лет, с темными волосами, прекрасным лицом и глазами цвета прохладной воды...
Теперь эти глаза похожи на две льдинки с вершины самого холодного ледника.
детстве казалось мне сном, но недавно я узнал некоторые подробности.
предостерегала твою мать, когда она умоляла меня сделать ее сына неуязвимым,
но она была упряма.
посмотри, эти волосы принадлежали одной девице, а черты лица - другой,
правда не такой уж красавицы, но, по крайней мере, молодой. Если бы ты был
хоть чуть-чуть полюбезнее, я могла бы показать тебе еще кое-что, спрятанное
от посторонних глаз, что я приобрела у одной дурочки, отрекшейся от мужчин,
но прекрасно приспособленной для любви. Вот так, подлатывая себя с помощью
этих сделок, я и остаюсь бессмертной, ловко обходя божественный закон
равновесия. Хоть ты и очень мудр, мой господин, но я все же мудрее тебя.
Горяч ли еще огонь в колодце?
Все ли ты помнишь о нем? Только ребенок может выжить в этом пламени и стать
неуязвимым, ибо огонь пожирает и грехи, и мудрость... А что, ты привел с
собой дитя, чтобы искупать его в колодце?
побывавший в огне и ставший неуязвимым, снова окунется в этот колодец?
выражение. - Вот зачем ты пришел. Ответ прост: прыгай в огонь и вернешься
невредимым. Он тотчас же извергнет тебя, не опалив и волоса на твоей голове.
Даже сам огонь не может уничтожить того, кто в него однажды окунулся. Срок
твоей жизни останется неизменен, почтенный чародей, и этих оков тебе не
сбросить. - И старая карга широко ухмыльнулась, сверкнув зубами матери
Зайрема.
в преисподнюю?
упрекнуть меня за это. Кстати, если ты задумал убить меня, то лучше побереги
сипы. Огонь защищает своих хранителей.
можно жить вечно, не нарушая равновесия Весов Жизни и Смерти, Добра и Зла. Я
знаю секрет.
тайные слова. Рядом с ним возникло облако. Ошеломленная ведьма широко
раскрыла глаза. Мгновение спустя она увидела юношу в королевской мантии. Он
был строен и красив, и глаза его казались такими же зелеными, как гемма,
висевшая у него на шее. Лицо юноши было, бледным, а в глазах застыл страх.
Несчастный не двигался и молчал. Казалось, он не видел ни Зайрека, ни
ведьму.
окунуть в огонь этого человека, то он сгорит дотла.
не сможет уничтожить его, ибо он отведал эликсира бессмертия.
промыслу. До конца времен Симму будет кричать, горя и не сгорая в огне
неуязвимости. Никто больше не осмелится приблизиться к твоему колодцу,
старуха.
Какое же подлое преступление совершил он, если заслужил такую ненависть?
творить добро из ненависти, а зло из любви. - Зайрек подошел к Симму и
поцеловал его в лоб, но Симму не шелохнулся, не сказал ни единого слова. -
Ты - единственная рана, которую я могу нанести себе, - сказал Зайрек Симму.
- Твои крики будут преследовать меня всю жизнь. Я уйду отсюда. Я заткну уши,
чтобы в них остался твой крик. Я буду корчиться от ужаса, обливаться потом
при воспоминании о том, что сотворил с тобой. Я буду жить страдая.
моем могуществе и молчи.
светильник, обвила себя золотистой змеей и зажала рот обеими руками, чтобы
больше не противоречить Зайреку.
маленького Зайрема, удерживая на веревке, вплетенной в волосы. Он погрузился
в невообразимое всепожирающее пламя, и оно выжгло у мальчика уязвимость тела
и радость жизни.
по-прежнему молчал. Но, несмотря на то что лицо его скривилось от страха,
глаза ни о чем не спрашивали, ничего не просили. Симму не противился тому,
что должно случиться. Зайрек ответил бывшему возлюбленному таким же ясным и
недвусмысленным взглядом. Это был их последний разговор, и, казалось, что-то
на самом деле произошло между ними, но даже они сами не могли определить,
что именно.
темный, свеча и тень, две стороны одного целого. Старуха бормотала себе под
нос какие-то заклинания, все еще надеясь, что Зайрек не исполнит свой
приговор.
него. Словно предвкушая новую жертву, огонь столбом взметнулся вверх.
Колодец оказался не так глубок, как считал Зайрек, - и это понятно, ведь он
был маленьким ребенком, когда видел это место в первый раз.
сейчас делаю, отомсти мне, - на прощание сказал бессмертному Зайрек.
колодца, исчез в огне.
сад. А потом все снова погрузилось в сумрак. Из колодца не доносилось ни
звука.
сам страшно кричал в этой яме. А сейчас я ничего не слышу.
если б мог. Ты ждал от этой казни слишком многого.
наконец выпрямился и отошел от колодца, в его лице и глазах запечатлелось
то, что он увидел.
Ведьма в надежде обрести покой, сидя под угасшим светильником, царапала на
песке руны. В саду воцарились страх и безумие.
***
унесло ветром. Это место и выбрал Зайрек для своего добровольного изгнания.
них зияли черные пасти пещер. Зайрек выбрал одну такую скалу, нашел
подходящую пещеру и, склонив голову, сел у ее порога на горячий голый
камень. Так он просидел много лет.
питался тем, что приходило к нему само, - воздухом; он пил росу и редкие
дождевые капли. И при этом он оставался жив, ведь ни голод, ни жажда не
могли убить его. Но тело Зайрека почернело и высохло, и от его красоты не
осталось и следа.
колдуну, принимая его за труп, - обед, приготовленный для них. Чародей не
шевелился и не прогонял их, и птицы, обломав клювы о стену его неуязвимости,
с хриплыми криками улетали в поисках иной добычи.
Постепенно этот сон начисто смыл все воспоминания чародея. Его разум -
причина всех его страданий - теперь был заперт в темноте за ставнями век;
сознание колдуна незаметно разрушалось, и он забывал самого себя. Однако
время от времени, плавая в темном озере небытия, Зайрек натыкался на
воспоминание о Симму, вечно горящем в огненном колодце. Чудовищная боль
этого видения стала для него сладкой и желанной. Зайрек не злоупотреблял ею,
медленно, капля за каплей, выжимая из своего разума терпкий сок ненависти.
Вот и все, что у него осталось; все, что он сохранил для себя. Но прошло
время, и даже это воспоминание поблекло...
они осмелели. Пришли те дни, когда через каменную пустыню пошли караваны.
Хотя караванный путь лежал в стороне от белой скалы, некоторые
путешественники заметили, что на камне у входа в пещеру кто-то сидит.
Шилова Юлия
Андреев Николай
Корнев Павел
Пехов Алексей
Браун Дэн
Василенко Иван