пазуху и молча отправился к костру, на котором закипала вода для мытья
посуды.
же души не чаешь в своем друге. Что же ты его своими подначками каждый
вечер из себя выводишь?
около которого топтался его друг, а затем тихо ответил:
давать ему об этом забывать...
минут спустя я повернулся к притихшему гному и спросил:
сильно будем вас задерживать?
ответил тот.
возражаете...
скупо улыбнулся Опин и, повернувшись в сторону костра, заорал:
гвардейцев обратился ко мне:
Ваша миссия окончена...
необходимым, после чего я отослал вас назад, - категоричным тоном
ответил я, и гвардеец понял, что спорить бесполезно. Мы тут же разошлись
по палаткам.
горизонтом, наша четверка уже была готова к походу. И хотя поклажа у нас
получилась довольно увесистой, все были рады вновь шагать рядом, как это
было в Дохлом лесу. Особенно доволен был почему-то Зопин. Может, он
надеялся, что в нашем присутствии старший друг будет поменьше его
задевать. Короче, мы, последний раз махнув нашему эскорту рукой на
прощание, двинулись в путь и буквально через пару минут уже перестали
слышать конское ржание и перестук копыт, утих и гомон отправлявшихся
назад кавалеристов.
ветерком, безоблачным небом и ярко-изумрудным цветом окружающих холмов.
Потом гномы разом затянули уже знакомую нам песню о том, чего они больше
всего боятся, а мы с Данилой попробовали им подпевать. Затем после
небольшой паузы, потребовавшейся нам, чтобы отдышаться, Данила предложил
исполнить сольно "Там вдали за рекой...", что тут же и осуществил, в
результате мы долго и подробно объясняли нашим спутникам, что такое есть
"буденновские войска", "украинская степь", "белогвардейские цепи" и
другие непонятности, встретившиеся в тексте. Кстати, эти непонятности не
помешали Зопину в конце песни расплакаться, так как он, по его словам,
прекрасно понял, что "белогвардейские цепи" убили хорошего мальчика,
который был еще совсем "маленьким".
вопросы, порой самые неожиданные, о нашем мире, нашей жизни, нашем
быте... Мы, как могли, старались удовлетворить их любопытство, тем более
что наши ответы частенько приводили к их переругиванию, едва не
переходившему в потасовку. Например, когда я рассказал им об автомобиле,
Зопин тут же решил сделать пару штук для общих надобностей, как только
вернется домой, а Опин хмуро заявил, что у Зопина "кишка тонка" машины
строить. Зопин в ответ немедленно заорал:
какая толстая кишка? Да у меня кишка...
заявил ненатурально бодро:
передвинулись поближе к мальчишке и пошагали с двух сторон от него,
внимательно слушая описание самолета и задавая технические вопросы.
выскочив из-за горизонта, карабкалось по небосводу, все больше и больше
поднимая окружающую температуру. Но я не успел пожаловаться на жару,
потому что как-то незаметно мы оказались в светлой, прозрачной рощице и
вышагивали по устланной мягкой, прелой листвой тропинке в прозрачной,
невесомой тени. Я совершенно не чувствовал усталости, когда в самый
разгар технического спора о преимуществах и недостатках реактивного
привода Зопин вдруг остановился, выпучив глаза, и круто сменил тему
разговора.
пробурчал:
сторону Зопина, - за водой. А я посмотрю, чего вокруг есть.
деревьями было великое множество. Вернувшись к месту лагеря, мы увидели
Опина, сидящего около кучки каких-то корешков и сосредоточенно их
очищавшего, и Зопина, вколачивающего вторую рогульку для подвески
котелка над костром. Через несколько минут запылал костер, над которым
был подвешен котелок, и Зопин, вооруженный своим черпаком, аккуратно
бросал в закипающую воду опинские корешки, тщательно обнюхивая, а иногда
и полизывая каждый. Опин на этот тщательный контроль за своей
деятельностью реагировал без обычного сарказма, не оспаривая авторитета
Зопина в вопросах приготовления пищи.
удивлялся, как это мне удалось съесть такое количество похлебки, ведь
особого голода я не испытывал.
но, видимо, эта тема несколько приелась, и они потихоньку замолчали.
Когда мы наконец вышли из рощи, солнце уже повисло над горизонтом, а
наши тени удлинились и довольно неохотно переставляли ноги. Опин
принялся поглядывать по сторонам, словно чего-то высматривая, и скоро
резко свернул с тропы в сторону невысокого покатого холма, поросшего
низким, густым, кучерявым кустарничком. Протаранив эти заросли, мы вслед
за гномом оказались на небольшой уютной поляне, поросшей сочной
темно-зеленой травой. Опин устало сбросил свой мешок и заявил:
солнце еще высоко...
постелили одеяла. Ужин был, как всегда, хорош, а оторвавшись от мисок и
кружек, мы с Данилой вдруг поняли, что уже стемнело и на глубокое черное
небо высыпали мириады звезд. Два гнома сидели у догорающего костра и
довольно улыбались нам.
на мальчика. - И там мы распрощаемся...
глядя в небо. Вернувшись, он уселся между гномами, взял Зопина за руку и
прислонился головой к плечу Опина. Так мы молча просидели почти час,
любуясь ярким ночным небом и наслаждаясь тишиной. Потом ОпиНу за-.
кряхтев, приподнялся и с хрипотцой пробормотал:
ехать, а пешком три дня идти?..
шли под открытым небом, когда стало жарко, ушли в рощу, а к вечеру опять
вышли на голые холмы... А как сегодня солнце опустилось?.. Видимо, наши
спутники знают не только земные дороги...
тобой в этот мир пришли?..
что он заснул, но он вдруг абсолютно бодрым голосом проговорил:
пройдешь... Надо только очень захотеть...
тучами. От хорошей погоды, сопровождавшей нас в течение всего
путешествия, не осталось и следа. К тому же сильно похолодало. После
быстрого завтрака Данила натянул свой комбинезон, а поверх него длинную
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Доценко Виктор
Шилова Юлия