сквозь стену, вы - как я это понимаю - станете одним из нас. Мы будем
нести ответственность перед вами, а вы - перед нами; вы станете одним из
анаррести, с таким же правом выбора, как и у всех остальных. Но это -
небезопасный выбор. Свобода никогда не бывает особенно безопасной.
аппаратурой и снова перевел взгляд на Кетхо.
тысячелетий. Наша история насчитывает сотни этих тысячелетий. Мы пробовали
все. В том числе и анархизм. Но я-то его не пробовал. Говорят, ничто не
ново ни под одним солнцем. Но если каждая жизнь, каждая отдельная жизнь не
нова, то зачем же мы рождаемся?
секунд смотрел на него, потом повторил его слова по-иотийски: "Мы - дети
времени".
снова вызывать Анаррес по радио, сначала Синдикат... Я сказал Кенг, послу,
что мне нечего дать вам за то, что сделали для меня ее народ и твой народ;
что ж, быть может, тебе я смогу что-то дать. Идею, обещание, риск...
чуть дрогнувшим от возбуждения, от надежды голосом.
"Давенанта". Свет был погашен, и сад освещали только звезды. Воздух был
холоден. Ночной цветок с какой-то неведомой планеты раскрылся среди темных
листьев и кротко, терпеливо, тщетно источал благоухание, чтобы привлечь
какого-то неведомого мотылька, порхающего за триллионы миль отсюда, в саду
на планете, что кружится вокруг другой звезды. Свет разных солнц бывает
разным, но тьма - только одна. Шевек стоял у большого прозрачного
иллюминатора и смотрел на ночную сторону Анарреса, черный изгиб,
закрывавший половину звезд. Он думал, будет ли Таквер там, в Порту. Когда
он последний раз говорил с Бедапом, она еще не приехала в Аббенай из
Мира-и-Изобилия, поэтому он предоставил Бедапу обсудить и решить с ней,
разумно ли будет, если она приедет в Порт. "А если и неразумно, ты что
думаешь, я бы смог ее остановить?" - сказал Бедап. Еще Шевек думал о том,
как она добралась с побережья Соррубы; он надеялся, что дирижаблем, если
она привезла с собой девочек. Ехать поездом с детьми тяжело. Он еще помнил
все неудобства поездки из Чакара в Аббенай в 68-м году, когда Садик
укачало и тошнило трое суток напролет.
заглянул и окликнул Шевека по имени; он отозвался; вошли командир и Кетхо.
спускаемого аппарата, - сказал командир, невысокий терриец с кожей цвета
чугуна, спокойный и деловитый. - Если вы готовы, мы начнем посадку.
иллюминатора.
знаешь, для меня это легко. Что бы не случилось, я возвращаюсь домой. А ты
покидаешь дом. "Истинное путешествие - это возвращение...".
Вовремя.
полон чистого, незамутненного счастья. Хейнит смотрел на него серьезно,
словно не знал точно, что такое счастье, но все же издалека узнавал его
или, быть может, припоминал. Он стоял рядом с Шевеком, как будто хотел его
о чем-то спросить. Но ничего не спросил. Наконец, он сказал:
и встретиться с Шевеком у переходного шлюза.
ослепительный край восходящего солнца, только что показавшийся над
Темаэнским морем.
рядом с Таквер. Жаль, что я не привез Пилун ту картину с маленькой
овечкой".