когда ленивая волна прибоя с любопытством лизнула мозолистые ноги
своего дромадера. Синдбад недовольно помотал головой и отступил на шаг
назад.
и сухой. - Снисходительно сообщил я Синдбаду. - Куда уж ей: в этих
местах никогда не было зимы. Теперь будет. - Это решение пришло ко мне
совершенно самостоятельно: я вдруг вспомнил, что в природе существует
такая замечательная штука как мороз, который превращает зыбкую и
ненадежную стихию в скучную, скользкую, но вполне надежную твердь.
Стоило только подумать: мне в лицо ударил первый порыв ледяного ветра.
Он дул с севера и, судя по всему, намеревался в кратчайшие сроки
заморозить все, что встретится на его пути. Несколько секунд я зябко
ежился, а потом просто утратил представления о "холодном" и "теплом":
температура воздуха, соприкасавшегося с моей кожей, больше не имела
для меня никакого значения. Ничего удивительного, если разобраться: не
страдал же я до сих пор от жары - путешествуя по Сахаре в самый разгар
лета, между прочим!... Да и никто в моем войске от нее не страдал - в
некоторых случаях не так уж плохо быть мертвым!
час можно будет ехать дальше...
кого теперь можно попросить чашечку кофе?
счастлив и свободен, чего и нам желает... А что касается чашечки кофе,
просить ее теперь не у кого. - Печально улыбнулся я. - Пикник
закончился, дорогая, начались суровые походные будни... Впрочем, я
совершенно уверен, что если ты здорово захочешь, ты получишь свою
чашечку кофе и вообще все, что тебе понадобится - не знаю уж, каким
способом!
Доротея. - Горячая какая... Это ты сделал?
Дороти: мы в стране чудес, и каждый из нас может все... У меня есть
еще одна новость: мне кажется, так было с самого начала, еще до того,
как началась эта дурацкая катавасия с "концом света", просто мы
никогда толком не пробовали "смочь" это самое "все" - руки не
доходили. Ежедневные хлопоты, размеренный ритм жизни, скучная утренняя
газета, скучный вечерний трах - какие уж там чудеса!
обрушился целый ворох газет. Они появлялись из ниоткуда и медленно
кружась в воздухе, опускались под ноги доротеиной верблюдицы.
не прочитаю утреннюю газету - и вот... - Растерянно прошептала она.
случае, на тебя могла бы свалиться толпа голых мужчин. - Рассмеялся я.
А потом сочувственно добавил: - Теперь тебе прийдется быть очень
осторожной с маленькими мимолетным желаниями: такова расплата за
могущество!
ты делаешь со всеми нами?
с нами. Можешь считать, что я - первый подопытный кролик... или крыса:
говорят, они на редкость живучие твари... Учти: первый - отнюдь не
значит "самый лучший", а посему воздержись от восторженного
преклонения - вон даже Мухаммед воздержался!
моему примеру! И кого вы не научите летать, того научите быстрее
падать!" - Произнес за моей спиной голос Анатоля.
продемонстрировал нам великолепную работу своего дантиста: его
роскошная улыбка обнажала штук семьдесят зубов, никак не меньше!
юности у меня была слабость к Ницше, и я до сих пор помню несколько
отрывков. Все ждал случая блеснуть интеллектом, а тут такая оказия!
Космос... а из Космоса на него тут же посыпались утренние газеты - в
точности как на меня. - Невозмутимо сказала Доротея.
Мы с Анатолем переглянулись и расхохотались от неожиданности.
твоему Заратустре знать о такой сакральной тайне человеческого бытия,
как утренняя газета?!
Анатоль.
очень медленно обучаются творить чудеса... да и "быстро падать" вашему
брату трудновато!
махнул рукой и снова рассмеялся. Мы стояли на берегу замерзающего
Средиземного моря и ржали как школьники, впервые попробовавшие
марихуану, а северный ветер делал свое дело: начиналась зима - но даже
про себя я не называл ее "последней зимой человечества" - и не только
потому, что терпеть не могу пафосных формулировок, просто уже тогда я
совершенно точно знал, что на смену этой зиме может прийти новая весна
- стоит только захотеть...
самых теплых морей, был долгим, но мои воспоминания о нем вполне могут
уместиться в нескольких строчках: дни сменялись ночами, а мы шли
вперед сквозь сияющее ослепительной белизной пространство, не
оглядываясь и не останавливаясь. Оглядываться было некуда,
останавливаться - незачем: никто из нас не нуждался ни в отдыхе, ни в
еде, ни в тепле. Ничего удивительного: армия мертвецов - самая
подходящая команда для штурма Северного Полюса, который, впрочем, нам
пока был без надобности...
натруженные ноги моего дромадера ступили на усыпанный снегом песок.
Звуки собственного голоса вывели меня из дремотного оцепенения, в
котором не оставалось места ни для того Макса, которым я был когда-то,
ни для того странного существа, которым я стал. Я оглянулся назад с
искренним интересом человека, проснувшегося в незнакомой обстановке.
То, что я увидел, не потрясло меня до глубины души - но только потому,
что я давно утратил счастливую способность испытывать потрясение.
Вообще-то, зрелище, представшее перед моими глазами вполне заслуживало
того, чтобы распахнуть рот, аккуратно уложить на грудь нижнюю челюсть,
и пребывать в таком состоянии несколько часов кряду... Однородной
пешей толпы, которая долго и нудно топала за мной по пустыне, больше
не было. Мои ребята совершенно самостоятельно обзавелись самыми
разными транспортными средствами, облегчающими передвижение по льду -
это только я, как последний идиот по-прежнему восседал на верблюде!
Здесь были снегоходы и северные олени, автомобили с обмотанным цепями
колесами и собачьи упряжки. Некоторые просто встали на лыжи, или
надели коньки. Кошмарная эклектика, но я был в восторге!
захотите!
более того, к нашему заслуженному авиаполку, отличившемуся в бою с
Олимпийцами, присоединились и другие любители: среди одинаковых
реактивных мессершмидтов я увидел и музейные экспонаты начала века, и
парочку дельтапланов, и один здоровенный пассажирский Боинг-747 с
эмблемой компании Delta, и совсем уж странные экспериментальные
конструкции, футуристические очертания которых могли бы украсить любой
авиасалон. Сейчас все они неподвижно зависли в воздухе - вообще-то,
это совершенно невозможно: так могут вести себя только вертолеты,
которых было не слишком много в моем безумном военно-воздушном флоте -
однако факт оставался фактом, все эти летательные аппараты замерли,
словно кто-то нажал соответствующую кнопку и на время остановил
изображение на киноэкране. Я сразу понял, в чем дело: никто из моих
людей не мог опередить меня ни на шаг, они были вынуждены следовать по
моим следам, и отменить этот закон природы было так же невозможно, как
совсем недавно было невозможно отменить закон всемирного тяготения...
Мне тут же пришло в голову, что когда-нибудь им непременно прийдется
научиться и этому - перспектива явиться к месту Последней Битвы в
хвосте собственной армии казалась мне более чем соблазнительной! "А
почему, собственно говоря, "когда-нибудь"?! - Тут же подумал я. - Вот
прямо сейчас пусть и попробуют!" Через несколько секунд один из
самолетов - трехэтажная фанерная "этажерка", выкрашенная в вызывающе
яркий красный цвет, с пафосными черными крестами на крыльях медленно
полетел вперед. Я вспомнил, что видел это трогательное сооружение в
одном из каталогов и понимающе рассмеялся, поскольку в свое время
где-то вычитал, что знаменитый фон Рихтхоффен имел милую привычку
возить в кабине своего "фокера" коробку с сигарами и ящик с шампанским
- я ни на секунду не сомневался, что этот ценный груз и сейчас имеется
на его борту.
голову к небу и с удовольствием отмечая, что некоторые авиаторы уже
последовали его примеру.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Лукин Евгений