той нише!
скале. Яра укрылась под нависающим каменным козырьком, все еще оглушенная
нахлынувшими чувствами.
в камни и землю, а птицы шумно пронеслись над головой Томаса. Он едва
успел пригнуться, но одна успела вытянуть костистые лапы, и он качнулся от
толчка, по шлему отвратительно скрипнули острые когти. Еще одна выставила
перед собой крылья, гася встречный ветер, тяжело обрушилась на землю шагах
в пяти от Томаса.
балансируя крыльями, пошла на него, выставив зубастый клюв. У Томаса стало
сухо во рту. Птица была покрупнее волка, но клюв ее был таков, что только
доспехи им долбить, а то и эту скалу в поисках червяков.
огнем жаровня. Блеснули острые волчьи зубы. Томас сразу понял, какими
червяками может питаться такая птица.
быстро. Лезвие упало на спину с такой силой, что рассекло бы пополам...
будь на ее месте бык, но сейчас стальное лезвие соскользнуло по плотно
подогнанным перьям, и Томас едва удержался на ногах.
с силой дернуло, он отмахнулся мечом, со страхом и недоверием смотрел на
вмятину в доспехе.
Он сердито заорал, требуя, чтобы прекратила дурость: и так видно, что даже
лезвием не просечь плотные перья, а уж стрелой и подавно... разве что
зайти сзади и пустить стрелу так, чтобы прошла между перьями, но последние
слова задавил в себе, а то дура в самом деле выбежит из укрытия и сама
получит клювом, как кроль меж ушей.
всю эту скалу! Не высовывайся!
вспухает багровая полоска, заорал еще громче:
стрела соскочила с тетивы. По камням звякали стрелы с железными
наконечниками, затем она услышала шум крыльев, заскрежетали когти по
валунам.
соскальзывал с перьев, а птица звонко долбила клювом в доспехи. Однажды
пробив толстое железо, как гнилую кору, больно ухватила клювом вместе с
рубашкой и кожу.
лезвием, а бил, как молотом, бил по голове и шее, пока птица не стала
промахиваться: голову ей залило кровью.
Растопырив крылья, они развернулись к прижатому к скале рыцарю. Томас в
последнем усилии нанес сильный удар. Птица упала, снова поднялась -- один
глаз вытек, другой смотрел яростно и неукротимо.
первую, внезапно набросились на нее с неистовой яростью, словно волки,
добивающие раненого собрата, начали клевать и рвать когтями. Перья
полетели во все стороны, брызнули струйки горячей, дымящейся крови.
Обнажились внутренности: сизые, слизкие, пахнущие еще отвратительнее.
перья, раздробленные кости, даже череп раздолбили. Томас зябко
передергивал плечами, представив себе, как такие клювы долбили бы его
доспехи.
снял с помощью Яры доспехи, осмотрел. Как будто черти на нем горох
молотили -- весь во вмятинах! Нет хуже для рыцаря, чем разбитые доспехи.
Одно утешение: закрыл собой коней и женщину.
хворостинки и сучья, жарила на вертеле зайца. Мол, даже если придется
ночью умереть, то лучше умирать не голодными. Томас не удержался, осмотрел
придирчиво.. Освежевала по всем охотничьим правилам, жарит умело, так что
вряд ли очень врет, что знает охоту. Впрочем, в дикарских племенах женщины
вынужденно умеют больше, чем в цивилизованных. Там мужчины ни к черту.
Глаза летающих зверей следили за ним неотрывно, и он видел, как проносятся
всякий раз по два багровых уголька. Не простые птицы, те с заходом солнца
слепнут. А ночные не летают днем...
стая. Слева отвесная скала, а справа в двух шагах бездонная пропасть. Идти
только вперед, но там слышно тяжелое громыхание. Похоже, за поворотом уже
широкая долина, где великаны на носорогах вытаптывают ее вдоль и поперек,
заглядывая в каждую мышиную норку.
содрогалась, словно на дорогу обрушивались скалы. Великаны, обыскав все
окрестности, возвращались. У Томаса волосы встали дыбом. Те промчатся по
этой узкой полоске между отвесной стеной из гранита и пропастью! Их вобьют
в землю, растопчут, а его железный панцирь расплющат так, что превратят в
тончайший лист, в который можно будет заворачивать солонину...
И чашу уже не принести в Британию?
своего сердца. Потому глыбы, что раздвинулись в трех шагах прямо в
каменной стене, раздвинулись для нее бесшумно. Поднялась исполинская
фигура в два человеческих роста, массивная, ноги до колен утопали в земле.
Томасу показалось, что и сквозь тело слабо просвечивают звезды.
она у тебя в мешке?
огнем, -- с кем только не якшался, не до благородства, уцелеть бы, -- но
пальцы ощущали только гладкий металл, отполированный чужими
прикосновениями.
огромное тело пошло синеватыми искорками, как быстро гаснущие звезды.
Что за история опять с этой чашей?.. Впрочем, это неважно... Зачем ты ее
несешь?
стену. Он с ужасом смотрел на огромного человека, если это был человек,
что двигался по земле так, будто шел по колено в воде. Томас вскрикнул в
отчаянии:
ею обладает, станет величайшим... принесет справедливость во всем мире...
смотрели прямо в лицо Томаса. Голос громыхнул, как гром:
тело покалывает, словно весь призрак был огромной шаровой молнией.
подземными водами. Голос стал глуше:
оставался в той, самой забытой... Он где?
И не раскрывай рта... Олегу поклон...
оглянулся, хотел сказать горько, что он не привидение, сквозь камни не
ходит, но когда повернул голову, призрак уже слился с ночью.
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Лондон Джек
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Никитин Юрий