"полиция", ну и так далее. Адрес и телефон. А потом уж мы соединим тебя с
друзьями.
потом, взглянув на часы, вырвал микрофон из рук радиста и закричал:
Молю тебя!
Айсман. - Штирлиц, что ты делаешь?
успейте взять Вальтера. И поторопитесь на их наблюдательный совет. У них
сейчас заседание. Позвоните туда. Вам скажут, что Айсман сейчас выступает
и сможет говорить с вами через три-четыре часа. Это алиби на то время,
пока Айсман в Италии. Обязательно позвоните к ним. Я хочу послушать, как
вам будет врать Бауэр... А с нами все будет хорошо. Не волнуйтесь, земля.
Я вынул радиозапал еще на аэродроме... Мы с пилотами решили поиграть с
жизнелюбивым Айсманом. Да, Айсман? Ты хорошо заглотнул червячка? До
встречи, земля...
бесформенным. Исаев вспомнил ту страшную глубинную рыбу, которую они
вытащили на "самодуре" около Гагры с резиновой лодки вместе с Мишаней
ранним утром, когда еще не было солнца и снег был виден на Авадхаре...
это повторилось там, в Гагре или в Удомле, но чтобы обязательно с Мишаней
и без этой глубинной рыбы, а как всегда в сентябре, когда идет ставрида и
чайки летают за лодками рыбаков, гомонливо переругиваясь в зыбком
сине-розовом небе, и слышно, как в санаториях люди выходят на зарядку и
деловитые культурники растягивают потрепанные мехи своих аккордеонов..."
истерики. Или время хочет выгадать. Поворачивайте, ребята, на аэродроме
нас ждет полиция... Если полиция прихватит меня заодно с этим ублюдком,
вы, хочу надеяться, дадите показания в мою пользу. Нет?
хотя бы самое полезное, если только я один буду это знать. Если бы мне
предложили высшую мудрость под непременным условием, чтобы я молчал о ней,
я бы отказался".
многое он щедро отдает в своих книгах многомиллионному читателю. Историк и
востоковед по образованию, он начинал как преподаватель афганского языка
на историческом факультете МГУ и как исследователь Среднего Востока.
Распространенное мнение, что труд историка - труд кабинетный, тихий,
спокойный, - мнение отнюдь не верное. Историк подобен хирургу, зодчему,
военачальнику - он всегда в поиске, он ощущает в себе страстное
столкновение разностей, из которых только и может родиться единая и точная
концепция того или иного эпизода истории. Казенное определение "эпизод
истории" на самом деле включает в себя борение страстей пушкинского или
шекспировского накала, сопряженность миллионов и личности, подвижничества
я прозябания, прозрения и обыденности, добра и зла.
тот должен совершенно отказаться от идейной жизни".
прошедший в качестве специального корреспондента "Правды" пылающие джунгли
героического Вьетнама, сражавшийся бок о бок вместе с партизанами Лаоса,
передававший мастерские репортажи из Чили и Сингапура, Лос-Анджелеса и
Токио, из Перу и с Кюрасао, из Франции и с Борнео, знавший затаенно-тихие
улицы ночного Мадрида, когда он шел по следам бывших гитлеровцев,
скрывшихся от справедливого возмездия, живет по-настоящему идейной жизнью.
героем советской молодежи - писатель отдает своему герою частицу своего
"я", и чем больше он отдает себя своему герою, тем ярче, жизненнее и
объемнее он становится.
которых - реальные факты истории, оказывается в положении особом: давно
прошедшее он должен сделать сегодняшним, в былое он обязан вдохнуть живую
реальность. Вне героя, который шел бы сквозь пласт истории, труд писателя
обречен - обычная фотоиллюстрация в век цветной фотографии смотрится
беспомощно и жалко.
острый сюжет; информация, то есть широкое знание и понимание проблем;
чувства, то есть душевное наполнение героев, - сплавлены так, что не видно
"швов", это словно работа мастера горячей сварки. Исследование истории,
политики и человеческих судеб в условиях нашего великого времени,
потрясшего мир, - вот что такое романы Ю. Семенова о Штирлице.
революции. Романы "Бриллианты для диктатуры пролетариата" и "Пароль не
нужен", написанные на одном дыхании, как, впрочем, и все у Семенова, не
есть плод одной фантазии - писатель следует за строками документов той
эпохи.
Максима Исаева, коммуниста, солдата, антифашиста. Мы видим Исаева-Штирлица
во время гражданской войны в Испании: в дни боев под Уэской и Харамой мы
вместе с Михаилом Кольцовым встречали таких Штирлицев - замечательных
дзержинцев, принявших бой с гитлеровцами, первый бой, самый первый.
Читатель будет следить за событиями, разыгравшимися в тревожные весенние
дни сорок первого года, когда Гитлер начал войну против Югославии, - роман
"Альтернатива", написанный Ю. Семеновым в Белграде и Загребе, открывает
множество неизвестных доселе подробностей в сложной политической структуре
того периода; мы увидим Штирлица в самые первые дни Великой Отечественной
войны, мы встретимся с ним в Кракове, обреченном нацистами на уничтожение,
мы поймем, какой вклад внес Штирлиц в спасение этого замечательного
города, помогая группе майора Вихря, мы будем следить за опаснейшей
работой Штирлица в те "семнадцать мгновений весны", которые так много
значили для судеб мира в последние месяцы войны, когда я, фронтовой
киножурналист, шел с нашими войсками по дорогам поверженного гитлеровского
рейха, и, наконец, спустя двадцать лет мы вновь встретим Максима
Максимовича Исаева, когда он, демобилизовавшись, вернулся к мирному труду
ученого и журналиста, по жизнь столкнула его вновь - лицом к лицу - с
последышами гитлеризма, с теми, кто делает "бомбу для председателя", с
маньяками, обуреваемыми идеями расового превосходства и слепого
националистического неонацизма.
своего героя: я помню, с какой настойчивостью он выступал против "отца
душегубок" Рауфа, скрывавшегося от справедливого возмездия в Пунта-Аренас,
столице Огненной Земли, я помню, как вместе с перуанским антифашистом
Сесарем Угарте он разоблачал подручного Кальтенбруннера - гестаповца
Швендта, затаившегося в Лиме.
именно поэтому так бескомпромиссна авторская позиция писателя-антифашиста.
против фашизма - это борьба против национализма во всех его проявлениях.
Альтернатива: национализм или интернационализм - вот ключ к пониманию
главной проблемы, которой занимается советский писатель, воспитанный на
замечательных идеалах нашего общества интернационалистов.
манере современного кинематографа, насыщенный огромным зарядом информации,
рапирный - в острых и динамичных диалогах, доказательный - в раздумьях,
лирический - в акварельных и тонких описаниях природы.
стержнем, ибо эклектика, формализм, склонность к языковому "модерну" чужды
нашей советской литературе.
Гуревич Георгий
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Семенова Мария
Корнев Павел
Шилова Юлия