упорно носит на голом теле волчовку, уверенный, что так в ней
незаметнее.
словно в своих землях голодают, от пестроты и ярких цветов
сворачивало скулы, но серого пятнышка нигде не было.
из его рук небольшой медный с прозеленью кувшин. Пахнуло тиной.
Царица наполнила большой золотой кубок, с улыбкой протянула
Колоксаю:
похмелиться.
заглянули в ее темные как бездны, а голос прозвучал тихо и со
странной нежностью:
колебание, но Колоксай уже встал с кубком в руке, рослый и
широкий, брызжущий весельем, белозубый, сказал сильным
мужественным голосом, от которого по жилам мужчин пробежала
дрожь, словно услышали призывный рев боевого рога:
тех, для которых живем, за которых отдаем жизни, за которых
принимаем удары, но шрамами гордимся!
бездумно, другие с натугой, уже не смея перечить этого
свирепому воителю, по глазам видно, что и здесь зажмет все в
железный кулак, не даст почивать на боку.
всматривались в гостей, и все эти удельные князья, независимые,
поспешно вздергивали кубки. Вино плескало через края, но они
ловили его взгляд, улыбаться начинали уже иначе, уже как
подданные, верные государю.
его напоследок стрельнули по залу, и все поспешно припали к
своим чашам. Миш внезапно ухватила его за локоть:
влюбленностью смотрели ей в рот, что она ощутила желание тут же
прибить этого мужествен-ного дурака, такого бесцеремонного,
наглого и красивого.
достаточно. Тебе станет плохо...
нежно:
провозгласив тост, сам не пью?.. Да еще не за каких-то богов
или царей, а за женщин?
переливается из огромного кубка в его тело, расходится,
смешиваясь с кровью.
заметил, каждый занят своей чашей, а Колоксай уже с натугой
сделал последний глоток, вскинул над головой золотой кубок:
услышали скрежет сминаемого металла. Затем пальцы разжались,
кубок замедленно выпал, ударился о колено, отскочил и покатился
по каменным плитам, звякая тонко и плачуще, подпрыгивая,
наконец завертелся вокруг своей оси.
было видно, с каким усилием он заставил себя выпрямиться, даже
выдавил бледную улыбку. Лицо его стало усталым, словно после
трехдневной битвы. Пальцы поползли вверх, Миш видела, как
кончики с силой вдавились в левую сторону груди, словно
пытались остановить прыгающее сердце.
нашей царицы?
только муж их царицы, но отныне он... Дыхание вырывалось с
хрипами, грудь ходила часто, нагнетая воздух в отравленную
грудь.
Воевода посмотрел на нее, на Колоксая, в глазах мелькнула
злость, заорал мощно, перекрывая шум и гам:
тот просто поперхнулся, но воевода, похоже, другого лечения
просто не знал. На лице старого воина был страх, что, если этот
воитель помрет, тогда не будет победных походов в соседние
земли, не будут гореть чужие хаты, не приведут богатый полон,
не вытопчут хлебные поля гнусных соседей!
примчался как мальчишка, упал на колени, быстро ощупал лоб
Колоксая, заглянул в рот, отшатнулся:
князю рвотное!
побежали добровольные помощники. Дружинники подхватили Колоксая
под руки, встащили обратно на трон. Витязь задыхался, его синие
глаза побелели от боли. Миш знаком велела нести мужа за ней, а
сама почти бегом метнулась из палаты.
слизывал крупные капли пота, синие жилы напряглись на висках,
распухли. Всем было видно, как толчками по ним двигается кровь,
а синие вены потемнели, стали похожими на пиявок, что
насосались крови.
поисках, как муравьи за сбежавшим тараканом. Колоксай лежал на
спине, глаза смотрели в синее небо, снова ставши ярко-синими,
но теперь в них просто отражалось безоблачное небо.
ей улыбнуться, губы уже почернели. Она вскрикнула тонким
птичьим голосом, в глазах заблестели слезы:
напомнили ей торопливо. -- Ты сама изволила отослать...
Вернуть!!!
сжаты, перед глазами еще скачут призрачные кони, в голове
затухающий лязг железа, крики, стоны, ржание, треск горящих
домов. Когда зрение очистилось, он обнаружил, что стоит в
готовности к схватке в каморке для прислуги. В единственное
окошко бьет солнечный свет, а крики из-за окна в самом деле
звучат так, словно идет резня.
грохнула, ударившись о стену, дверь. Он вылетел во двор,
залитый ярким солнцем так, что словно вбежал прямо в солнце.
гости. Вокруг носились челядины, стражи воинственно хлопали по
рукоятям мечей и злобно озирались, но Олег ощутил, что воздух
пропитан страхом и безнадежностью.
житное поле кабаном. В середине круга лежал на спине Колоксай,
Миш стояла на коленях, ее ладони бережно придерживали ему