Ульфила.
Они могут и приносят жертвы Христу в его землях, а ты, находясь на земле
Тиваса, ни разу не поклонился нашему богу.
Следует почитать лишь Бога-Отца, потому что Христос, хотя он и Сын
Божий... - Ульфила пустился проповедовать.
разумно, порой даже шутил, без малейшего сомнения обращался к языческим
образам, излагал свои мысли толково и убедительно. Мои люди задумчиво
внимали ему.
котором они, впрочем, не имели никакого понятия. Оно будет той формой
христианства, какую в конце концов примут все готы, из-за чего
впоследствии возникнет немало трудностей.
защищать язычество, в которое я не верил и которое, как я знал, постепенно
отмирало? Если следовать логике, то по той же причине я не мог защищать и
Христа.
проступали милые черты Йорит...
изображение погасло.
которых, по всей видимости, родились строфы "Видсида" и "Вальтхере".
Говоря конкретнее, с той битвы на берегу Днепра... - проглотив комок в
горле, я извлек свои записи и продолжил рассказ.
тойрингов, король Геберик почил во дворце своих предков в Верхних Татрах,
и повелителем остготов стал его сын Эрманарих.
явилась его нареченная Ульрика, дочь визигота Атанарика. Свадьба
запомнилась людям надолго: гуляли целую неделю, сотни гостей ели, пили,
принимали подарки, развлекались и веселились. По просьбе внука молодых
благословил Скиталец; он же при свете факелов отвел Ульрику в помещение,
где ожидал ее жених.
самоуверенно, словно позабыл о том, что он - всего лишь подданный короля.
Вскоре после свадьбы ему пришлось расстаться с женой. На готов напали
герулы; чтобы отогнать их и примерно наказать, потребовалось провести в
сражениях всю зиму. Едва с герулами было покончено, как пришла весть, что
Эрманарих созывает к себе вождей всех остготских племен.
замыслы, которые нуждались в обсуждении. Эрманарих вместе со своим двором
переехал на юг, где проживало большинство готов. С ним, помимо гройтунгов,
отправилось много вождей, которых сопровождали их воины. Такой переезд
заслуживал того, чтобы быть упомянутым в песнях. Барды взялись за дело, и
Скиталец вскоре смог пополнить свое собрание.
возвратившись, Тарасмунд восполнил упущенное. Ульрика уверяла своих
женщин, что у нее наверняка будет мальчик, который прославится не меньше,
чем его предки.
легко, другие утверждали, что Ульрика сумела скрыть, как ей было больно.
приглашая соседей на пир.
имели никаких развлечений. Среди гостей нашлись такие, которым надо было
переговорить с Тарасмундом наедине. Они таили злобу на короля Эрманариха.
римским стеклом; хотя снаружи был еще день, горели лампы, свет которых
отражался от блестящих металлических поверхностей. Облаченные в свои
лучшие наряды, богатейшие и храбрейшие тойринги и их жены окружили трон,
на котором стояла колыбель с младенцем. Прочие взрослые, дети и собаки
сгрудились чуть поодаль. В зале пахло соснами и медом.
который собирался держать над сыном, испрашивая для него благословения у
Донара.
прежде происходили разве что при рождении первенца в семье короля.
толпе пробежал ропот. - О, я надеялся! Привет тебе!
над младенцем.
западными готами. Нареки его Хатавульфом.
шляпы легла ему на лицо.
Вирд, значит, так тому и быть. Я нареку его этим именем.
решил пройтись до дома пешком. Витрины магазинов соблазняли
рождественскими подарками, но покупателей было немного. Иллюминация
поражала воображение. На перекрестках услаждали слух прохожих музыканты
Армии спасения, звонили в свои колокольчики Санта-Клаусы, грустные
продавцы предлагали вам то одно, то другое. У готов, подумалось мне, не
было Депрессии. Ну, с материальной точки зрения, им попросту почти нечего
было терять. В духовном же отношении - кому судить? Во всяком случае, не
мне, хотя повидал я предостаточно и увижу еще больше.
дожидаясь звонка. Мы заранее договорились встретиться в этот день, после
того как она вернется с выставки в Чикаго.
комнаты. Я заметил, что Лори обеспокоена. Взяв меня за руки, она взглянула
мне в глаза и тихо спросила:
редкость мрачно. - Как твоя выставка?
сумму. Ну, садись же, я принесу тебе выпить. По правде говоря, ты
выглядишь так, словно ввязался в уличную драку.
посещала? - Лори усадила меня в мое любимое кресло. Я откинулся на спинку
и уставился в окно. На подоконник, отражаясь и дробясь в стекле, падал
свет фонарей. По радио передавали рождественские гимны. "О, дивный город
Вифлеем..."
тут только ощутил, что действительно вернулся домой, как будто был готом и
расстегнул пояс, на котором висел меч.
прикоснулась губами к моему лбу и уселась на стул напротив.
на севере его переделают в Хамдира. Второго сына они хотят назвать
Солберном. Время тоже совпадает. Они - те самые, кто будет... когда... - я
не мог продолжать.
спросила:
Конечно, обязательно. Это моя работа, мой долг.
следить за судьбами людей. Прыгни в будущее. Пусть, когда ты появишься в
следующий раз, Хатавульф давно уже будет мертв.
глядя на Лори в упор, сказал:
поверь мне: я не могу, не могу бросить их.
мне... Лори, ради всего святого, давай закончим этот разговор!