Чтение 75–й страницы книги ~Атаульф~

Но знахарка сказала, что это никак нельзя сделать, потому что дурная
кровь с доброй кровью перемешалась. Вся надежда на то, что добрая кровь
победит.

И отвар дедушке дала.

Дедушка Рагнарис отвару выпил, ожил и сказал, что домой ему нужно.
Что Теодобад и без него знает, что делать. что он к Теодобаду Алариха
пришлет, отца его. Знает он, как Алариха-курганного к Теодобаду прис-
лать.

И хоть немощен был дед, а перечить ему никто не посмел.

Дядя Агигульф сказал, что, хвала богам, как только в бург въехали с
дедом, так сразу Лиутпранда повстречали. Лиутпранд сам только-только в
бурге появился и к нам ехать хотел.

Ну да не до Лиутпранда сейчас всем было.

Телегу же эту в бурге взяли. У военного нашего вождя Теодобада. Дал и
даже скрипеть не стал. И шкуру оленью дал постелить. Правда, старая шку-
ра, частью облезла.

Деда на дворе устраивать стали - не в дом же его нести, где Ахма
смердит. Прямо на телеге, ибо дядя Агигульф за знахаркой повторил, что
трогать деда опасно.

Дедушка Рагнарис зарычал бессильно, что трогать его и вправду опасно,
что доберется он до всех нас, и до первого - до этого Лиутпранда, палку
об него пообломает.

Деда не слушая, навес над телегой делать стали. Ильдихо с распухшими
глазами и покрасневшим носом мышью шмыгала.

Тут женщин отстранив, над дедом, простертым в телеге, Ульф навис.

- Что насчет тына Теодобад сказал? Даст он воинов?

Дед закряхтел. Видно было, что нехорошо деду, задышал тяжело -
вот-вот не то помрет, не то вырвет его.

Тарасмунд сказал Ульфу, чтобы тот отошел. Ульф, не слушая, снова деда
пытать стал:

- Так даст он воинов, Теодобад-то, или не даст? Что он сказал?

Тарасмунд снова Ульфу велел от деда отойти. Ульф как заорет на Тарас-
мунда:

- Он в бург за делом ездил, так пусть говорит, сладилось ли! Помрет
сейчас или язык онемеет, так ведь и не узнаем, что там Теодобад надумал.

- Об отце бы позаботился, - сказал Тарасмунд.

- А ты о селе бы позаботился! Отец и без тебя помрет. - И снова к де-
душке Рагнарису повернулся: - Говорил с Теодобадом о тыне?

Дед с трудом проскрипел:

- Да, говорил...

Тут дядя Агигульф схватил Ульфа за плечо, чтобы отогнать его от дедо-
вой телеги. Ульф, не поворачиваясь, дядю Агигульфа локтем под вздох по-
разил, а после еще ниже над телегой нагнулся, едва трясти деда не начал.

- Что он сказал? Даст воинов?

- Подумает... Сказал, покамест воины ему в бурге нужны...

Ульф выругался непотребно и прочь пошел.

А Лиутпранд не знал, куда себя девать. В дом вошел было, да носом по-
тянул и сразу вышел. Никто не радовался ему. Не до Лиутпранда, коли де-
душка так болен.

Я никогда прежде не помню, чтобы дедушка болен был. Даже когда Князь
Чума приходил, дедушку не тронул. Я думал, что дедушка вроде своих богов
- всегда был и всегда будет.

А тут на Лиутпранда, который ходил вокруг неприкаянный, посмотрел - и
понял вдруг, что действительно беда с дедом. Лиутпранд к нам ехал, а в
бург только мимоходом заезжал. Похвастаться хотел кольчугой дивной, о
подвигах своих рассказать, праздник устроить.

Лиутпранд на колоде сидел, похожий на большого, толстого, унылого фи-
лина. Мне его жалко стало. Я к нему подошел. Лиутпранд поднял голову.
Рад он был тому, что хоть кто-то на него внимание обратил. Сказал мне
дружески:

- Ну а тебя, желудь, как зовут?

Я сказал:

- Атаульф. - И добавил: - Я любимец дедушкин.

- Ишь ты! - сказал Лиутпранд и в бороде поскреб. - Ты любимец? А я
думал, Агигульф - любимец Рагнариса.

- Агигульф - любимец богов, - сказал я.

На самом деле я обиделся на Лиутпранда. Гизульфа он помнил, а меня
забыл. Даже имя мое позабыл.

Про это я ему, понятное дело, говорить не стал, а спросил, почему он
назвал меня "желудь". Лиутпранд охотно объяснил, что жизнь так устроена:
сперва ты желудь, потом дубок, после дуб, а там, глядишь, и пень... И
хмыкнул.

Мне эта шутка не понравилась, потому что какой из дедушки Рагнариса
пень? Я сказал Лиутпранду:

- Сам ты пень.

И отошел.

Лиутпранд мне вслед поглядел с недоумением.

Когда Лиутпранд на колоде сидел, возле него все Галесвинта вилась.
Дюжина дюжин дел у нее сразу сыскались подле колоды. Потом гляжу - под-
села. Лиутпранд ей что-то рассказывал, руками размахивая и бородищей
тряся. Галесвинта слушала, перед собой глядела. Нет-нет на телегу дедуш-
кину взглянет. Беспокойно ей было.

Я вспомнил, что Хродомер про лангобардов говорил. Хродомер говорил,
что хамы они все. Хоть он, Хродомер, кроме нашего Лиутпранда других лан-
гобардов не встречал, но доподлинно про них знает. Беседовал с людьми,
что в края лангобардские нечаянно забредали.

Видать, прав Хродомер. Недаром столько лет прожил.

К деду подошел. Дедушка лежал и в полог, над головой у него натяну-
тый, строго глядел. Дядя Агигульф возле телеги факел пристроил, чтобы
светло было деду. Не знаю, заметил ли меня дедушка Рагнарис, потому что
на меня он не смотрел.

И вдруг дед отчетливо выговорил:

- Больно мне.

Я испугался и отошел.

Уже стемнело. Звезд на небе не было - затянуло небо, хотя весь день
было ясно. Только к вечеру облака появились. По краю неба гуляли зарни-
цы. Луна то появлялась, то исчезала, а потом и вовсе за облаками пропа-
ла.

У меня очень болела голова и дышать было трудно. Я думаю, это оттого,
что я испугался.

У дома, в темноте почти не видные, отец мой стоял с дядьями. Тарас-
мунд говорил, что гроза, видимо, надвигается. Куда деда нести - на сено-
вал или к Ульфу в дом?

Ульф говорил, что лучше к нему в дом, потому что на сеновале пыльно и
душно. И в дом свой ушел подготовить там все для деда на тот случай, ес-
ли действительно дождь пойдет.

Я удивился, потому что они мирно между собою говорили. Будто и не
кричал дядя Ульф на больного деда и не бил дядю Агигульфа локтем, когда
тот отогнать его пытался.

Спать мне не хотелось. Гизульф тоже понурый по двору бродил.

Гизульф вдруг сказал мне, на зарницы глядя:

- Вандалам, небось, тревожно. Мы-то хоть все вместе, а их только
двое. Да и кузница на отшибе.

Я ответил ему:

- Вандалы, что с них взять. Они все, небось, такие.

Но и мне тревожно было.

Потом я спросил Гизульфа о Лиутпранде - он где? Гизульф сказал, что
не знает. Галесвинту встретил, она сказала, что Лиутпранд пошел куда-то.
Галесвинта сама не своя с тех пор, как Лиутпранд приехал.

Потом Гизульф спросил:

- А ты знаешь, что он к Галесвинте свататься приехал?

Я сказал, что не знаю. Спросил, ему-то откуда это известно?

Он ответил:

- Мать сказала.- И помолчав, добавил: - А знатная у него кольчужка.
Говорит, сам добыл. А что дыра на боку, так это Лиутпранд ее сделал,
когда с прежнего владельца снимал. Тот расставаться с нею не хотел,
пришлось уговаривать.

- Как уговаривать-то?

- Фрамеей.

Я все еще зол был на Лиутпранда, что он имя мое забыл, и потому ска-
зал, что когда зверя берешь, шкуру лучше не портить. Не от большого ума
дыру в кольчуге проделал.

Гизульф за Лиутпранда обиделся и сказал, что и я так бы не добыл, не
то что целую.

Чтобы о другом поговорить, я у Гизульфа насчет сынка его спросил.
Как, мол, Марда - и правда сынка ему родить хочет?

Гизульф раздраженно сказал, что не знает он ничего и не его это дело.
Дед про то разговор завел - вот пусть с отцом нашим Тарасмундом да с Ва-
ламиром, хозяином замарашкиным, и решают - становиться Марде брюхатой
или нет.

Про деда упомянув помрачнел совсем Гизульф и замолк.

Я спросил его, почему он сынка не хочет. Напомнил, как мечтали мы о
том, что сынков гизульфовых пугать будем, когда те подрастут.

Но Гизульф вдруг досадливо сплюнул, как это дядя Агигульф иногда де-
лает, сказал, что и петух вон тоже у соседа Агигульфа во дворе риксом
стать мечтал. Домечтался.

Буркнул, что спать хочет. И ушел.