задумала лихой обманный маневр с заходом на другую сторону планеты... По
крайней мере десяток весьма специфических "если" мог в этот день оказаться
против мастер-техника лейтенанта Вернера. Но он подтвердил свою репутацию
везунчика. На его сигнал бедствия пошел не задрипанный файтер, а целый
флагманский мегадестроер (оттого на самом деле, что Баскин не любил
соваться в пекло). Более того, Эндрю не умер. Он даже успел надиктовать в
бортовой журнал катера подробный доклад о том, что произошло на "Декарде".
И вышел из комы через каких-то три дня, живой, хотя и малость сумасшедший
после всего пережитого.
Ему прямо в клинику Пурпурное Сердце привезли.
Но он так и остался лейтенантом и никаких особых поощрений не получил.
Сердце дали за ранение. А взамен Эндрю расписался в том, что под страхом
военного трибунала никогда и никому не скажет, что именно произошло на
"Декарде". Из официальной информации явствовало, что там взорвал реактор
марсианский диверсант. А лейтенант Вернер, который вел профилактические
работы на внешней обшивке судна, оказался единственным спасенным после
катастрофы. На самом же деле вице-адмирал Баскин, прослушав доклад Эндрю,
нашел его убедительным. И решил, что раз живых офицеров на судне нет, то и
разбираться больше не с кем. Он подогнал флагман к беспомощно крутившемуся
вокруг Марса "Декарду" и устроил своим застоявшимся без дела стрелкам
огневой тренаж.
Того, что у десантника посадочные средства в наличии, а значит, и люди все
на борту, он, недолго думая, приказал стрелкам не видеть. Позже с них
особисты тоже взяли подписку.
В итоге Баскин получил от Дяди Гуннара нагоняй за большие потери и орден за
находчивость в трудной ситуации.
А Эндрю Вернер старался о "Декарде" никогда больше не вспоминать. И не
вспоминал - до того самого дня, когда Боровский прямо спросил, что же там
случилось.
И вышло, что в конечном счете ничего там не случилось. Шрам на руке,
обожженную грудь, Пурпурное Сердце, полгода терапии - все это Эндрю получил
только за то, что сумел остаться в живых. Никому не помог, никого не
выручил, ничего не добился.
С такими мыслями он списывался вниз. То же самое думал, валяя дурака на
наземных базах. Примерно то же - в тюрьме. И если бы не ощущение, что жизнь
проходит зря, он точно не ввязался бы в авантюру с работой на
контрразведку. И был очень удивлен, когда понял, что именно предательство
дало ему новый шанс.
С подачи особистов Эндрю вырвался с Земли в совершенно новый космос, не
тот, какой он знал раньше. В космос группы F.
Часть III. НА ЗЕМЛЕ.
Личное конфиденциальное послание от адмирала Успенского свалилось на
командира полицейской эскадры Рабиновича как снег на голову. И погрузило в
глубокое расстройство. Во-первых, так и не удалось выяснить, откуда именно
на полицейский информационный бакен пришел сигнал. Во-вторых, текст
послания оказался до того неожиданным, что Рабинович поначалу даже
растерялся. Полицейский адмирал был реалистом и хорошо знал, с кем имеет
дело. Официальную версию, гласящую, что Рашен сошел с катушек, он с ходу
отмел как несостоятельную. Узнав, что группа F вышла из повиновения,
Рабинович сразу понял, что старый друг Алекс решил-таки наконец уйти в
политику и захватить власть. По мнению Рабиновича, демонстрация силы на
Марсе означала вовсе не сумасшествие Рашена, а просто начало его
политической карьеры.
Как полицейский, Рабинович обязан был Рашена арестовать и предать суду. Но
как живой пока что человек, да к тому же еще и семейный, он этого делать
категорически не хотел. Поэтому, едва только с Земли пришло распоряжение
мятежного адмирала схватить, Рабинович занервничал и принялся судорожно
перемещать свои войска. Разукомплектованная армия не была готова к
серьезной межпланетной войне и едва-едва годилась оборонять Землю.
Единственной реальной силой, которая могла бы Рашена укоротить, оставалась
злосчастная эскадра Рабиновича.
Больше всего Рабиновича мучило недоверие к информации с Земли. Гражданские
власти, приказавшие ему арестовать Рашена, сообщали, что тот сам явится к
полиции в руки и первым стрелять не станет. В ответ на резонный вопрос, а
что еще Рашен будет делать в районе Пояса, если не бить полицейских,
толковых разъяснений не последовало.
Поэтому вице-адмирал не спал ночами, извелся сам и задергал свой штаб. То
ему казалось, что группу F следует накрыть упреждающим массированным
ударом, а далее выкручиваться сообразно обстановке. То Рабинович требовал
представить ему какой-нибудь план, по возможности подлый и коварный,
позволяющий выманить Рашена с "Тушканчика" и таким образом мятеж
обезглавить. Но все идеи по управлению огнем упирались в проблему
совершенного непонимания, в какую сторону придется стрелять. А все коварные
планы захвата оказывались на поверку слишком шаблонными для того, чтобы
быть достаточно подлыми.
И когда Рашен внезапно первым вышел на контакт, у Рабиновича сначала от
радости гора с плеч свалилась, а потом от удивления заболела голова. Он
ждал от Рашена чего угодно - предложения сотрудничать, ультиматума,
знаменитого русского "иду на вы", наконец. Вместо этого он получил в руки
спокойный и дружественный информационный текст, внешне ни к чему не
обязывающий. Рашен просто сообщал, что произошло на самом деле, объяснял
свои дальнейшие намерения и ничего взамен не просил.
Худшего подарка он Рабиновичу сделать не мог. Теперь полицейский должен был
каким-то образом принять решение, причем всю ответственность за него
взвалить на себя. Борясь с желанием отдать письмо Рашена психоаналитику,
Рабинович принял таблетку от головной боли и вывел на монитор
сопровождающую текст картинку.
Внимательно просмотрев ее, он принял еще две таблетки. Потом отправился в
медпункт и реквизировал у доктора недельный запас спирта. На следующий день
Рабиновичу было очень плохо, и эскадра наконец-то смогла от него отдохнуть.
А еще днем позже он вызвал на флагман всех старших офицеров эскадры и
показал им запись, на которой огромные блестящие загогулины чужих кораблей
гонялись за маленьким земным скаутом.
Когда в кают-компании утихли изумленные возгласы. Рабинович поднял ладонь,
призывая людей к порядку, и произнес характерную для него речь, короткую и
безапелляционную.
- Эта долбаная запись, мать ее так, подлинная, - сказал вице-адмирал. -
Работал Абрам Файн, опытный старый хрен, вы его, знаете. Алекса Успенского,
чтоб ему провалиться, вы тоже знаете. Никакой он, трам-тарарам, не псих.
Нормальный русский, мать его так. Говорит, с красножопыми его подставили.
Замечательно. Пусть эти... (набор эпитетов продолжительностью в минуту)
гражданские подставляют кого угодно, сто херов им в рот и якорь в жопу!
Главное, чтобы не подставили нас. А хотели... (еще минута раздумий вслух).
Воевать с этой трахучей группой F занятие для умственно отсталых, я так
считаю, чтоб меня... Понятное дело, никто здесь группы F, трам-тарарам, не
боится, мы ее вздрючим, трам-тарарам. Если понадобится, эти военные у нас
будут сосать, пока не подавятся. Но сколько при этом они побьют нашей
гребаной посуды, страшно подумать, трам-тарарам. Я таких гнилых раскладов
не хочу. Похоже, и Алекс, мать его, тоже этого не хочет. Он старый и умный
русский мудак. Предлагает разойтись, по-хорошему. Так что в сложившихся
педерастических обстоятельствах беру всю ответственность на себя. А вы,
такие-разэтакие... (несколько минут задушевного рассказа об особенностях
интимной жизни подчиненных). Да, о чем это я?
- Вы сказали, что берете ответственность на себя, господин вице-адмирал,
сэр! - напомнил заместитель Рабиновича.
- А кто еще здесь на такое способен, ты, что ли? - осведомился Рабинович,
но ни одного крепкого слова к вопросу не присовокупил. Как хороший
командир, он никогда не ругал своего офицера персонально, когда рядом были
младшие по званию. Хотя при этом не стеснялся материть всю свою эскадру
оптом. - Так вот, негодяи! - заключил он. - Приказываю всем быстро
рассосаться отсюда на хер и носа не казать, пока я не разрешу. Может, Алекс
и не врет, мать его, а может, тут какая-то засада. Короче, план расстановки
наших вонючих сил получите у начштаба. После чего встанете по своим
долбанным местам и будете тихо стоять. Занимаем, мать ее, сферическую
оборону. Я в центре жду Алекса, он, зараза, должен подойти на двух
кораблях. Но если он, паскуда, задумал кинуть нам подлянку, так хоть вы,
трам-тарарам, живы останетесь. Всякие детали, подробности и прочие гребаные
координаты вам сообщат. Вот так-то, мать-перемать и все такое. Жду ваших
сраных вопросов, на хер!
Конюшевский Владислав
Круз Андрей
Маркеев Олег
Громыко Ольга
Фазиль Искандер
Андреев Николай