тогда... Но - кто не рискует, тот здоровеньким помрет..."
лучше вас. Я просто его знаю. А вы - нет.
мнений: то ли уничтожить меня немедленно - за наглость, то ли позволить
себе некоторое развлечение. Я думаю, что в развлечениях у него ощущался
недостаток: так или иначе, он выбрал такой вариант.
набирает советников из числа ясновидцев. Мне думалось, что она оценивает
их по другому признаку.
что-то там было расстегнуто. Я, однако же, знал, что там у меня все в
порядке.
бесценными сведениями?
которым пришли мы с экипажем, мне понадобилось, помнится, минут десять. Он
меня не перебивал - спасибо за это! - но по его поведению нельзя было
сказать, как он воспринимает сказанное мною, да и воспринимает ли вообще.
Хотя казалось, что слушает он внимательно. Когда я закончил и принялся
ожидать вопросов к докладчику, он еще секунду-другую помедлил, потом
улыбнулся и покачал головой, то ли осуждая, то ли одобряя.
сделано по всем правилам искусства. Безусловно, его составляли способные
люди, и мне искренне жаль, что они не принадлежат к числу моих. Я не
ошибусь, если скажу, что все, изложенное вами, могло бы произвести
впечатление, больше того - даже убедить людей, не располагающих подлинными
данными.
почувствовал, что какие-то не учтенные мною обстоятельства помешали
Властелину воспринять сказанное мною всерьез и с доверием.
показать вам, что я знаю не меньше, а наоборот, больше, чем вы, я отвечу
любезностью на любезность и обрисую картину такой, какой она
представляется с моей позиции.
именно здесь.
известно в других мирах. У меня еще нет доказательств, я имею в виду
прямые улики, того, что это - дело ваших рук. Однако я в этом не
сомневаюсь и думаю, что искать подтверждения моих подозрений долго не
придется. Но и без них все достаточно ясно. Во-первых, моя супруга. Она
достаточно унизила меня своей связью с проходимцем, подобранным ею в
грязи, никому не известным...
мнение обо мне.
больное место: помешать выполнению моих замыслов, направленных на духовное
обновление, на моральное воскрешение всего человечества Ассарта. Но что ей
Ассарт и что - человечество, что ей наши традиции, в соблюдении которых мы
видим основу нашего существования! Да, конечно - традиции порой требуют от
нас неприятных действий, без которых мы с радостью обошлись бы - будь это
возможно. Могу сказать вам откровенно, хотя вы того и не заслуживаете:
когда мы выполняли то, что от нас требовалось, мне было ничуть не легче,
чем ей. Намного труднее: ведь помимо обязанности, связанной с нею, у меня
была еще одна, куда более тяжкая и горькая - по отношению к моему отцу.
Мне труднее еще и потому, что я знаю, что мне со временем предстоит - и
это тоже горько. Но для меня превыше всего Ассарт, а для нее - ее
собственные эмоции, ее самолюбие, все отвратительные ее черты!
больше, чем у любой нормальной женщины. Как-никак, я знал ее куда лучше,
чем он. Однако было бы бестактным прерывать его, когда он говорил столь
прочувствованно.
оказались под рукой в нужное мгновение и в нужном месте. Вы, прибывший
неизвестно откуда, человек чужого мира, для которого Ассарт и все, что к
нему относится, - ничто, звук пустой, всего лишь материал для построения
собственного благополучия. Не сомневаюсь, что вас направили сюда именно с
такой целью сразу же после того, как возникшее между мной и ею охлаждение
стало известно мирам - а такие новости распространяются со скоростью
света. Шпион в роли советника злобной женщины, обладающей, согласно тем же
традициям, не только определенной властью, но и полной
неприкосновенностью: она ведь должна стать матерью будущего наследника,
моего сына, и обойтись без этого никак нельзя. О, если бы это было
возможно - ни она, ни вы не отравляли бы воздух Жилища Власти ни одной
лишней минуты. Но Порядок и здесь превыше моих желаний, и я лишь его
слуга.
непременно узнаю - кто, - другие миры узнают о нависшей над ними угрозе.
Естественно - они в панике. Потому что понимают - мы не станем нарушать и
другой нашей великой традиции: побеждать в любой войне. К сожалению, вы,
наверное, плохо объяснили им, что в предстоящей войне они пострадают
минимально: все, что им придется отдать - это некоторое количество старых
бумаг, музейных экспонатов и развалин. Все, чего они лишатся - это право
говорить, писать, вспоминать о некоторых эпизодах своей истории. Только и
всего. Многие были бы рады отдать нам это добровольно - если бы не влияние
со стороны. Если бы не ваше с ней влияние.
объединения всех миров против Ассарта. Чушь. Будь их и в два раза больше,
Ассарт все равно оказался бы сильнее. Кроме того, такому множеству
непохожих друг на друга миров нужно, чтобы их объединил кто-то, за кем они
пойдут. Я не знаю ни одного такого деятеля. И уж во всяком случае ни вы,
ни она на эту роль не годитесь. Пожалуй, объединить эту разнородную ораву
в один организм смог бы я; и, возможно, я впоследствии и займусь этим. Но
сперва примерно накажу их. Хотя бы некоторых. И, как говорит мой историк,
прочие услышат и убоятся.
для того, чтобы хотя бы серьезно подумать об этом, им нужно время. И они -
самые умные среди них, а таких совсем немного, - решают это время
выиграть. Каким способом? Они ведь знают, что переход от мира к войне для
Ассарта - привычное дело и происходит быстро. И вот сочиняется сказка
относительно состоявшегося объединения, относительно организации обороны
каждой планеты, и еще больше: о якобы готовящемся нападении на сам Ассарт.
Короче говоря - все то, что вы мне только что с таким увлечением
рассказывали. Расчет очевиден: если я поверю вашим россказням хоть на одну
десятую, я буду вынужден отложить начало войны и принять меры для проверки
вашей информации - и таким образом они получат передышку, и, может быть,
что-то и на самом деле придумают. Вот зачем, уважаемый советник Жемчужины
Власти - жемчужины, увы, поддельной, - вот с какой целью вы явились ко
мне. А для того, чтобы получить ко мне доступ, вы пошли на мерзкое
преступление - а впрочем, чего же другого ожидать от вас? - и похитили
женщину, никому в жизни никогда не причинившую ни малейшего вреда, не
пожелавшую зла, собирающуюся стать матерью, а похитив - отправили куда-то
в пространство на корабле, предоставленном для этой цели какой-то из
враждебных планет; вы мне сообщите ее название или я узнаю его иным путем,
это безразлично, но виновная планета пострадает куда серьезнее других,
могу обещать вам уже сейчас. Да, ворвавшись в жизнь доброй, скромной и -
утверждаю - счастливой женщины, в лучших традициях былого пиратства, вы
заточаете ее в трюме, - ну пусть даже в каюте - какого-то корабля и
надеетесь, что он укроется от моих глаз в пространстве. Да, пространство
обширно, но кто знает предел моим возможностям? Высокочтимый советник, вы
помните, надеюсь, как в свое время поступали с пиратами? Их вешали,
любезный мой. Слава Рыбе, мы далеко ушли от тех примитивных времен. И все,
кто так или иначе замешан в этом деле, будут молить меня о веревке - но не
получат ее. Если же у вас сохранилась хоть капля порядочности, вы захотите
спасти их от страшной смерти, воистину страшной, заменить ее смертью
быстрой и безболезненной; а спасти вы сможете лишь одним способом, я уже
сказал вам - каким: как только я прикажу, вы проведете мой корабль туда,
где они находятся. Только не говорите мне, что вы не знаете где. Иначе мой
гнев сметет все границы.
но на самом деле все же заданный вопрос. Я предпочел ответить в таком же
неявном ключе: просто пожал плечами - пусть понимает, как хочет. Однако,
не уверенный в том, что он сейчас способен логически мыслить (думаю, что
нет), я на всякий случай добавил:
полминуты понадобилось ему, чтобы переварить мою реплику. Потом он
усмехнулся и сказал:
поколебать его в принятом решении. Он кивнул.
уверять меня, что никогда в жизни не сидели в тюрьме? Не надо, вам никто
не поверит. Но неужели вы воображали, что после всего, что было здесь
сказано, вы выйдете из моего кабинета иначе, как под стражей?