растопыренными пальцами на лоб мужчине. Должно быть, это считалось
исключительной честью - когда старый грубиян поднялся на ноги, на его
покрытых дорожной пылью щеках пролегли глубокие борозды от счастливых
слез. Он бормотал слова благодарности, прижимая к груди соломенную шляпу.
видел ее лица и не знал, о чем она задумалась. Не похоже на Элиэль так
долго хранить молчание.
Несколько женщин упали на колени. Он отвечал ставшим уже привычным
благословляющим жестом и видел, как светлеют лица.
отличало его от окружающих. Далеко не все встречные имели темные глаза или
смуглую кожу. Он видел и каштановые, и рыжеватые волосы. Он видел карие
глаза и серые глаза. Возможно, голубые глаза, как у него, - редкость, но
не такая, чтобы служить причиной столь уж сверхъестественного почитания.
По местным меркам рост его считался высоким, но опять же не каким-то
необычайным. И главное, он же так молод. Почему тогда его наряд паломника
вызывает у людей такое уважение? Или жители Филоби верой превосходят
обитателей Руатвиля?
противостояние добавило ему уверенности в себе. Это так. В то же время он
понемногу начинал верить в свои самые дикие предположения.
люди, а паломник не должен говорить. Даже за деревней им то и дело
встречались группы путешественников - не успевали они разойтись с одной,
как появлялась другая. Все направлялись на юг, и он не мог этого понять.
Он-то шел не в ту сторону!
быстроногих моа или в колясках, запряженных животными. Эти звери - ростом
с пони - напоминали борзых. Многие из паломников носили цветные хламиды и
балахоны, и Эдвард решил, что это жрецы и жрицы. Даже они встречали его
знаками уважения: сложенными руками, прикосновениями ко лбу или груди. Он
отвечал своим пятипалым благословением, и никто не объявил его
самозванцем.
цвета, даже светлые волосы и глаза, не уступающие его голубизной. Один или
два сошли бы за саксов или скандинавов. Другие скорее напоминали арабов
или индусов. Да и одежда отличалась разнообразием: туники и мешковатые
штаны вроде турецких шаровар, длинные рубахи, просто набедренные повязки.
Мужчины встречались бородатые, чисто выбритые или усатые. Носы могли быть
прямыми или крючковатыми, гонкими или мясистыми. Население Соседства
представляло собой смешение европейских типов. Но это и понятно. Говорил
же Крейтон, что большая часть европейских переходов связана с территорией,
которую он назвал Вейлами. Разумеется, расовые черты будут близкими, если
люди тысячелетиями перемещались в обе стороны.
насекомые были помехами, но терпимыми. Он с любопытством разглядывал
возделанные поля, изгороди, стада, дома. Многие деревья стояли на ковре из
опавших лепестков - в Англии был август, но в Вейлах еще царила весна.
Приблизившись, вожак выхватил меч. На мгновение мышцы Эдварда напряглись,
но воин лишь отсалютовал ему клинком и проехал мимо.
лицо раскраснелось.
пота.
молчания. Кивнув, он замедлил шаг, одновременно благословляя двоих
встречных монахов. Элиэль доковыляла до ближнего клочка тени и рухнула на
траву. Эдвард догнал ее, но уселся с большим достоинством. Он и забыл, что
его ноги намного длиннее ее. Он же совершенно загонял бедняжку! Как он мог
быть таким невнимательным! И почему она не остановила его раньше? Похоже,
прошла не только зубная боль. Физические силы восстановились тоже.
с водой, почтительно осведомившись о здоровье божьего человека. Элиэль
отвечала им на том же гортанном диалекте, судя по всему объяснив, что они
устали. Те понимающе кивали. В знак благодарности за питье Эдвард отпустил
их с благословением.
смотрела на своего спутника со странной смесью страха, радости и
восхищения.
вопрос:
понял почти ничего и не имел больше возможности спросить. Похоже, она
знала причину этой миграции и считала ее вполне естественной, так что
Эдвард мог расстаться с теориями насчет чумы или набега воинственных
горцев. Лучше уж подождать и увидеть все своими глазами. Он надеялся, что
девочка скоро придет в себя и они продолжат путь.
только немного больше. Жители деревни выказывали молодому паломнику такое
же уважение и так же радовались, получая его благословение. Да, он
производил нужное впечатление.
близнецом той, что в Руатвиле. Вторая арка высилась на противоположном
берегу каньона, в нескольких сотнях футов от первой. Позеленевшие от
времени цепи поддерживали деревянную проезжую часть, достаточно широкую,
чтобы пропустить телегу. По мосту тянулся непрерывный людской поток, но
мало кто направлялся на север - черт, хотелось бы все-таки Эдварду понять
этот дисбаланс! - так что в очереди к массивным деревянным воротам на мост
перед ними почти никого не было. Впрочем, Эдвард успел разглядеть
процедуру пропуска на мост. Главную роль в ней играли люди в металлических
шлемах и кожаных доспехах, собиравшие плату.
молчания, не может быть денег.
проход по мосту.
Плату принимали два стражника. Один тщательно пересчитывал монеты и кидал
их в кожаный мешок, а второй присматривал за первым. Иногда обоим
приходилось попробовать монету на зуб, прежде чем принять окончательное
решение. Трое других стражников сидели на скамейке в тени, лениво
переговариваясь. Все пятеро были вооружены мечами.
были следующими. Стражник протянул заскорузлую руку.
в свою очередь оглянулся и сказал что-то троим сидящим на скамейке.
Солдат, сидевший слева, и тот, что посередине, не сговариваясь посмотрели
на сидевшего справа. Военная дисциплина явно не менялась от одного мира к
другому.
бросил на юного пророка, не оставлял сомнения - ничто на свете не доставит
ему большего удовольствия, чем возможность заполучить того под свое
командование хотя бы на несколько часов. Эдвард ждал. Долго, нестерпимо
долго. Он нутром ощущал вызов и противостояние, как это было в той роще
утром.
спустился на четыре ступеньки, как бы для того, чтобы поближе посмотреть
на голубые глаза Эдварда. Он топнул ногой, пролаял какой-то приказ, и весь
его отряд вытянулся в струнку. Командир отдал честь. Эдвард благословил
его и повел Элиэль через ворота на мост.
потоком. Собственно, вода подмывала северный берег, а это означало, что в
один прекрасный день мост в Ротби может обрушиться. Глубина каньона
превышала его ширину, и сама река терялась в глубокой тени. Ее шум -
угрожающий рокот бурного потока - ощущался скорее подошвами ног, чем
слухом. Цепи негромко поскрипывали. Многие доски требовали замены, а
посередине настила то и дело зияли угрожающие проломы. Эдвард решил, что,
оказавшись на том берегу, постарается по возможности на нем и остаться.
- непростая задача, ибо настил в этом месте шел под уклон. Стража у
северных ворот отсалютовала проходившему мимо них паломнику.
всему, еще одно место для отдыха. Многие уже устраивались на ночлег,
растягивая палатки и разводя костры. После полуденного пиршества Эдварду
казалось, что он не проголодается еще несколько дней. Да и ноги его,
похоже, обрели второе дыхание - он с удовольствием шел бы и дальше, но
девочка опять захромала сильнее и была бы рада отдохнуть. Она без
возражений свернула за ним к роще.
узел, но роща все равно манила странников в свою прохладную тень. Меж