Чтение 76–й страницы книги ~Семь цветов радуги~

плохо работать, коли москвичи, - Это она про вас, - ради колхозников
стараются, и, главное, им за это трудодни не начисляют, - Ну, а вы? -
обратилась Ольга к друзьям. - Все-таки оставили в покое этого: Кучинского?
- Да что ж с ним сделаешь? - огорченно развел руками Вадим. - Как мама
говорит, он обыкновенный мальчик. Мы его знали по школе, а сейчас в
институте учимся на разных отделениях. Он - на дневном, мы - на вечернем:
Предлагали Жорке заниматься настоящими полезными делами, а он только
смеется. Силой, конечно, не заставишь. И вообще, он говорит, что его жизнь
никого не касается, это: личное дело индивидуума.
- Оказывается, у вас все получается гораздо сложнее, чем в нашем
коллективе, - задумчиво заметила Ольга. - С Макаркиной куда проще.
- Еще бы! - воодушевился Тимофей и решил рассказать о своей встрече с
Кучинским. - Вот, например, сегодняшняя история. Жорка неприятный человек. Я
не хочу с ним встречаться. Но он ходит по улицам и переулкам. Только что
встретил меня здесь недалеко от дома. Идет с тремя девчонками. Сегодня
мороз, а они в паутинках: ноги красные, как у гусят. Из-под шляпок абсолютно
синие пудреные носы выглядывают. Хотел было я перейти на другую сторону, но
Жорка заметил меня, взял за пуговицу и важно процедил: "Девочки,
знакомьтесь: Это мой друг - начальник поросячьей фермы. Вчера пешком пришел
из колхоза. Москву не видел, но просит, чтобы мы его повели в "Метрополь". -
Бабкин смущенно заморгал бледными ресничками. - Конечно, это плоско и глупо.
Но девчонки, видно, подстать Жорке: такие же пустые, поверили и,
подсмеиваясь, потащили меня за собой:
- Ну и что же ты? - прикрывая рот ладонью, давясь от смеха, спросил Димка.
Бабкин заметил, что друг смеется, убрал под стол свои валенки и грубовато
ответил:
- Не буду же я драться с девчонками. Кое-как освободился: Но, откровенно
говоря, мне не было так смешно, как некоторым моим друзьям.
Тимофей недовольно посмотрел на Вадима.
Тот сразу съежился под этим взглядом. Он обнял товарища и виновато
заглянул ему в лицо.
- Тимка, прости, но я невольно представил себе, как ты отбивался от этих
девчонок с синими носами. А вообще Жорка - мерзавец.
- Утешил, - буркнул Тимофей. - Это и без тебя всем известно. Мне досадно,
что такие бездельники пока еще пыжатся, и как ни в чем не бывало ходят по
чистым московским улицам.
Молчание. Зинаида Павловна вытирала чашки.
В стеклах горело холодное зимнее солнце. Вадим встал из-за стола и увидел
оранжево-розовые крыши. Лиловые тени прятались под ними.
"Удивительно, - подумал он. - Вот такими же глубокими контрастами, как на
этой картине в окне, отличаются люди:"
Он вспомнил ясную и светлую целеустремленность Стеши и рядом ничтожное
самодовольство Жорки.
- Да, чуть не забыла, - услышал Вадим голос Ольги и повернулся от окна.
Ольга протягивала Бабкину запечатанный конверт.
- Это от Стеши.
Снова отвернулся Вадим.
Тимофей почувствовал неловкость. И чего эта Шульгина сообщает всем, от
кого письмо? Он сам прекрасно знает, кто ему пишет из Девичьей поляны.
Бабкин повертел письмо в руках. Распечатать или нет? Если спрятать, то,
пожалуй, будет неудобно, - подумают, что секретничает. Да мало ли что
подумают!
Краем глаза смотрел Вадим на конверт. "Лично. В собственные руки", -
прочел он вверху. "Не положено так писать на документах, - невольно подумал
техник. - Надо ставить гриф по-настоящему - "Совершенно секретно". Просто и
ясно: Проклятое любопытство! До чего ж невежливо засматривать в чужие
письма, но что делать? Так и косит глаз, как у зайца.
Все-таки решился Тимофей распечатать письмо. Не глядя, равнодушно он
разрывал конверт. Но Димка - любопытный хитрец - смотрит на его руки. Они
чуточку дрожат. Почему? Тимофей не понимает: Впрочем, он и не хотел об этом
думать.
Бабкин быстро пробежал глазами первую страницу. Бросил письмо на стол и
дружески протянул обе руки Ольге.
- От души, Оля, поздравляю! - Глаза Бабкина светились радостью. - Вы
наконец-то поняли, что это за человек!
- Кто? Кто? - засуетился Вадим. Он выхватил у товарища письмо, но, будто
обжегшись, тут же бросил его. - Почему я ничего не знаю?
- Стеша пишет, что ребята из ОКБ готовятся к Олиной свадьбе, -
торжественно произнес Тимофей. - Назначена на пятое декабря. Закупили все
шампанское:
- Приезжайте, пожалуйста, - сказала Ольга, опустив голову. - Кузьма тоже
просил.
- Ну, это мы еще посмотрим, - загорячился Вадим. - Стоит ли? Разве так
хорошие друзья поступают? Приехала, сидит целый час и молчит. Нет, дорогой
Тимка! - звонко хлопнул он друга по плечу. - Потеряли мы у них доверие.
Какие же мы члены ОКБ, если ничего не знаем? Друзья Золотые Звезды получают
и молчат. Замуж выходят - тоже молчат: Скажите, уважаемый бригадир, -
насмешливо поклонился он Ольге, - может, вы нас под шумок там исключили?
Оля не поднимала головы. На губах ее блуждала улыбка: Разве можно говорить
о своем счастье? Нет таких слов! И пусть друзья не сетуют на нее.
- Поздравляю вас, дорогая девочка! - Зинаида Павловна приподняла голову
Оли и поцеловала ее в лоб. - Пусть счастье поселится навсегда в вашем новом
доме:
Ольга ласково прижалась к ее руке. Так хорошо было здесь, в этом доме, где
встречают ее друзья.
- Абсолютное отставание города от деревни! - смешно взмахнув руками,
воскликнул Багрецов. - В Девичьей поляне будут поздравлять вас, поднимая
бокалы с шампанским, а здесь: Простите нас, Оленька! В нашем доме, где
торжествует медицина, я с момента рождения не видел ничего более крепкого,
чем дистиллированная вода. Похоже на то, что гости, которые переступают
порог нашей квартиры, сразу молодеют настолько, что хозяйка (по
специальности - детский врач) относит их к категории грудных младенцев.
- Болтушка ты! - Зинаида Павловна запустила пальцы в спутавшиеся волосы
сына, нагнула его голову и оттолкнула от себя. - Возьми на верхней полке. Да
не разбей бокалы!
- Не может быть, - рассмеялся Вадим, подбежав к буфету. - Ну, значит,
сейчас отметим и будущую свадьбу Оли и мое совершеннолетие.
Как истый лакомка, Вадим тянул сладкое винцо из тонкого бокала и хотел
даже подсыпать в него сахару. Однако "совершеннолетние" так не делают.
Неожиданно он ощутил, что радость его за Ольгу чем-то омрачена. Радость не
могла быть полной. Вадим еще не совсем хорошо понимал, что вспышка
веселости, которая сейчас уже прошла, не что иное, как внутренний протест.
Чем-то его обидели, что-то отняли: О нет! Ни на минуту он не мог представить
себя на месте Кузьмы: Смешно: Может, и вправду он, "Вадик", пьет сейчас вино
потому, что именно сегодня, а не полгода тому назад стал совершеннолетним. И
пусть Оля смотрит на него, как на мальчика. Так и должно быть: И: пусть они
будут счастливы!
Вадим залпом опрокинул бокал и встал из-за стола.
- Оля, теперь мы будем показывать свадебные подарки, - сказал он. -
Правда, они предназначены не только тебе, но и всей твоей бригаде, однако, я
думаю, что такие подарки наиболее ценны.
- Еще бы, - мило улыбнувшись, согласилась Ольг. - Нет ничего приятнее
подобного сочетания. Но неужели у вас уже все готово?
- Кое-что, - загадочно сказал Вадим. Он потащил за рукав Бабкина. -
Пойдем, поможешь.
Тимофей пошел вслед за Димкой на своих несгибающихся ногах. Проклятые
валенки!
- Мне даже как-то неудобно, - осторожно начала Ольга, обращаясь к Зинаиде
Павловне, когда друзья вышли из комнаты. - Ваш сын и Бабкин так много
работают для нашей бригады.
- Простите, Оля, но ведь они же не одни.
- Знаю, целая комсомольская бригада в институте. А кто все это
организовал? Кто был первым в этом замечательном деле? Уверена, что теперь
многие студенты найдут самое широкое применение своих способностей, своих
творческих сил. Вот увидите, что будет летом:
- Экспонат номер один, - провозгласил Димка, появляясь вместе с Тимофеем в
дверях. - "Сегодня мы займемся чудесами", как говорит Маяковский.
Друзья несли небольшой ящичек с круглым измерительным прибором. Под
стеклом прибора дрожала черточка стрелки. В руках у Вадима блестела трубка.
От нее тянулся зеленый шнур к аппарату.
- Мы вам писали о нем, - начал пояснять Бабкин еще на ходу. - Это прибор
для определения влажности зерна, то есть влагомер. Сделали, как говорится,
по вашим техническим условиям.
Он поставил ящик на скатерть и виновато посмотрел на Зинаиду Павловну.
- Ничего, ничего, - успокоила она своего любимца. - Все равно стирать.
- Очень простой аппарат, - морща лоб, важно рассказывал Тимофей, открывая
крышку ящика. - Всего три пальчиковых лампы. Здесь батарейки, их на
несколько месяцев хватит.
- Погоди, Тимка, - досадливо прервал его Вадим. - Никого не интересуют эти
технические подробности: три или четыре лампы в аппарате. Какая разница? Мы
сейчас покажем его в действии: Значит, так: - Он повернул ручку на панели. -
Устанавливаем на нуль. Видите, стрелка движется.
Изобретатель обратился к матери.
- У нас какое-нибудь зерно есть?
Зинаида Павловна непонимающе пожала плечами.
- Ну, скажем, рожь или пшеница? - спрашивал он.
- Откуда? - еще больше удивилась она.
- Ну ладно! Дело не в этом, а в принципе. Нам нужно определить влажность
сыпучих тел.
Вадим пододвинул к себе сахарницу и, прежде чем Зинаида Павловна успела