официально никак в эти иракские события не втянутая (что вскоре оказалось,
конечно, секретом полишинеля), почувствовала надежную почву под той своей
ногой, которой намеревалась встать - и встала, вновь встала на Ближнем
Востоке.
ни вашингтонский плач, ни арабский триумф. Но движение на
"иерусалимско-московском шоссе" сразу же стало на порядок интенсивнее. Вот
такие были плюшки.
геополитической мысли, придали ей не только ускорение, но и ориентировали
в нужном направлении: на мусульманский Восток.
дистанции, к финишу которой мы сейчас (постучать по дереву!) более или
менее благополучно приближались.
порядке, кроме того, что о Наташе никаких новостей не было. Исчезла,
растворилась где-то в Московской губернии.
ощущение того, что день пока не кончен и что-то еще должно произойти.
сам. Завтра не должно было произойти никаких неожиданностей. А если меня
кто-нибудь все-таки пришьет - это окажется если и не совсем
неожиданностью, то, во всяком случае, крупной неприятностью. Сейчас, когда
Наташи не было рядом, собственное земное бытие вовсе не казалось мне
вещью, столь уж ценной. Но важнейшим продолжала оставаться игра - а в
нашей команде у меня была далеко не последняя роль.
обстоятельство, что два с лишним года тому назад я действительно побыл
недолго в Москве именно под таким именем. Тогда, да и потом мне казалось,
что никто - кроме двух человек, ради встречи с которыми я тогда и вынужден
был приехать, - об этом визите не знал. Выходит - знали.
Вывести меня из строя? Или, наоборот, о чем-то предупредить?
пользования, именем, а не обратился как к Веберу? Своим моя нынешняя
ипостась была известна.
обладавшие информацией насчет условий моего нынешнего приезда. Пусть это
будет "иксом" в уравнении. Дальше: существует ли связь между человеком на
вокзале и тем, кто стрелял в меня после посольского приема? Возможно, это
один и тот же человек. Но вполне допустимо и противоположное - совсем
другая служба. Ведь устранить меня можно было и прямо на вокзале или,
скажем, прилепить пластик к такси в последний миг, когда и шофер, и я уже
сидели в машине. Видимо, это все-таки разные силы. Очевидно что покушение
в Неопалимовском было организовано плохо, поспешно, и это указывало на то,
что идея покушения возникла спонтанно, там же на приеме. Официант? Очень
похоже. Что я делал на приеме? Только разговаривал. С персом, с шейхом и с
американцем. Один из этих разговоров и был поставлен мне в вину. Какой
именно? Это - "игрек"?
носильщика, купившего для меня газеты, одна из которых оказалась с
сюрпризом; а может быть, и не носильщик, а киоскер, видевший, для кого
предназначены газеты.
чего не доберусь. Нужна другая система. Сперва обозначим всех, кто в моей
работе как-то заинтересован - и в том, чтобы я ее делал, и, наоборот, в
том, чтобы не смог выполнить. И уже с таких позиций начнем тянуть ниточки
к действующим лицам. Итак, кому я полезен?
правда, не совсем на общих основаниях.
далеко не сразу понимает, что ей полезно и что - вредно. Нередко же так и
не понимает до самого конца.
суре "Женщины", айяте сто четвертом: "И не слабейте в поисках этих людей".
времени, прежде чем удастся как-то сочетать их интересы с интересами всех
остальных. Я уважаю тех и других; однако объективно - вынужден работать
против их интересов.
что они имеются у каждого. Персонально же - тот, кому поручено выбить из
игры Искандера. Он знает, что я за ним охочусь, и, естественно, сам
вынужден охотиться за мной.
они злочинствуют на земле без права".
побуждений - совершенно ясно. Однако - кто? Это мог быть любой из моих
противников. Впрочем - не любой.
Германии я и не знал, что мне придется заниматься его охраной. Потому что
те, кому я известен в моей подлинной сущности, отлично понимают, что
вообще-то это не моя специальность. И если бы не крайняя острота
ситуации...
вначале запугивать. А вспыхнувшая газета предназначалась скорее всего для
этого.
предупреждения: мол, держи ухо востро, ты приехал не на курорт.
предупреждать меня нужды не было. Они-то знали, что я настроен на
серьезную игру. Неизвестный доброжелатель. Как в старом романе. Но вот
стреляли-то явно не с целью предупредить. Мои разговоры не понравились -
кому? Одно из двух. Если с персом, да еще не по-русски - то это могло
вызывать негативную реакцию работающих на Запад. Зато если кто-то неверно
воспринял мой контакт с янки, то это скорее был некто с Востока.
быть услышанными навели кого-то на такие вот соображения. Взыграло ретивое
- и он схватился за пушку. Ну и плюс еще аудиенция у кувейтского шейха.
- по известному речению будет мило. Даже пуля - потому именно, что она
прошла мимо.
заинтересованные люди стараются довести дело до конца. Убийство Ольги,
видимо, все же было вторым неудачным покушением на меня. Когда ждать
следующей попытки? Очевидно, завтра. Позже это окажется просто
бессмысленно. Естественно - до покушения на Искандера, чтобы я не мог
помешать.
обезвредить меня еще до того, как мы встретимся с ним лицом к лицу. Моя
репутация ему, надо думать, известна.
снайперов на себя. Хотя все равно - береженого Бог бережет.
так, чтобы даже свои увидели меня только в зале. А до этого времени
безвылазно сидеть тут, в номере. Тут меня страхуют. Здешний официант
наверняка не единственный наш человек. Да мне ничего и не нужно, все есть
- и выпить, и закусить, и даже снотворные таблетки, которых я, впрочем, на
этот раз принимать не собираюсь. С утра голова должна быть совершенно
ясной. Следовательно, пора баиньки. В доказательство этого я сладко
зевнул. Встал. Потянулся.
он будет.
уехать.