Чтение 75–й страницы книги ~Погружение во мрак~

Этот подонок пропил все мое белье! За одну неделю! Это же с ума сойти!

- И все-таки он должен мне три монеты! - настаивал на своем
жуликоватый мужлан.

- Покажи, где он - и получишь три монеты, - сказал Дил Бронкс. Он
отдал бы и четыре, лишь бы побыстрее уйти отсюда.

- Деньги вперед! - потребовал мужлан.

- Не доверяешь? - тихо просипел Арман-Крузя.

- Не доверяю, - так же тихо ответил мужлан.

- Ну так я тебе тоже не доверяю! - Крузя саданул мужлана в
челюсть, не дал ему упасть, подхватил за ворот грубой толстенной
рубахи. - Покажешь - получишь монету. Не покажешь - убью!

Мужлан покорно кивнул.

- Всё понял, - процедил он и улыбнулся заискивающе.

Его приятель и сама полуголая Афродита так и лежали на постели,
вытаращив глаза и разинув рты.

- Надо с ней поговорить, расспросить, - предложил Дил.

- Не хрена с ней разговаривать, - грубо отклонил его предложение
Арман. И рявкнул в сторону мужлана: - Куда?!

- Вниз, - проблеял тот совсем не своим давешним голосом.

- До встречи! - бросил через плечо Арман.

И они пошли вниз по грязной, зловонной лестнице.

Это было невозможно, это было чудом, если мужлан не врал. А может,
и не чудом - куда ж еще деваться бедному, бесприютному Хуку.

Они вышли, обогнули дом слева, попали в совершенно жуткий,
заваленный помоями до четвертого этажа двор, с трудом протиснулись в
какую-то щель между мусорными ржавыми баками.

- Вот он, - снова проблеял мужлан, протянул потную розовую
ладошку, - Деньги давай!

- Получай! - Крузя развернул мужлана, дал хорошего пинка, так что
незадачливый вымогатель полетел в слизь и мерзость, на миг затих, а
потом опрометью бросился наутек.

В дальнем баке, в темноте, на куче сгнившей, парящей гадости лежал
сам Хук Образина, выпускник Школы космодесантников, боец-смертник,
прошедший сотни жутких планет, весельчак и красавчик в свои молодые
годы, любимец всей космической шатии-братии. Был он страшен. У Дила
даже руки задрожали. Не приведи Господь увидать в таком виде того,
кого знал иным - сильным, здоровым, отважным до бесшабашности,
везучим.

Это судьба! - молнией вновь пронеслось в мозгу у Дила Бронкса. -
Это судьба всех десантников и космос пецназовцев: или смерть, или
безумие, или... это!

Хук был гол по пояс, на изможденном, костлявом до невозможности
скрюченном теле синели, багровели, зеленели кровоподтеки, ссадины,
синяки, рубцы. Видно, его долго били, зверски, беспощадно, били то ли
за монеты, то ли за украденное белье. На Хуке не было ни единого
живого места.

- Они его накачали и изуродовали, сволочи! - процедил Крузя. - Вот
скоты! За эти поганые тряпки! Им плевать, что он больной, что он дошел
до точки, плевать!

Дил Бронкс осторожно положил свою черную огромную лапу в перстнях
на изможденное бледное плечо встряхнул тихонько Хука.

Тот дернулся и застонал, он был жив.

- Погоди малость! - Дил быстро отстегнул наручный клапан
комбинезона, выдавил из медфутляра шприц-инфокатор, прижал его плоским
раструбом к голой холодной спине Хука, надавил, прямо под лопатку. Хук
снова застонал. Дил отбросил шприц. Вынул второй, третий... потом
сорвал с шеи ленту анализатора, прилепил под кадыком. Больше он
сделать ничего не мог. Нет... он сорвал с пояса крохотную фляжку с
настоем круа-гоня, целебной травы с Сельмы, влил в рот Хуку. Дал
немного отдышаться, потом подхватил тело на руки.

- К боту! Быстрее к боту! - бормотал он под нос, будто сам себя
уговаривая.

- Я следом! - крикнул в спину Арман-Жофруа. Он не хотел просто так
покидать это место.

Где-то вдалеке остервенело залаяла осипшая и явно больная собака.
На этот лай отозвались псы всей округи.

Под хохот двух голых проституток из кучи отбросов выползла пьяная
трясущаяся старуха в черных мокрых лохмотьях.

- Куда, старая карга! - завизжала одна из девиц, с окровавленным
грязным бинтом на шее. И бросила в старуху огрызок яблока. - Вали
назад, сука! Не порти вида, мать твою!

Старуха послушно уползла в свою нору. Но собаки все лаяли. Одна
выла протяжно и предсмертно. Арман бросил взгляд на проституток - и
кого это они тут ловят?

Неужто и здесь еще есть мужчины?! Он пытался сдержаться. Но не
получилось. Сатанинский вой добил его.

- Будьте вы все прокляты! - процедил он сквозь зубы.

И бегом взбежал на десятый этаж. Дверь на этот раз была заперта.
Крузя не стал церемониться - вышиб ее со второго удара, был еще порох
в его пороховницах.

- Куда-а-а?! - завизжала оглушительным визгом вскочившая с постели
Афродита. Сейчас она как никогда оправдывала свое прозвище - с губ на
подбородок текла желтая, крупная пена. При первых же воплях пена
полетела по сторонам. - Куда-а, га-ад?!

Слева мелькнула тень. Но Крузя успел вышибить дешевенький старый
парализатор из руки тщедушного лысого негра лет двадцати пяти - не все
навыки Крузя порастратил на космическом заправщике. Доходяга рухнул
мешком. А оба мужлана забились в угол, бросив свою пассию и
загораживаясь драными пластиковыми стульями.

- Уматывай, тварь! Мент поганый! Падла! Сучара-аа!!! - визжала
разъяренная, припадочная Афродита и исходила уже хлопьями пены.

Но остановить Крузю теперь было нельзя. Он ненавидел их. Перед
взором его стояло истерзанное тело Хука Образины. Он шел прямо на
мужланов, шел медленно, тяжело.

- Не на-адо-о! - завизжал тот, первый.

Больше он не успел выкрикнуть ничего. Арман-Жофруа дер Крузербильд
Дзухмантовский, десантник с двадцатилетним стажем, вышиб орущему
передние зубы, бросил его под ноги и ударом каблука переломил хребет.
Второму мужлану Крузя свернул шею набок и оттолкнул обмякшее тело. С
этими так, иначе нельзя, только так!

Афродита заходилась в бешенном визге, она впала в полубезумное
состояние, на эту осатаневшую бабу невозможно было глядеть. Но и ее
надо наказать. Ее в первую очередь!

- Ты зря кричишь, - очень спокойно сказал Крузя, - напрасно.

Он с силой вырвал у нее из-под ног грязную, засаленную простыню,
разорвал по всей длине, свил жгут метра в два.

Афродита побледнела. И вдруг перестала визжать.

Она с ужасом поглядела на мертвые, неестественно выгнувшиеся тела.
Потом перевела взгляд на незваного гостя.

- Ну вот, ты всё поняла, - произнес тот, завязывая тугой узел на
петле и продергивая в нее конец жгута. - Иди сюда! Иди сама, паскуда.
Я не хочу, чтобы ты гнила в своей берлоге. Пускай на тебя посмотрят...
посмотрят такие же как и ты - и может, тогда они догадаются, что за
все надо платить!

Он подошел к подоконнику, ударом ноги вышиб наружу грязную
полуистлевшую раму, заколоченную картоном. Привязал свободный конец
жгута к батарее под окном.

- Иди сюда!

- Нет, - Афродита была зеленее травы. Нижняя челюсть у нее
отвисла. Никакой пены больше не выбивалось из ее гнилозубого рта, зато
текла слюна, текла тоненькой желтой струйкой. - Нет, я не хочу!

- Иди!

Арман умел приказывать. И тон его был беспощаден.

- Нет!

Афродита, словно мышь, завороженная удавом пошла к окну, шаги ее
были неуклюжи и тяжелы. А в глазах уже стояла пустота. Она поняла -
этот не простит, молить, стенать, биться в истерике бесполезно. Он
может дать ей лишь одно - легкую смерть. А может и убивать долго и
страшно.

- Быстрей!

Она приблизилась вплотную. И от нее уже веяло потусторонним
холодком. В лице не было жизни.

- Надевай! - Арман сунул ей в руки петлю. - Не заставляй меня
ждать!

Афродита, неумело, тыча пальцами в лицо, будто слепая, набросила
себе петлю на шею, затянула ее. И встала на подоконник.

- Прыгай!

Команда запоздала - мгновением раньше Афродита сама сделала
маленький шажок вперед. И пропала. Жгут резко натянулся, затрещал.

Крузя посмотрел на узел у батареи - крепкий, выдержит. Эта стерва
долго будет висеть, здесь давно не работает похоронная команда, здесь
почти двадцать лет не убирают трупы умерших.

Две голые проститутки стояли на том же месте, что и прежде.
Завидев Армана, они начали трясти своими прелестями. Но он не
соблазнился. Тогда одна из проституток захихикала, ткнула пальцем
вверх, делясь с незнакомцем неожиданной радостью.

- Во, малый, гляди, повисла, сука! - утробно выдала она, не сводя
глаз с окошка на десятом этаже и мерно покачивающегося тела. - И кто б
ее раньше повесил!

- Да чего ты, - замахала рукой вторая, - она сама с перепою