Стащили другого. Этому нечего было резать - вместо головы была каша. Тем не
менее солдат выпустил в эту кашу несколько пуль.
Теперь над кавказцем было всего двое. Он знал, что эти тоже мертвы. Он уже
готов был разжать пальцы.
Солдат склонился к верхнему. И вдруг упал на колени.
Из причитаний кавказец, затаившийся и готовый к смерти, понял, что солдат
узнал убитого. Это был его брат.
Каким чудом в отряде оказался брат талибского солдата, понять невозможно,
хотя ничего удивительного в этом тоже не было. В отряд набирали самых
стойких мужчин. Весь Афганистан воевал, все мужчины были воинами, но самые
стойкие попадали в элитные части или уходили в такие вот тайные отряды,
чтобы готовиться к великому мщению всему миру, который еще не стал
исламским.
Впрочем, кавказец считал, что это Аллах решил защитить его. может быть, так
оно и было.
Солдата стали оттаскивать от мертвого тела. Но он упирался, кричал, сверкал
злыми глазами, он должен был отомстить за смерть брата, но кому?
Может быть, самому себе, ведь и он стрелял в бойцов.
Свалка возле убитых вдруг стала неуправляемой. Солдаты встали на сторону
своего сослуживца, а виноватым, разумеется, оказался офицер. Ведь это он
отдал приказ убивать своих же братьев. Солдатам не сказали, что это вовсе
не враги, не иноверцы, им сказали только - убивайте.
Теперь оказывалось, что офицер повел их на своих же соплеменников и
единоверцев.
Одним словом, начался настоящий бунт, офицеру и предателю тут же отрубили
руки и ноги. Они ползали, обезумевшие, среди пыли и крови, и никто не
собирался их добивать.
Кавказец понял, что смерть прошла совсем рядом с ним.
Когда стали хоронить погибших воинов, кавказец во второй раз приготовился к
смерти, но и на этот раз она обошла его стороной.
Солдаты хоронили погибших по очереди. Глубокую ямы вырыть не получалось -
слишком каменистой была почва. Захоронения удавалось выкопать на двоих, в
лучшем случае на троих. Солдаты устали, они вернулись к грузовикам и стали
есть.
Вот тогда-то кавказец и решил, что пришла пора уходить.
Он сбросил с себя тело убитого - второго брат уже погрузил в машину, чтобы
отвезти в родные места и там похоронить.
Он решил бросить гранату в ближайший грузовик, а пока солдаты придут в
себя, пока дым и пыль улягутся, кавказец успеет добежать вон до того
поворота дороги.
Иначе его заметят и если не убьют, то пленят, а он должен добраться до
своих соплеменников, чтобы рассказать им о случившемся.
Уже светало. Но в горах день приходит долго, а ночь быстро. Ждать времени
не было.
Кавказец отполз за камень, чтобы его не убило осколками гранаты, замахнулся
и швырнул гранату.
После он нырнул за камень и накрыл голову руками.
Но взрыва не было. Секунды тянулись часами, но - тишина.
Он только сейчас понял, что чеку-то как раз он и не выдернул. Он в горячке
боя, в ощущении близкой опасности, только хотел это сделать, но - забыл. И
это в третий раз Аллах смилостивился над ним.
Падения гранаты никто и не услышал.
Но солдаты вдруг высыпали из грузовиков, расстелили коврики и стали
молиться на восходящее солнце.
Это и дало возможность кавказцу уйти.
И вот сейчас он лежал на руках у Щуплого и рассказывал о том, что видел
собственными глазами.
Щуплый все понял по-своему. Значит, талибы вовсе не с ними, значит, никакой
договоренности не было. Значит, они прознали о задании отряда и решили сами
овладеть оружием Аллаха. Они, видно, договорились с максудовцами, и те
спокойно пропустили их через свою территорию. Зачем теперь им враждовать,
если речь идет не о выжженной земле Афганистана, а обо всем мире.
Да, они ошибочно считали, что кавказцы в курсе всех деталей. Но это значило
еще, что талибы могут вернуться. Значило, что оставаться здесь нельзя ни
секунды. Очень скоро командование пришлет новый отряд, может быть, он уже
на подходе, а это значит...
Щуплый дал в руку раненому пистолет и сказал остальным:
- Он умрет, как мужчина. А мы должны идти.
Когда они спускались вниз, раздался выстрел. Раненый покончил с собой.
Через минуту показался человек с ослом. Это действительно был связной.
Он и повел их через горы...
Глава шестьдесят девятая
Пастухов не любил вертолеты. Все трясется, гремит, не то что поговорить -
подумать нельзя. А думать ему сейчас надо было напряженно, до электрических
искр из глаз.
Значит, в Йошкар-Оле завтра состоится передача Филина и суперсейсмографа в
руки эмиссара Бен Ладена.
Все просто и ясно - ребята вычислили базу, как только он прилетит, они
возьмут ее, освободят Игоря, арестуют Иванова, а если не получится, убьют.
Потом поедут за сейсмографом и доставят его в Москву. Все.
Действительно, просто и непритязательно.
Но Сергей знал, что просто не будет. Он знал, что любой, даже самый
просчитанный, план из-за какой-нибудь мелочи всегда может рухнуть. Но они
должны выполнить задание. В действительности существует тектоническое
оружие или это только громадный, с далеко идущими последствиями блеф -
неважно. Огромная ложь - тоже оружие. И частенько куда более действенное,
чем настоящее.
Значит, так, первым делом - брать базу. Но стоп...
Террористов они так не возьмут. Они возьмут, если смогут, только Иванова. А
эмиссара - упустят.
Ага, как говаривал дедушка Ленин, сегодня рано, послезавтра - поздно.
Значит, атаку надо отложить на завтра, проследить Иванова, его встречу,
взять их с эмиссаром тепленькими, а потом уж...
- Черт возьми! - в голос выругался Сергей, хотя его никто, естественно, не
услышал.
Как это получилось, что он все знает про Иванова, про место встречи, про
эмиссара. При этом Иванов - опытный профи. Неужели Сергей такой
проницательный, а может, это он с ребятами попался в ловушку, которую тот
же Иванов устроил? А отсюда вывод: Сергей ничего не знает про завтрашний
день. Он знает только то, что Джеф ему позволяет знать.
Выходит, они послушно кушают дезу. А это значит - не верь глазам и ушам
своим.
Сергей занервничал, посмотрел в иллюминатор - вертолет пролетал над степью.
Быстрее бы!
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Афанасьев Роман