книги, чаши, ковчежцы с мощами святых, шитье риз и епитрахилей. Шапки,
высокие, расширяющиеся вверху, с наброшенным прозрачным облаком из
тончайшей ткани, или жесткие остроконечные капюшоны необычайно увеличивали
рост духовных. Рычали басы, отвечал нежный хор дискантов, альтов,
женственный, прекрасный.
бесконечной, несокрушимой. Настоятель Софии Премудрости Евтихий счел
долгом пастыря помешать кровопролитию. Он опоздал, тем решительнее он
вмешивался.
вместилищем гнусной схизмы. Благодать передается только от епископов,
исповедующих истинную догму, ложная догма отправляет в ад. Все же
наемников смутило препятствие, как новый отряд на поле боя, напавший с
тыла. Мунд понял - сдерживать своих нельзя, мятеж расширится еще более. Но
базилевс сам кафолик. "А, - решил Мунд, - он скажет, духовные встали на
сторону охлоса". Мунд закричал, как на травле:
бросили свои сотни на еретиков:
пустить кровь никейцам-халкедонцам и поживиться.
окрещенному так в честь законоучителя-александрийца Ария, удалось первым
добраться до преподобного Евтихия. Гот рванул наперсный крест с массивным
телом распятого и рубинами, изображающими кровь Христову. Цепь не
поддалась. Арий пощечиной сбросил с Евтихия высокую митру, сорвал крест и
просунул в цепь собственную голову, чтобы не потерять в драке
драгоценность, служившую полтора столетия гордостью Софии Премудрости.
Евтихия, который когда-то способствовал обелению будущей базилиссы
Феодоры, острие меча:
ад!
заполевавшие зверя. С орифлами рвали драгоценный шелк, ножами и кинжалами
поддевали золотые и серебряные ризы на иконах и священных книгах.
Червонное золото сосудов и ковчежцев с мощами плющилось под сапогом -
иначе не засунешь под хитоны или в сумку. Рабы-воины, сопровождавшие
герулов, ловко раздевали убитых, скатывали ризы, далматики, рясы, хитоны в
тючки и забрасывали за спину сетки, припасенные для добычи.
святой Софии, чтимую византийцами, прославленную чудесами. Вера в мощь
пальцев святой, хранившихся в раке, была столь велика, что клир с ее
помощью собирался укротить безумие восставшего народа и смирить
кровожадность войска.
шестах из кипариса и пальмы. Солдаты ринулись на завоевание сокровища, как
некогда, по свидетельству Библии, непокорные Моисею евреи - к золотому
тельцу. Живая стена безоружных была растоптана, как камыш стадом буйволов.
Рака рухнула, давя и калеча последних защитников пятьюстами фунтами своего
веса. Несколько носильщиков встали над святыней с обломками безобидных
палок в руках, какой-то богатырь-диакон со свистом вертел, как гирю
боевого кистеня, тяжелую панагию на серебряной цепи.
здании сената сорвали крышку раки, вышвырнули мощи, рубили и ломали
золото, выколупывали цветные камни и жемчужины, сплющивали дно, стенки,
крышку.
требовали свою долю здесь же, на месте. Несколько человек уже упали,
герульские стрелки выбирали позицию, чтобы перестрелять готов. Усмирение
мятежа грозило превратиться в драку между отрядами наемников. О мятеже все
забыли. Мунд и Филемут хлестали плашмя одичавших солдат, комесам помогали
центурионы.
"Бей!"
носил его до Евксинского Понта, северный - по всей Пропонтиде. "Бей!" -
призывал Голос. Десятки подголосных досок звали на помощь, как
перепуганные дети.
золоченых касках с решетками, опущенными на лица, протолкались к Мунду.
Поднятая решетка открыла смуглое лицо, курчавую бороду и желтоватые белки
глаз в тяжелых веках. Арсак, центурион третьей сотни избранных
телохранителей Божественного, сказал Мунду:
его в крови. Теперь пойду дальше и успокою город.
смиренно склонился перед магистром, который был па полторы головы ниже
спафария. Мунд сегодня - главное лицо. Ходил слух, что Велизария ждет
немилость. Тогда никто, кроме Мунда, не будет назначен главнокомандующим
Востока и Запада. Дерзкий, подобно всем спафариям, Арсак проглотил обиду,
как спелую сливу.
римлянином. Ему охотнее, чем другим полководцам, подчинялись легионы,
сформированные из коренных подданных империи. Византийский плебс делал
плохую услугу Велизарию бурными приветствиями трибун ипподрома. Мунда,
Филемута или его, Арсака, никогда так не встретит охлос, какие бы высокие
звания ни даровал им базилевс. Это хорошо...
спафариев. - Единственно - усердие и почтение к тебе... Но - не соизволишь
ли ты?
вином из маленькой амфоры, оплетенной ивой.
спафариев протянул Мунду кольцо с аметистом, приносящим удачу. - И еще
через Нарзеса... Сверхвеличайший сказал: "Да опустит верный Мунд всю
тяжесть меча на охлос. Христос-спаситель изберет виновных и сам отведет
железо от невинных".
Здесь было интереснее, чем на ипподроме. Арсак исполнял обряды церкви и
считался кафоликом. Но единственное воспоминание детства - разгром
несторианского храма в Феодосиополе, учиненный гарнизоном по приказу
нового кафолического епископа, - каким-то капризом человеческого сознания
оставило в Арсаке неприязнь к кафоличеству. Сопровождавший Арсака гигант
негр был, по мнению центуриона, тайным язычником, а мавр, быть может, и
донатистом, как многие африканцы. В сотнях спафариев властвовало братство.
Холимые базилевсом, имевшие доступ в святая святых Палатия, спафарии были
сплочены жаром всеобщей к ним завистливой ненависти.
ожидания. Трое колоссов с решетками вместо лиц казались скульптурной
группой, поставленной для украшения сената. Центр площади Августеи
занимали статуи: мать Константина - Елена и серебряная Евдоксия, жена
императора Аркадия, при котором империя распалась на Западную и Восточную.
Чуть сзади и левее императриц четыре колонны поддерживали купол с лепными
атрибутами войска: мечами, касками, щитами, латами, бичами и боевыми
колесницами. Это был Милий, подражающий италийско-римскому, - срединный
холм, или курган, от которого начинался счет стадий всех дорог до всех
границ империи.
набросились на забывшихся наемников. Не одно войско погибало, рассыпавшись
для грабежа, захлебнувшись добычей. Но здесь нападающий был слаб, а
грабитель слишком крепок оружием и боевой привычкой. Готские сотни, чуть
дрогнув, отошли, чтобы восстановить строй. Герулов же, более привычных к
конному бою, чем к пешему, толпа захлестнула. Как счел потом Филемут, он
потерял в этой схватке более половины из тех, кого ему пришлось лишиться в
своем отряде за весь многотрудный день.
Спафарии видели черепицу, которая падала с кровли, блестя позолотой.
Мятежники разрушали кровлю базилики, чтобы бить готов. Готы же,
прикрываясь щитами, как под вражеской крепостью, рвались в двери - ворота
такие широкие, что сорок человек могли войти туда строем.
башне с крышей на высоких столбах, чтобы вольнее звучал Голос. Вдруг он
смолк. Молчание воспринялось как внезапная глухота. Слух, измученный
дрожанием бронзы, отказывался сразу принять другие звуки.
сопротивлялась, зацепившись за Милий. Герулы гнали толпу к началу Месы,
вдоль развалин бань Зевксиппа. Спафарии побежали к Палатию саженными
прыжками. Последнее, что заметил Арсак, - комес Филемут не понял, что
следовало загнать мятежников в западню ипподрома, где они пропали бы, как
куры. Как сказать базилевсу об ошибке герула и насолить новому патрикию?
роскошно одетые, как спафарии, бездельно топтали траву, побитую
Суворов Виктор
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Гуревич Георгий
Шилова Юлия
Шилова Юлия