раз получить, и многократно совокупиться, но все еще продолжала ластиться к
Песику. Смеха ради он затушил о ее сосок сигарету и вновь занялся любовью - уже
безо всякого интереса, как бы выполняя нудную обязанность. Зато Валька под ним
млела - сопела, стонала, закатывала глазки и ловко подмахивала задом. От нечего
делать он запустил ей пальцы в рот и она принялась жадно их сосать. Тогда
Песик, обуянный тем же чувством, что раньше заставляло его мучить кошек и птиц,
просунул пальцы подальше, аж до корня языка.
довольно чувствительно тяпнула Песика за пальцы зубами. Желая уберечь свою
конечность от дурацкой травмы, он другой рукой ухватил Вальку за горло. Та
выпучила глаза, посинела, но подмахивать почему-то стала еще энергичнее.
от вожделения слюну, он душил Вальку уже обеими руками. В тот момент, когда
последние судороги агонии сотрясали ее тело, он получил ни с чем не сравнимое,
прямо-таки неистовое удовольствие.
спустя некоторое время, Песик решил вместо саночек использовать бабкину тачку,
на которой та вывозила когда-то на рынок скудные дары своего приусадебного
участка. Абсолютно никаких угрызений совести он не испытывал (не та была
натура), но слегка опасался за свою свободу. Вальку довольно часто видели в его
компании, а однажды он даже отколотил ее на глазах всего честного народа.
Естественно, что при обнаружении трупа Песик сразу попал бы в число
подозреваемых.
от города, на свалку, и там закопать. Образ жизни, который покойница вела в
последние годы, делал ее исчезновение вполне объяснимым.
совокупился с мертвой подругой. После этого он тщательно протер все места, на
которых могла остаться его сперма (лагерная наука не прошла даром, да и
собственной смекалки хватило), и начал обряжать покойницу в те тряпки, что она
носила при жизни.
который в зависимости от обстоятельств именуется то последним, то скорбным.
Лично для него этот путь был еще и очень опасным. Любой милиционер мог
заинтересоваться грузом, перемещаемым неизвестно куда под покровом ночи. На
этот случай Песик прихватил с собой не только лопату, но и остро отточенный
топор.
тачке особо не проедешь, а машины хоть изредка, но шастали по ночному шоссе.
Всякий раз, завидев свет приближающихся фар, Песик съезжал под защиту
лесополосы. В конце концов это ему надоело. Бросив тачку, он взвалил
бездыханное тело на плечо и двинулся к свалке напрямик, через недавно засеянное
кукурузой поле. Мокрые от росы молодые побеги хлестали его по ногам, и вскоре в
ботинках захлюпало.
оставил, и микрочастицы кукурузных листьев на одежде, и отпечатки мешка,
который он время от времени сбрасывал с занемевшего плеча на землю, - взятое
вместе могло стать серьезной уликой против Песика, но тут уж ничего нельзя было
поделать. Впрочем, о местных сыщиках он успел составить весьма нелестное
мнение. От Шерлока Холмса они отличались примерно так же, как лимузин
"Роллс-Ройс" отличается от занюханного "Запорожца".
гари. Это навело Песика на мысль не предавать Валькино тело земле, что было
занятием долгим и нудным, а на манер индусов подвергнуть его кремации. Особенно
ярко горело с того края, где автобаза обычно сливала отработанный мазут. Сунув
тело в самый центр костра, он забросал его сверху охапками текстильных отходов
и изношенными автопокрышками.
далеко, то сейчас она могла с горечью наблюдать за конечным этапом глумления
над своей телесной оболочкой.
чувствовал себя так, словно у него на заднице гнойный свищ открылся. Толкаясь
по пивным, играя по маленькой в притонах, лакая на задних дворах гастрономов
водяру, он внимательно прислушивался ко всем разговорам, но о горькой судьбе
Вальки Холеры ничего слышно не было. Не такая это была личность, чтобы ее
исчезновение опечалило кого-нибудь.
спокойно. Костры догорели, и два бульдозера гусеницами утрамбовывали свежий
слой мусора. Потом пошли проливные дожди, и Песик успокоился окончательно.
чувство самосохранения. А вот чувство любострастия, разгоряченное упоительным
мигом соития с агонизирующей женщиной, наоборот, возбуждалось все больше и
больше. Вскоре Песик буквально места себе не находил.
как лунатик, он покинул свой дом и направился в сторону реки, где до этого
неоднократно видел загорающих в одиночестве особ женского пола и даже намечал
их как возможные цели для грабежа. (Дуры эти, отправляясь на пляж, не снимали с
себя ни сережек, ни колечек, ни кулонов.)
узкую полоску берега. Здесь загорали и отсюда рыбачили. В зарослях распивали
спиртное и занимались любовью.
выслеживать свою жертву под прикрытием зарослей. Такая не скоро, но все-таки
нашлась.
уголок, с трех сторон окруженный кустарником, так что ближайшие соседи по
пляжу, до которых было не меньше полусотни метров, видеть ее не могли.
Пользуясь этим обстоятельством, она загорала без верхней части купальника. Лет
девице было около тридцати, а пышные формы ее тела не предполагали наличия
нравственности.
Руку с наколками он предусмотрительно сунул в карман.
наклониться и самому потрогать воду.
падала на девицу.
крупные деньги.
в парикмахерскую сводит. (Действительно, Песик после выхода на волю немного
зарос, а в те времена длинные волосы у мужчин считались чуть ли не признаком
аморальности.)
- Сирота я.
Песик.
дело.
пасть засуну.
свой сарафан. Настоящего страха, похоже, она еще не испытывала. Песик был
слишком молод, чтобы казаться опасным.
тела. - Только не дергайся, если живой, хочешь отсюда уйти.
позвать на помощь, но Песик резким движением боднул ее головой в лицо. Хрустнул
сломанный нос. Это сразу лишило девицу воли к сопротивлению.
согласию...
не забудь. Я тебе не лакей.
большего унижения, харкнул ей в лицо и почти сразу сомкнул на горле руки... Ох,
как он ждал этого момента!
еще и забросал ветками. На душе было легко и спокойно, словно камень с нее
свалился.
тело в реке), Песик двинулся в обратный путь. Было самое время пропить ту самую
подкожную четвертную, да и у покойницы он успел кое-что позаимствовать:
часики-браслет, сережки с бирюзой и рубля три денег, не считая мелочи. Была на
ней вроде еще и золотая цепочка, да где-то затерялась.
"Кзыл-шербет", прозванное в народе "Козлом щербатым", Песик встретил одного
своего приятеля. Был он с виду кабан кабаном, но кличку почему-то носил
совершенно не соответствующую своим габаритам - Щуплый. Имея группу
инвалидности (когда-то отравился метиловым спиртом и с тех пор видел чуть
получше крота, но чуть похуже курицы), он на законном основании нигде не
работал, из-за лени не воровал и поэтому всегда норовил выпить на халяву, а
Лондон Джек
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий