убегающих от твоего запаха. Всегда сознавай все это и еще многое другое.
Михаил никогда не думал, что быть волком - такая тяжелая работа.
облика уменьшились, хотя Виктор сказал ему, что полностью они никогда не
исчезнут. Боль, как понял Михаил, это доказательство жизни. И к тому же
боли от превращения были ничтожной ценой за то восторженное состояние,
которое Михаил испытывал каждый раз, когда его тело скакало по лесу на
четырех лапах, а мускулы ходили волнами под покрытой шерстью кожей, и
ощущение силы, превосходившее все известное ему ранее. Он был еще
маленьким волчонком, но Виктор говорил, что он вырастет. Ты - способный
ученик, говорил Виктор. У тебя ясная голова на плечах. В те сухие
августовские дни Михаил большую часть времени проводил в волчьем облике,
чувствуя себя в облике мальчика слабым и беззащитным, как личинка бабочки.
открытия, новые события, увиденные глазами, которые ничего не упускали.
Предметы, обычные для человеческого глаза, становились откровением для
видения волка: дождь был потоком мерцавших красок, следы мелких животных в
высокой траве были очерчены слабым голубым свечением от тепла тел, сам
ветер казался загадочным живым существом, разносившим информацию о жизни и
смерти других по всему лесу.
серебристая дыра в ночи, иногда окаймленная ярко голубым, иногда багрово,
иногда оттенком, не поддающимся описанию. Лунный свет падал серебряными
стрелами, освещая лес как собор. Это было самое красивое сияние, какое
когда-либо видел Михаил, и в этой благоговейной красоте волки - даже
трехногий Франко - собирались на высоких скалах и пели. Песни были
гимнами, в которых печаль смешивалась с радостью. Мы живем, говорилось в
них, и хотим жить в веках. Но жизнь преходяща, как преходящ свет луны на
небесах, и глаза волков и людей обязательно потускнеют и закроются.
Иногда, когда он возвращался в человечье обличье после многих часов,
проведенных на лапах, ему бывало трудно удерживать равновесие на двух
ногах. Они были слабыми белыми подпорками и их нельзя было заставить
бежать так же быстро. Скорость - вот что влекло Михаила; способность
двигаться рывками правых и левых лап, действуя хвостом как рулем,
удерживая равновесие на поворотах. Виктор стал жаловаться, что он слишком
восторгается возможностями своего тела и пренебрегает занятиями. Не только
изменение обличья было чудом природы, говорил Виктор; им был еще и мозг в
черепе волка, который мог следовать за запахом подраненного оленя по ветру
- и в то же самое время декламировать Шекспира.
окаймленном камнями. Прохладный ветерок от воды в такой жаркий пыльный
день был полон притягательности. Некоторые вещи человечий мальчик мог
делать лучше, чем волк, и одной из них было плавание. Он покатился по
мягкой траве просто ради доставляемого этим удовольствия, потом,
запыхавшись, лег на бок и отдался превращению. Как оно точно происходило,
для него все еще оставалось загадкой: оно начиналось с представления себя
мальчиком, точно также, как он воображал себя волком, когда желал
превратиться в другом направлении. Чем более всеобъемлюще и детально он
представлял себе свое облик, тем быстрее и легче происходило превращение.
Это было вопросом сосредоточенности, тренировки мозга. Конечно, трудности
были, иногда отказывались подчиняться то рука, то нога, а однажды голова у
него заартачилась. Подобные вещи вызывали большое веселье других членов
стаи, но весьма заметное недовольство самого Михаила. Однако с практикой
он становился все более умелым. Как говорил ему Виктор, Рим не один день
строился.
задохнувшись, а потом изогнулся белым телом и нырнул в глубину. Когда он
коснулся каменистого дна, то вспомнил, как и где он впервые научился
плавать: еще ребенком, под присмотром матери, в большом закрытом бассейне
в Санкт-Петербурге. А был ли он там в действительности? Был ли он
розовощеким застенчивым малышом, носившим рубашки с высокими воротничками
и бравшим уроки игры на фортепиано? Сейчас это казалось таким далеким,
незнакомым миром, и лица всех людей, живших в том мире, почти стерлись из
его памяти. Реальной была только его теперешняя жизнь в лесу.
стряхивая с волос воду, услышал женский смех.
солнечном свете ее длинные волосы отливали золотом. Олеся была такая же
обнаженная, как и он, но ее тело было куда более интересным.
тут обнаружила!
дворца?
от слабо блестевшего пота.
пригоршню воды. Она подняла ее ко рту и по-звериному полакала из ладоней,
потом вылила остаток на золотистый пушок между бедрами.
невелик. Он стал плавать кругами, притворяясь, что даже не замечает, как
она растянулась на камнях и подставила тело солнцу. И, конечно, его
глазам. Он отвернул лицо. Что с ним происходит? В последнее время, всю
весну, а теперь и летом, Олеся не выходила у него из головы. Ее светлые
волосы и льдисто-голубые глаза в человечьем обличье и светлая шерсть и
гордый хвост - в волчьем. Его притягивала к себе тайна между ее бедер. У
него были сны... нет, нет, они были неприличные.
нем была какая-то податливость. - Она выглядит такой сильной.
напружинились, а может, нет.
твердым как тот камень, на котором сидела Олеся. Он продолжал плавать, в
то время как Олеся загорала и ждала.
домой, подумал он. Она - животное: вот что сказала про нее Рената. Но, по
мере того, как плавание Михаила становилось все медленнее, а сердце
стучало все сильнее от неизвестной страсти, он понимал, что время его и
Олеси все равно скоро наступит, пусть даже не сегодня. Она хотела его, и
хотела того, чего хотел он. Это его смущало; это был урок, который Виктор
ему преподать не мог. Олеся ждала, солнце жгло. От отблесков на воде у
него кружилась голова. Он проплыл еще пару кругов, размышляя над этой
ситуацией. Но важнейшая часть его тела уже приняла решение.
встала, груди ее напряглись, когда она увидела, что у него уже
наизготовку. Она сошла с камня, а он стоял на траве и ждал.
стала на колени. Олеся была красива, хотя вблизи Михаил увидел, что у глаз
ее были морщинки и в углах рта тоже. Волчья жизнь была трудной, а Олеся
давно уже не была девушкой. Но ее льдисто-голубые глаза обещали радости,
которые ему и не снились, и она нагнулась над ним и прижалась губами к его
губам. Ему предстояло многому поучиться в искусстве любви; начался первый
урок.
помощью языка. Она начала с одного конца его тела и медленно ползла к
другому, вылизывая насухо его кожу, медленно слизывая капельки с его
нетерпеливо дрожавшего тела.
сущность зверя: любовь к свежему мясу. Олеся поглотила его, а Михаил
застонал и вцепился пальцами в ее волосы. Затем так же по-звериному она
пустила в ход зубы, и пока она покусывала и облизывала его сверху донизу,
у него в чреслах становилось все жарче. В голове гремело, яркие сполохи
прыгали в мозгу, как летняя гроза. Горячий рот Олеси не отпускал его,
пальцы ее нажимали у основания его яичек. Он почувствовал, как тело его
выгибается, бессознательно, движением, не поддающимся контролю, и на
короткий миг мышцы его напряглись, как будто готовые прорвать кожу. Молнии
в его мозгу танцевали, ударяя по нервам и воспламеняя их. Он стонал,
звериным стоном.
его тела. Он дернулся второй раз и выпустил еще один белый выброс. Она
улыбнулась, гордая свое властью над его юношеской плотью; потом, когда
знамя Михаила стало клониться, она продолжила путешествие языка через
живот, через грудь, затем, играя, делала круги по его телу. От ее движений
кожа становилась гусиной.
первоначального исступления, начал сознавать, что есть многое такое, чему
следует поучиться, о чем монахам и не снилось.
затем взяла его ладони и положила их на свои груди, а потом раздвинула
бедра и опустилась на него. Они соединились, он ощущал, как пульс его
Суворов Виктор
Ильин Андрей
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Махров Алексей