Чтение 75–й страницы книги ~Опасайтесь бешенного пса~

толпа демонстрантов, но каждый раз боялся, как бы что-нибудь не переменилось
в их планах. Мало ли что могло произойти: достаточно передвинуть начало
митинга - и ему конец. Поразительно, что многоопытные преследователи об этой
демонстрации не догадывались. Да и он узнал случайно, но зато совсем не
случайно уводил их именно сюда.

Две машины: "кадиллак" и "джип" медленно катили следом за ним по Лондону,
меняясь местами. Ни одна из спецслужб не желала действовать первой, ибо тем
самым мгновенно засвечивалась, к тому же превращалась в мишень. Это его и
спасало.

До угла оставалось несколько шагов, открывшееся пространство было почти
пустым, если не считать торговцев картинами у решетки парка да
прогуливающихся среди зелени за решеткой. Он достиг перекрестка и с усталым
отчаянием подумал, что на этот раз чуда не произойдет и, значит, пора с этим
миром прощаться. Но как раз в последний миг на него, почти сбивая с ног, и
хлынула из-за угла огромная очень странная и очень веселая толпа - мужчины в
дамских колготках, девицы в бикини и полу-женщины полу-мужчины в мужских
костюмах, даже в котелках. Они несли размалеванные лозунгами воздушные шары,
портреты знаменитых людей, и Николай узнавал Оскара Уайльда, Чайковского,
писательницу Гертруду Стайн.

Он сначала изумился, приняв их за ряженых, но тут же вспомнил, что это те
самые геи и лесбиянки, которые собрались на митинг едва ли не со всей
Англии, чтобы отметить международный день единства сексуальных меньшинств.

Распевая и пританцовывая, они закружили его в своем потоке, а он, не
испытывая никакой к ним, так сказать, идеологической близости, готов был
целовать всех вместе и по очереди, потому что ощущал сладкую радость
свободы. Он не знал, на сколько они продлили ему жизнь - может, на минуты, а
возможно - на годы, но был рад и этому. Каждая новая минута обещала новый
шанс.

Иногда его сон прерывался на этом месте, иногда продолжался чуть дальше.
Во сне несколько довольно красивых девиц спрашивали у него, к какому
направлению в сексуальной жизни он относится. А Николай в это время подумал
с сожалением по-мужски: "сколько отличных женщин зря пропадает", и может
быть, поэтому отвечал не совсем так, как требовали обстоятельства. "У меня -
собственное направление". Но девицы, похоже, истолковали его слова по-своему
и стали уважительно поддерживать его направление. Одна даже захотела внести
его в список ораторов. Но он быстро скрылся за спинами и от них, потому что
понимал: его счастье свободы мгновенно пресечется, стоит лишь засветиться.

На этой подробности прерывался даже самый долгий из снов. Он так и не
знал, как ему удалось уйти из толпы демонстрантов.

В который раз Николай изумился - в жизни с ним ничего похожего не
происходило. Случалось всякое, но в толпе геев и лесбиянок он не спасался от
преследования ни разу.

Нормальный человека цивилизованной стране отправился бы с подобным сном ж
психоаналитику, однако такая роскошь для Николая была исключена.

Самолет мягко коснулся колесами взлетной полосы через несколько минут
после того, как Николай вернулся в явь. Крутые взлет и посадка оборачивались
резким торможением на земле, от чего внутренние органы готовы были сорваться
со своих мест. Но это неприятное ощущение длилось недолго. А дальше самолет
уже спокойно подрулил к небольшому зданию аэропорта. Отсюда у Николая-Хосе
Уэрта де Линарес начиналось новое дело. Спасение русского врача Барханова.

***

В эти дни Валентин почти не расставался с Любой. Утром они вместе с
Карлосом уезжали в его клинику. Валентин, освоив новую аппаратуру, неистово
оперировал с утра до вечера, и Люба ему помогала. Посмотреть на работу
"русского чуда" приезжали хирурги из окрестных больниц, и Карлос,
посмеиваясь, рассказывал им о том, как долго он уговаривал Валентина
прилететь к ним, а также о том, как неизвестные хулиганы иностранного
происхождения едва не похитили его красавицу жену.

- Но теперь русские сами взялись охранять свое чудо и, куда бы Валентин
ни ехал, его сопровождает "тойота" со стражниками, которые ведут себя крайне
корректно, - заканчивал свои рассказы Карлос.

Стражники дежурили посменно, и Валентин иногда даже перебрасывался с ними
двумя-тремя фразами. Однако мечты о том, что ему удастся обмануть их или
усыпить бдительность, быстро отпали.

Люба и Валентин, однажды обсудив будущее, больше к этому не возвращались.
К тому же их стражники наверняка не поленились нафаршировать места, где они
чаще бывают, всяческими подслушками.

Они решили не обращаться к малознакомым людям за фальшивыми документами -
это могло оказаться обыкновенной подставой Ивана Ивановича. С другой стороны
- идти на прямой отказ тоже было невозможно. Оставалось дождаться удобного
момента, который обязательно должен случиться. А там - пересечь американскую
границу, проехать на автомобилях весь континент: так их труднее будет
выследить, потому что они записывались бы под любыми фамилиями. Добраться до
Аляски. А оттуда теперь есть постоянные авиарейсы на Чукотку. Этот жуткий
путь они придумали только для того, чтобы отдаться под защиту нового
чукотского губернатора. Он хоть и магнат, но ему-то вряд ли когда придет в
голову мысль о криминальных клиниках. С другой стороны, хороший хирург нужен
и там. Опять же, вряд ли Ивану Ивановичу придет когда в голову светлая мысль
искать их на Чукотке. Скорее, он обыщет всю Калифорнию, а заодно и Австралию
с Новой Зеландией.

Был обдуман и вариант с неудачей. На этот случай Валентин запаял в
маленькие капсулы обыкновенный цианистый калий. Средство не раз
апробированное и мгновенного действия.

Глава 68. Попытка бегства

Счастливый случай наступил неожиданно и скоро. Карлос с Рафаэлей
отправились на несколько дней навестить родственников в город Куэрнавако,
что переводилось, как "Рог коровы".

- Уверена, вам там очень понравится! - уговаривала Рафаэла гостей
отправиться с ними. - Я там выросла, там живут мои родители, а сам город
стоит на плоскогорье, где не бывает жары.

- Но и русских морозов не бывает тоже, - шутливо добавил Карлос.

- Какие морозы! Там всегда весна и всюду цветы - на земле и деревьях!

Не зря его называют краем вечной весны.

Валентин попытался отпроситься у стражников, но те запретили:

Куэрнавако у них пока еще не было "схвачено".

- С вашего разрешения мы с женой поработаем в клинике, изучим ход
реабилитационного периода, - ответил он на очередное приглашение Карлоса.

Надо же было хоть как-то скрыть унижение, которое Валентин переживал
из-за запрета охранников.

Утром хозяева уехали, их дочь тоже продолжала гостить у подруг, а
Валентин с Любой отправились на машине Рафаэлы в клинику. Как всегда, в
сопровождении красной "тойоты".

Он ехал по знакомой дороге - справа мерно ударяли о берег океанские
волны, слева по встречной полосе мчались автомобили, над ними возвышались
отвесные скалы из слоеного пирога горных отложений. Наверху стояли старинные
виллы с белыми колоннами, кое-где к ним можно было подняться от шоссе на
лифтах. Валентин разговаривал с Любой о чем-то второстепенном, как вдруг она
схватила его за плечо:

- Охрана отстала! Нет охраны!

Видимо, с "тойотой" произошла поломка или просто прокололось колесо.

Инструкция Ивана Ивановича требовала немедленно остановиться и сообщить
по мобильнику место своего нахождения.

- Да пошли они! - проговорил Валентин.

Он был зол на то, что их не пустили в гости к вечной весне и продолжал
вести машину на прежней скорости в сторону клиники.

- Мне еще из-за них на шоссе торчать! Им надо, они пусть и догоняют.

Но... аэропорт был в том же направлении, куда они ехали. Эта мысль обоим
пришла одновременно.

- Если не сейчас, то когда? - спросил Валентин, и Люба согласно кивнула.
Только добавила:

- Машину бы поменять...

- Верно.

Все необходимые документы, деньги и кредитные карты были при них. На пути
как раз находилась заправка с небольшим мотелем и площадкой, где можно было
взять напрокат автомобиль.

Долговязый мулат принял у них машину Рафаэлы и предложил ярко-красный
спортивный "ягуар". По-английски он разговаривал плохо и долго вписывал
фамилию Валентина в свои бумаги. Барханов с трудом сдерживал себя, чтобы не
продемонстрировать нервозность. Преследователи могли обнаружиться в любую
секунду и с позором, словно нашкодивших детей, увезти их отсюда Наконец они
снова выехали на шоссе и, посомневавшись несколько мгновений, свернули в
направлении аэропорта. Километров через сто располагался другой аэропорт, и
можно было улететь оттуда. По крайней мере, там было меньше опасности, что
их перехватят. А еще можно было сесть в большой маршрутный автобус и просто
ехать, куда глаза глядят. Или развернуться и помчаться в противоположную
сторону к американской границе.

Однако шансы, что их перехватят, были одинаковы в любом варианте.

Но они мчались по шоссе, и погони не было видно.

- Какое же это счастье - быть свободными! - сказала, смеясь, Люба. - Уж
посреди аэропорта они нас не будут хватать.

***

Их перехватили на подъезде к аэропорту. Оставалось всего чуть-чуть - не
больше пятисот метров. И даже Валентин поверил в освобождение. Но именно на
последнем пустынном участке их быстро догнала одна машина, а с обочины,