оказалось зависимым от них. От Новинхи, Майро, Элы, которые вызвали меня;
от Хьюмана и Ста-лукер. И от тех, кто боялся моего приезда тоже.
прорезью на конце и достаточно заостренным концом, чтобы при опускании в
чернила поступала малая их порция. Эндеру пришлось пять раз окунуть ручку
в чернильницу, чтобы написать свое полное имя.
своеобразным предзнаменованием для свиноподобных. Это было случайностью,
но если они видят в этом добрую примету, тем лучше.
Эндер.
Аунда. Никто не нуждался в том, чтобы она закончила предложение. Хьюман,
Лиф-итер и Мандачува осторожно завернули книгу в листья и вручили ее не
Эндеру, а Аунде. Эндер сразу понял, с ужасным предчувствием, что это
означало. У свиноподобных была для него работа, работа, которая требовала,
чтобы его руки были свободны.
Хьюман. - Теперь ты можешь сделать подобное для Маленьких Некто.
только тогда, когда рука, подписавшая это соглашение от имени людей,
исполнит другое соглашение, по нашим правилам.
живота.
Слово брата подтверждается жизнью. - Он обернулся к другим свиноподобным.
- Позвольте мне поговорить с отцом в последний раз, перед тем, как встать
рядом с ним.
дубинки. Они пошли вместе с Хьюманом к дереву Рутера и начали ударять по
нему и петь на языке деревьев. Почти сразу же на стволе появилась большая
трещина. Дерево было довольно молодым, оно было не таким большим в
диаметре, чтобы вместить тело Хьюмана; ему пришлось изрядно повозиться,
чтобы втиснуться внутрь. Но ему удалось влезть и ствол закрылся за ним.
Удары по дереву приобрели другой ритм, но не прекращались ни на минуту.
медленно повторяет звуки, превращая удары в язык.
Эндер заметил, что они располагают дерево таким образом, что деревья
оказываются стражами калитки, Рутер по левую руку, а Хьюман по правую.
Вытаскивать с корнем капум было почти не под силу свиноподобным; вскоре к
ним присоединился Квим, затем Олхейдо, затем Аунда и Эла.
дергать капум. Новинха медленно поднесла его к Эндеру, она остановилась
напротив него и внимательно посмотрела ему в глаза.
часто его слышал как нарицательный эпитет.
с того момента, как уничтожил баггеров. Может быть, присутствие этого
имени на первом в истории человечества договоре между людьми и ременами
сделает что-нибудь для изменения его значения.
сверток с соглашением, и уперлась ему в грудь; сверток был большим и
тяжелым, так как содержал все страницы "Королевы Пчел и Гегемона", на
обороте которых был написан текст соглашения.
потому что знала, они будут презирать меня за мои грехи. Тем не менее,
когда вы публично огласили все мои грехи, я перенесла это, я знала, что вы
не презираете меня. Я не понимала, не могла понять, почему... До этого
момента.
Эндер. - В душе я всегда знал, что однажды совершил более тяжелый грех.
думал, что это вроде отметины Каина. У вас нет друзей, зато никто не
сможет предать вас.
деревьев братьям, стучавшим по стволу; их дробь изменилась и на стволе
вновь появилось отверстие. Хьюман выскользнул из него, как новорожденная
свинка. Он прошел в центр расчищенной площадки. Мандачува и Лиф-итер
протянули ему по ножу. Взяв ножи, он заговорил с ними на португальском - и
люди поняли то огромное значение, которое для него имело происходящее.
глубокого непонимания Пайпо и Лайбо. Она ответила, что прежде чем число
дней перевалит на число следующей руки, вы будете расти и тянуться к
свету.
отошли к краю расчищенной площадки.
представить не мог, что оружие из дерева можно отполировать до такой
остроты и в то же время оставить достаточно прочным. Конечно, это оружие
не было произведено руками. Ножи были сделаны из сердца живого дерева и
явились брату как путеводная нить, ведущая его в третью жизнь.
превратится в прах. Но в это нужно было поверить. Эндер не сразу взял
ножи. Он провел пальцем по лезвию и взял Хьюмана за запястья.
увидел тебя, а сегодня ночью я понял, что ты мой брат, так же как и Рутер
- мой отец. А теперь, когда взойдет солнце, я уже не смогу больше с тобой
заговорить. Я чувствую это, как смерть, Хьюман, смерть по отношению к
тебе.
блестит солнце сквозь дымку моей листвы. Обопрись спиной о мой ствол. И
еще одно. Добавь еще одну повесть к "Королеве Пчел и Гегемону". Назови ее
"Жизнь Хьюмана". Расскажи всему человечеству, как я был зачат на коре
дерева моего отца, родился в полной темноте, питался материнской плотью.
Расскажи, как я покинул жизнь мрака и перешел в другую жизнь, жизнь
полусвета, как учился языку от жен, а затем начал учиться дальше, учиться
тем чудесам, которые дарили нам Пайпо и Лайбо, а затем Майро и Аунда.
Расскажи, как прошел последний день моей второй жизни, о том, как мой
родной брат спустился с небес и мы составили соглашение между людьми и
свиноподобными и стали одним родом; ни родом людей и ни родом
свиноподобных, единым родом ременов. А затем мой лучший друг дал мне
пропуск в третью жизнь, жизнь, полную света, чтобы я мог тянуться к солнцу
и давать жизнь тысячам детишек.
тоже.
сможем показать людям, как рождался договор. И мы сможем доказать
свиноподобным, что Говорящий подписал договор по их законам тоже.
встал на Крест.
края очищенной площадки. Рот Хьюмана был заполнен волокнами капума, но он
почти не жевал его.
чувствовать.
мгновения второй жизни. Очень хорошо, если ощущаешь боль в теле. Это можно
вспоминать в третьей жизни, и быть выше боли.
сделать разрез. Это следует делать очень быстро, говорили они, их руки
касались тех мест распростертого тела, где должны находиться нужные
органы. Руки Эндера были уверены и тверды, его тело было спокойно. И хотя
он лишь мельком бросал взгляд на свою жертву, он знал, что за его кровавой
работой, за ним самим неотступно следят глаза Хьюмана, следят глаза,
полные благодарности и любви, полные агонии и смерти.
минут он мог видеть, как оно растет. Несколько крупных органов скрючились
и начали ссыхаться в тот момент, когда из них проклюнулись корни; тонкие
корешки поползли с места на место, пока словно сеть, не опутали все тело;
глаза Хьюмана расширились в предсмертной агонии; из его позвоночника
пробился маленький зеленый росток, два листочка, четыре листочка...
взяли ножи из рук Эндера и воткнули их с двух сторон рядом с головой
Хьюмана. Эндер не мог присоединиться к их празднику. Он был весь заляпан
кровью и насквозь пропах вонью разделываемого тела. Он отполз от площадки
на четвереньках и полз по холму до тех пор, пока танцующая группа не
исчезла из виду. Новинха медленно шла за ним. Оба они были изнурены и
выжаты переживаниями и работой дня. Они ничего не говорили, ничего не
делали, чувствуя только покалывания и жесткие ветви капума, впивающиеся в
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Березин Федор
Скальци Джон
Посняков Андрей
Березин Федор