наши гости.
угроза. Они представители развитой цивилизации. Они не могут разрушить или
хотя бы выключить станцию, зная, что это значит и для нас, и для них. Не
могут же они не понимать...
прилетевших к нам с Земли, признаюсь вам, не совсем соответствует...
вернее, далеко не соответствует тому представлению, какое возникло у нас,
когда мы, редкими свободными вечерами, в этой самой комнате, мечтали о
том, как далекая Земля найдет, наконец, время, чтобы посетить нас и помочь
нам. Они - другие. Только один из них - тот, кого мы отправили...
желание не понять нас. Отсутствие готовности выслушать, вдуматься.
Стремление во что бы то ни стало поступить по-своему...
столетия просто забыла нас. Видимо, у нее были свои заботы. Все не может
сохраниться в памяти. Мы не сохранились. Да, мы переживаем критический
момент. Но хочу напомнить вам: это не впервые. Нечто подобное, как вы
должны знать - нас ведь учили этому, - произошло через десятилетие или два
после высадки, когда часть прилетевших (вспомните, на планете жило еще
первое поколение!) решила...
поколение, а первое из Сосуда. Первое, родившееся здесь.
еще храня память об уровне Земли, решили использовать ограниченную
энергию, которой мы обладали и обладаем сейчас, не для регулирования
Светила и работы вычислителя и Сосуда, а для жизни, для быта, для
освещения, для приведения в действие множества аппаратов, служивших для
удобства... Мы помним, чем кончилось.
она не погибнет и теперь.
проговорил после паузы Старший, - каким же образом сможем мы сделать то,
что он предлагает? Нас больше, да; но они вооружены. Мы не умеем проливать
кровь, а они - у меня такое впечатление - сделают это с легкостью.
- согласиться. Ведь до настоящей эвакуации далеко, пока она - лишь идея,
лишь проект.
мгновения идея начнет воплощаться, и не в наших силах будет помешать им
выполнить ее. Нам останется лишь ожидать их возвращения.
Может быть, с ними прилетят люди, способные понять нас, согласиться с
нами...
распорядитель.
Люди вооружены.
решили за нас. Мы согласимся на все условия, потому что на этот раз Уровню
грозит реальная опасность. То, что через два-три десятка лет стало бы
необходимостью, сейчас является злом. И мы должны уничтожить его. Люди
должны вернуться в Лес.
кто ведет людей, вам известно?
по его словам... Как и те, что ждут здесь...
попросить тех, кто находится здесь, в нашем доме, направиться туда - они
могут передвигаться с недоступной для нас быстротой - и убедить
предводителя лесных людей вернуть их в Лес. И даже помочь ему в этом. Друг
с другом они договорятся: они делают одно и то же дело.
из нас должен присутствовать при этом. Примирение должно произойти при
участии одного из нас. Иначе окажется, что Уровень как бы устранился от
участия...
пойдете вы, Старший.
полете. Губы его презрительно кривились. Внизу лошади взвивались на дыбы.
Кто-то махал руками - непонятно, от ужаса или в знак приветствия.
прямо на дороге.
готовые к стрельбе. Хранитель остановился подле катера. В глазах его было
недоумение.
руками и что-то кричал. Но слов разобрать было невозможно.
хорошо. Ему казалось, что он снова защищает узкий проход и вся персидская
армия наступает на него. Тогда их было триста, сейчас - трое. Но и тогда
они не отступили бы даже втроем, а теперь в руках у него было совсем
другое оружие, и он умел владеть им.
себя, он уважал силу. Сильный побеждал. Сильный жил. Слабый умирал.
Сильный был опорой племени. Слабый - бременем. Племя стояло за спиной
Питека, племя из десяти человек, маленькое, но могучее племя. И ради него
Питек был готов убивать.
место и то время, когда ярче всего проявляются лучшие человеческие
качества: храбрость, решительность, воля.
там не было. Была масса, называемая "противник". Была цель, по которой
следовало вести огонь.
Ему никогда не приходилось воевать в пешем строю, но Уве-Йорген был
разносторонне образованным воином и представлял себе возможность оружия,
которое уверенно сжимали его руки.
сочилась кровь.
выпавший из рук Монаха автомат. Прицелился. Нажал спуск.
человек стоял неподвижно, опустив руку с автоматом, и девушка бежала к
нему. Уве-Йорген узнал их.
хмурился. Георгий склонился над раненым. Кровь стекала, капли ее
закутывались в теплую оболочку пыли.
Максимов Альберт
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Зыков Виталий
Суворов Виктор
Громыко Ольга