спиной шорох. - Я буду очень
признателен, если ваш молодой друг не всадит пулю мне в спину. На мне нет
бронежилета, и я предпочитаю остаться в живых. Кроме того, у меня нет с
собой ничего опасного, и сюда я пришел не для того, чтобы попытаться нанести
вам вред.
знаю о Комарове. По крайней мере считаю, что знаю. На мой вкус, он чересчур
правый, но если выдумаете, что оскорбление евреев - что-то новое, то вы
ничего не знаете о России. Они все это делают, но им всем нужны банки.
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Муркок Майкл
Шилова Юлия
Посняков Андрей