"Сапсаны" иногда добавляли одну-две "Лены", но это было уже не то...
Вторжение состоялось.
Запустил турбину и шагнул с крыши. Перелетел реку - подумал еще: может быть,
над водой? Нет, решил срезать угол. На бреющем, почти касаясь крыш, полетел
над старыми кварталами. Надеюсь, Феликс не такой идиот, чтобы ждать меня...
опрокинулось и рванулось навстречу, наверное, я зацепился за какой-то провод
или за антенну - грудью ударился обо что-то еще, невидимое, и удар этот был
так силен, что лопнул узел крепления, "горб" покинул меня, и я повалился
вниз, без опоры, но и без страха, с холодным неодолимым любопытством, это
уже было, недавно, только что, - и тут мне показалось, что растрескался
экран ноктоскопа, но нет - это переплетенные ветви дерева, в них-то я и
вломился с треском не знаю чего, не было ни малейшей боли, не было вообще
ощущения тела, падала чужая ненужная кукла, падала, падала - запах горящей
кошмы! - удар спиной, затылком, меня впечатало в матушку-землю, как холодный
штемпель в расплавленный сургуч...
ненабожности переживать длительные требы сложно. Поэтому я просто постарался
отключиться. Способ для этого я выбрал не самый лучший: стал вспоминать, что
забыл сделать или сделал неправильно. Не дозвонился до отца; видимо, проявил
недостаточно упорства. Не заявил в полицию о краже лодки; просто было не до
того. Не позвонил матери; пришлось бы врать, а не хотелось. И... что-то еще.
ничего серьезного не вспомнил. Наверное, просто реакция на то, что я ни
черта не понимаю в происходящем...
Ничего...
рационального объяснения.
зеленые, ведь я вообще его не искал! Я будто бы забыл о нем... хотя на самом
деле - не забыл. Но при этом - ни малейшей попытки...
же!
некое... томление? Желание переключиться на что-то другое?
бугорке...
что-то, с ними связанное. Но потом тупо застучало в висках, что-то тяжелое и
холодное просунулось и стало скапливаться позади глаз, я смежил веки: резь.
Однако, судя по всему, никаких глупостей я не совершил. Один из
телохранителей, Алексей, шел впереди, осторожно прокладывая путь, второй,
Василий, - прикрывал сзади. Все было чинно. В дверях нас пропустил,
посторонившись, Валерий Михайлович. В руке его был зажат серый бумажный
конверт - в таких бросают в кружку пожертвования.
нее стукался - так, чуть-чуть - грузовичок для уборки улиц. Меня выхватывали
из машины и уводили под прикрытием в отель "Привал". Все это должно было
происходить под прицелом минимум трех видеокамер - городского канала,
"Европы" и "Веры": все естественно, репортеры подкарауливают известных
персон, которым в такой день миновать собор непросто. А в отеле
телохранители должны раза два обратиться ко мне со словами "Ваше
Высочество"...
незначительное происшествие...
того щуплого и в очках парня, стерегшего конспиративную квартирку, тюкнул
нас в бампер, телохранители выхватили меня и, прикрывая собой, быстренько
оттащили под своды. Суету репортеры засекли, это было видно, а кроме того,
несколько туристов и паломников тоже быстренько отсняли нас на свои
компакты. Что ж, сюжет будет. В холле меня установили в темный уголок за
стойкой, рядом с телефонами. Телохранители стояли в шаге от меня, сканируя
взглядами все окружающее пространство. Сквозь стеклянную стену, чуть
осмугляющую внешний мир, я смотрел, как разбираются наш водитель, водитель
помойной машины и дорожный полицейский. Потом я почувствовал на себе чей-то
взгляд. Очень пристальный взгляд - он припекал щеку. Я скосил глаза,
повернул голову...
недоумением на круглом веснушчатом лице разглядывал меня.
знак: слышу.
раз по нашему делу. Кивок в ответ.
наследником походили друг на друга почти как близнецы. Сейчас, когда опасное
и неприятное приключение для него закончилось, он был возбужден, говорил
много и громко, часто смеялся коротким резким смехом, обрывая себя, - и
чувствовалось, что он сам себе неприятен, но бессилен что-либо изменить.
Такое состояние следует переждать, выжечь понемногу, не допуская посторонних
до процесса. Но возможности для этого у него не было.
студентами, когда все вдруг начали вести себя странно и говорить непонятно
что (этот момент Петька упомянул вскользь, Валерий Михайлович, возможно, не
заметил, а я засек и решил потом допросить Петьку отдельно и подробно),
когда телохранители вдруг будто вспомнили нечто неимоверно важное и исчезли,
наш герой испытал что-то похожее на сильное опьянение от хорошего коньяка:
голова стала ясной, восприятие четким, мысли - быстрыми и логичными. Правда,
почти отнялись ноги. Но когда появились шустрые ребятишки: мальчик с
Огромной кошкой и девочка с голой собакой, - Петр вдруг понял, что должен
пересилить безволие тела, потому что в противном случае этому телу никогда
больше не загорать на пляже. Ментальные усилия, предпринятые им, что-то
сдвинули в восприятии: он вдруг обнаружил себя в тугом лабиринте из стен,
заборов, решеток и кустов. Почему-то он знал, что лабиринт этот совсем
невелик, но в него упакован весь город. Петр несколько раз обежал все
закоулки - выхода из лабиринта не было. За поворотами ему попадались то
мертвые, то какие-то завороженные люди, но страшных ребятишек он видел
только со спины. Он ухитрялся прятаться так, что они его не находили и
пробегали мимо. Это длилось очень долго. Потом ему встретился наследник,
озирающийся на перекрестке. У него был вид человека, внезапно попавшего в
незнакомое место. Они стали искать выход вдвоем. Лабиринт между тем как бы
расправился, развернулся. И в конце одного из проходов наконец обнаружилось
темное овальное отверстие...
были ключи и от швартового замка, и от мотора. Я давным-давно отдал ему на
хранение запасной комплект. Он завел мотор и отплыл на середину бухты. Тут
они оба стали понемногу приходить в себя...
заблудился в лесу, где на строго одинаковых полянах стоят одинаковые мертвые
дома, в которые нет входа. В конце концов, нашлась деревянная перекошенная
дверь, за которой и ждала лодка. Но перед тем, как заблудиться, наследник
пережил что-то такое, что изгладилось из его памяти. Он помнил лишь
громадное изумление...
головы его не шли видения многочисленных трупов, лежавших на дорожках
лабиринта. Возможно, конечно, что это был один и тот же труп, но он пугал и
тревожил.
кошмарного сна, вдобавок сдобренного хорошей ложкой реальности) они решили,
что следует: первое: как можно больше узнать; второе: при этом не
подставиться. Перебрав варианты, выбрали простейший: перебраться в большую
гостиницу в центре - из тех, где сейчас толпятся паломники и туристы, -
забиться в номер и плотно усесться перед видео. Они провели более суток,
сменяя друг друга, у двух экранов, принимающих всемирные и городские
новости, узнали об убийствах в университете и о нападении на полицейский
госпиталь (убитого мною террориста почему-то не показали и даже не упомянули
о нем, зато кошку снимали со всех сторон), насквозь пропитались атмосферой
жути, наползающей на мир, - густой иррациональной жути скорой неизбежной
войны, которой никто не хочет, но которая все равно намерена начаться даже
против воли генералов, правительств и просто людей, - и вдруг увидели
короткий, почти прямой репортаж с площади перед отелем...
Влодавец Леонид
Шекли Роберт
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Майер Стефани