танской военной тюрьмы.
ремся. - Он обернулся и крикнул: - Кто тут у вас первый помощник?
на правой щеке у него запеклась кровь, но шагнул он довольно твердо.
вас там, ступайте вперед меня. Вы поможете мне разобраться во всей этой
истории.
угол.
зать, были первым помощником?
шапчонку.
пахнул его. Капитан Секкомб невозмутимо и точно плюнул за борт и только
потом ответил:
нок-реи рукой подать, и, чтоб вам не врать лишнего, я сам кое-что вам
скажу. В августе прошлого года пакетбот "Леди Нипеан" под командой капи-
тана Коленсо на пути в Галифакс повстречался с капером "Хичкок" близ юж-
ных берегов Ньюфаундленда и после двухчасового боя заставил его отойти.
Были вы тогда на борту пакетбота?
чался с фрегатом Соединенных Штатов "Президент" под командой коммодора
Роджерса и тут же ему сдался.
вами снисходительно, как истинный сын свободной страны. - Теперь голос
капитана Секкомба гремел и переливался, точно у прирожденного оратора. -
Он увидел, что вы истекаете кровью после вчерашней драки. Он накормил
вас, как радушный хозяин дорогих гостей; он не позволил отобрать у вас
ни малейшей малости. Более того, вспомните, что он вам пообещал? Он обе-
щал отпустить вашего отца, его команду и пассажиров обратно в Англию на
их же корабле, если они поклянутся честью, что возьмут на борт в Англии
и доставят в Бостон такое же число американских военнопленных. Ваш отец
торжественно поклялся в этом на Библии, и "Леди Нипеан" преспокойно отп-
равилась восвояси, точно ягненок, спасшийся из волчьей пасти, с од-
ним-единственным американским офицером на борту. И как же ответило ваше
растреклятое правительство на подобное благородство и доверие? Да так,
что распоследний клерк распоследнего стряпчего и тот сгорел бы со стыда.
Оно отреклось от своего обещания. Прикрываясь отговоркой, будто никакой
обмен военнопленными в открытом море не считается законным, вероломный
тиран со своими клевретами заставил капитана преступить клятву и задер-
жал бриг, а наш офицер вернулся домой ни с чем. Вашему отцу приказали
вновь заняться своим прежним делом, ибо в стране, где людей силою заго-
няют в матросы, бессмертную душу не ставят ни во что. А теперь, господин
первый помощник Коленсо, объясните-ка мне, как у вашего отца хватило
наглости подойти на двести миль к берегам, где самое имя его смердит по-
зором?
был человек небогатый, а все ж кой-что отложил про черный день. И он не
стал больше служить, хоть ему и позволили. Уж больно он маялся, что не
сдержал слова. Мы в отце души не чаяли, можно сказать, так и жили одной
семьей, хоть старшие уж и сами обзавелись женами да ребятишками, а
кой-кто пошел в Редрут, на шахты.
Бостон. После того боя "Леди Нипеан" уже мало на что годилась. Ее оцени-
ли в тысячу двести фунтов, а Почтовое управление уступило ее нам за ты-
сячу сто вместе с пушками, да ремонт стоил фунтов полтораста; счета вон
там, в шкафу, сами поглядите. У отца было отложено фунтов пятьсот или
малость побольше.
поднялся со стула.
куда лучше. Он поведал все господу, а потом и нам всем. Уж больно он ма-
ялся, что не сдержал слова. Тут встает моя сестра Сусанна и говорит: "Я
так думаю, муженек мой посолидней всех вас, у нас с ним и ферма своя; да
ведь и ферму можно продать, а для людей богобоязненных всюду найдется
кров. Мы не можем доставить им американских военнопленных, зато можем
сами отправиться в Бостон. Поглядела я на этих пленных американцев и так
вам скажу: коммодор Роджерс только обрадуется, коли получит нас заместо
них. А уж что он с нами сделает - на то воля божья". Вот как она сказа-
ла, сэр. Оно, конечно, мы про это никому ни слова, а говорили, будто
идем в Канаду, всей семьей туда переселяемся. А вон того джентльмена по-
добрали по пути, за Фалмутом, он, небось, вам уже и сам сказал.
вертел в руках свою шапчонку.
роговато это мне встанет. Такое дело решать не кому другому, как коммо-
дору Бейнбриджу. Садитесь, мистер Коленсо.
заковали в кандалы, - просто сказал пленник. - Это ведь недолго.
я скоро приду. Я тоже хочу отдать вашему отцу последний долг.
повторил это слово:
странствиях по белу свету постиг одну истину: в человеке всегда более
величия, нежели в правительстве; подчас он и мудрее и уж всегда честнее.
Не приведи меня бог когда-либо решать такую задачу, какая стояла перед
старым капитаном пакетбота и под конец стоила ему жизни! Ему пришлось
выбирать меж преданностью королю и собственной совестью, и может
статься, он совершил ошибку. Но я верю, он всеми силами старался сделать
правильный выбор и, поняв, что решение короля позорно, не унизился до
такой сделки с совестью. Попав в подобное положение, человек может даже
изменить своему отечеству, дабы не уронить его же честь. В надежде, что
так оно и было, мы предали тело капитана Коленсо волнам вместе с флагом,
который он спустил с нокреи и который уже сослужил свою службу, правую
или неправую.
тан Секкомб отправился со своими пленниками и с докладом о случившемся к
коммодору Бейнбриджу, а тот задержал всю команду у себя до той поры, по-
куда не снесется с коммодором Роджерсом. Спустя еще несколько недель их
всех отослали в Ньюпорт, на Род-Айленд на допрос к Роджерсу, а потом к
чести молодой республики, освободили, заручившись единственно их словом;
но воротились они после войны в Англию или остались в Америке, приняв ее
гражданство, - этого я не знаю. Ко мне судьба оказалась благосклоннее.
Коммодор разрешил капитану Секкомбу оставить меня у себя, покуда фран-
цузский консул не разберется в моем деле, а консул не почел нужным торо-
питься, и добрых два месяца я гостил в доме капитана. Здесь я познако-
мился с мисс Амелией Секкомб, весьма достойной молодой особой, которая,
как выразился ее любящий папенька, "недурно выучилась по-французски и
рада будет обменяться с вами мнениями на вашем родном языке". Но мы с
мисс Секкомб недолго изъяснялись пофранцузски: заметив в ней склонность
перейти на куда более пылкий язык взглядов, я взял быка за рога, поведал
ей тайну моего сердца и принялся восхвалять Флору. Благородная девушка
не пожелала играть в моей одиссее роль влюбленной Навсикаи; она не оби-
делась, нет, напротив того, сама с жаром принялась помогать мне и так
уговаривала отца и все консульство, что второго февраля тысяча восемьсот
четырнадцатого года я уже махал ей на прощание рукою с палубы барка "Шоу
мат", взявшего курс из Бостона в Бордо.
в устье Жиронды, а на другое утро в одиннадцать часов бросил якорь чуть
ниже Бле под пушками "Регулуса".
британского флота, идущего на соединение с герцогом Ангулемским и графом
Линчем, который готовился изменить трехцветному знамени и передать Бордо
в руки Бирсфорда или, если угодно, Бурбонов. Весть о его намерениях уже
достигла Бле, и потому, едва ступив на землю милой Франции, я тот же час