священнодействуем.
Потом еще и еще, и казалось, это там-там аккомпанирует песне поэта:
чей-то голос, окликавший его сверху - оттуда, куда они отнесли мешки с
ракушками. Он опустил руку, ударил камнем в последний раз и встал.
у меня нет времени разучить их с вами. - Он вытянул руки ладонями вниз.
- А теперь, дети мои, благословляю вас, отныне вы члены Племени Пожира-
телей Абелонов, и я торжественно приказываю вам никогда и ни при каких
обстоятельствах не разбивать мясо абелонов, не распевая при этом священ-
ных слов, которым я вас научил.
лей Абелонов спустится к вам в бухту Бирса, и вы увидите все наши обряды
и отряды наших поэтов и поэтесс, увидите даже Железного Человека с гла-
зами василиска, известного в просторечье под именем Король Священных
Ящериц.
кустах.
Орясина, самый бесстрашный и, после меня, самый древний член Племени По-
жирателей Абелонов?
ли шум колес.
рень! Ничуть не задается. Вроде Джима Хэзарда. Приходит и ведет себя,
как дома, - наше вам! - ты ничем не хуже его, а он ничем не хуже тебя, и
все мы между собой приятели...
казал мне, пока ты раздевался. Его родители попали сюда через Панаму еще
до постройки железной дороги, и из его слов я поняла, что у него денег
сколько хочешь.
вет в горах за Фрутвейлом. Конечно, он чудак. Помнишь, как раз возле его
ранчо я сделал тебе предложение... Но все-таки я думал, что поэты носят
бакенбарды и очки, и не могут давать бегунам подножку на воскресных гу-
ляньях, и не ходят в таком голом виде, как только можно, не нарушая за-
кона, и не собирают раковин, и не лазают по скалам, точно козы.
смотрела на звезды, вдыхала опьяняющее благоухание цветущих зарослей,
прислушивалась к отдаленному рокоту прибоя и к журчанью струй в защищен-
ной бухте, всего в нескольких шагах от нее. Билл завозился, и она поня-
ла, что он тоже не спит.
нему.
рался на южные скалы и проделывал весь тот опасный путь, по которому он
прошел с Холлом; и каждый раз это требовало все меньше времени.
эта побегать за свои денежки! Теперь для меня уже нет ни одного трудного
места, я чувствую себя вполне уверенно. И там, где я в первый раз полз
на четвереньках, я теперь прохожу бегом. А знаешь, как я этого добился?
Я говорил себе: вообрази, что и по ту и по другую сторону ты можешь
упасть не больше как с высоты одного фута, и то на мягкое сено. И тогда
ничуть не страшно, и ни за что не свалишься, а помчишься во всю прыть. И
тебе все равно, если даже с каждой стороны будет обрыв глубиною в милю.
Тебя это не должно касаться. Тебе важно одно - оставаться наверху и бе-
жать во всю прыть. Знаешь, Саксон, когда я до этого додумался, то совер-
шенно перестал бояться. Пусть он теперь приезжает со своей компанией в
воскресенье - я готов к встрече.
то из них не станет важничать, вот увидишь.
который ехал на свое ранчо, и от него они узнали многое о казенных зем-
лях и о том, как получить участок. Неделя пролетела незаметно. Каждый
вечер Саксон счастливым вздохом провожала заход солнца; каждое утро они
встречали его возвращение радостным смехом, приветствуя начало нового
блаженного дня. Они не строили никаких планов, а просто удили рыбу, со-
бирали ракушки и абелоны и лазали, когда им хотелось, по скалам. Они
разбивали абелонов с благоговением, сопровождая церемонию немудрящими
виршами, сочиненными Саксон. Билл блаженствовал. Саксон никогда еще не
видела его таким здоровым и сильным. Что касается ее, то незачем и гля-
деться в зеркальце, - она знала и без того, что никогда, со времени ран-
ней юности, ее щеки не горели таким румянцем и оживлением.
сказал Билл. - Ведь у нас с тобой, с тех пор как мы женаты, никогда не
было праздника. А теперь - миллионеры и те позавидовали бы нам.
бы нарочно валялась по утрам в постели, - только здесь так хорошо, что
даже обидно валяться. А теперь, мой Пятница, ступай поиграй в сбор хво-
роста и поймай крупного окуня, если ты рассчитываешь получить обед.
вскочил и взял топор.
нием. - В любую минуту могут начаться дожди. Прямо чудо, что ясная пого-
да все еще держится.
скал, Саксон на месте не оказалось. Громко позвав ее несколько раз и не
получив ответа, он выбрался наверх, на дорогу, и увидел ее в полумиле, -
она сидела верхом на неоседланной, невзнузданной лошади, которая неохот-
но тащилась по луговине.
вот и следы от него, - проворчал он, когда Саксон, наконец, остановилась
около него и он снял ее с лошади.
Это было замечательно! Я и растерялась - и была полна отваги.
кая замужняя женщина полезет на чужую лошадь, да еще если она ни разу не
ездила верхом.
поряжение, - лошадка будет первый сорт!
спустились в бухту Бирса. Среди них было человек десять мужчин и почти
столько же женщин. Все молодые - между двадцатью и сорока годами, - и
все, видимо, добрые друзья. Большинство были женаты. Они подняли веселый
шум, толкали друг друга на скользкой тропинке и сразу создали вокруг
Саксон и Билла товарищескую атмосферу, искреннюю и теплую. Дамы окружили
Саксон, - она никак не могла поверить, что это замужние женщины, - они
очень ласково отнеслись к ней, расхваливали ее лагерное и дорожное сна-
ряжение, засыпали ее вопросами. Саксон сразу поняла, что и сами они
опытные туристки, - достаточно было взглянуть на их котелки, сковороды и
бак для раковин.
Женщины же, увидев укулеле, решили, что это страшно интересно, и Саксон
не помогли никакие отговорки - ей пришлось играть и петь. Некоторые из
них побывали в Гонолулу, и этот инструмент был им знаком; они подтверди-
ли, что да. Мерседес правильно назвала укулеле "скачущей блохой". Они
также знали те гавайские песенки, которым ее научила Мерседес, и очень
скоро под аккомпанемент Саксон все пели хором "Алоха Оэ", "Сорванец из
Гонолулу" и "Прелестная Леи Легуа". Саксон искренне смутилась, когда не-
которые из них, даже наименее молодые, стали плясать на песке "алу".
Холл, в качестве первосвященника, приступил к торжественному обряду пле-
Свержин Владимир
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Белов Вольф
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор