прочь, в императорскую палатку, в ее благословенную успокаивающую
полутьму. Он дрожал от странного холода, пробирающего, казалось, до
самых костей. Так бывает, говорили ему в детстве, когда встретишься с
живым мертвецом.
Эсториан улыбнулся и обнял его. Сильная рука варвара оберегала теперь
Корусана от всех бед и напастей, как самое надежное магическое кольцо.
Глава 39
Веселость и бодрость императора заставляла сердце Вэньи судорожно
сжиматься.
плечи Сидани, то перешучивался с кем-нибудь из гвардейцев, то мчался
проверять арьергард.
повелителем и последнее время старалась держаться поближе к Айбурану.
Опальный жрец был, пожалуй, единственной фигурой в колонне, которую
император старался объезжать стороной.
собирался провести какое-то время в обозе, чтобы подлечить раненое
животное. Он сомневался, что сумеет найти в запасном гурте сенеля,
способного выдержать его вес. Вэньи пыталась увязаться за ним, чтобы на
какое-то время улизнуть от все более нервирующей ее обязанности, но
Айбуран прогнал ее прочь. Он взял с собой Шайела с Оромином и пару
охранниц из эскорта императрицы, Вэньи ему не понадобится. Движением
мохнатых бровей жрец указал в сторону Галин.
но, во-первых, она была в их кружке единственной асанианкой, а
во-вторых, крошечный рост все равно выдавал ее. Эсториан, возвращавшийся
с проверки фланговых караулов, направил Умизана прямехонько к ней.
в сторону голубоглазого, покрытого черной короткой шерстью красавца,
прижимая к черепу уши и выгибая шею дугой. Умизан, как многие существа
его пола, страдал некоторой забывчивостью, и четвероногая красотка
намеревалась напомнить ему о себе.
управлявшей ею. Глаза его были устремлены на маленькую принцессу. Галия
выглядела безмятежно, но затравленный взгляд, брошенный из-под вуали, о
многом сказал Вэньи.
кобылка ее устремилась вперед и укусила черного жеребца в плечо. Умизан
дернулся, всхрапнул, закрутил рогами. Эсториан выругался сквозь зубы и
натолкнулся на взгляд Вэньи.
Вэньи прекрасно поняла, что делается в его душе.
заметить это. Две бывшие любовницы зажали его в тиски, и он не знал, как
выкрутиться теперь из этого положения.
ограничилась тем, что призвала свою кобылку к порядку и приготовилась
следить за разворачивающимся действом.
вы?
своим господином длинный вежливый разговор в асанианском стиле. Вэньи
готова была побиться об заклад, что он долго не продержится.
Действительность превзошла самые смелые ее ожидания. Пробормотав нечто
неразборчивое, Эсториан хлестнул жеребца и понесся сломя голову вдоль
каравана. Очевидно, к женщине, общение с которой не создает ему
дополнительных проблем.
вечером явиться к нему.
была рядом с вами.
Она успокоилась и села прямо, поглаживая обеими руками живот.
всей стойкостью и непреклонностью жрицы.
справиться с собой.
***
снег, они пробудили в нем лихорадку, которая, казалось, уже успокоилась
и долгое время не тревожила его. Но оленеец не хотел показать своего
состояния императору. Он встал раньше Эсториана, оделся и уже был в
седле, когда его величество соизволило выглянуть на свет божий. Эсториан
мог бы задать своему слуге пару вопросов по поводу столь раннего
подъема, но он пребывал в задумчивости и ничего не сказал.
ним. Чирай тоже не дернулся за дурачком Умизаном. Глупо ожидать от
безмозглой скотины сочувствия к седоку, но серо-коричневый жеребец нес
Корусана бережно, осторожно ступая и словно укачивая его боль.
раскаленные коготки, но Корусан ее не боялся. Когда боль сидит глубоко,
говорили маги, она ничего не может сделать с человеком. Хуже, когда она
выходит наружу, но маги умели загонять ее внутрь. Теперь Корусан лишился
их покровительства. Он чувствовал, как боль, пульсируя, толкается в его
мускулы и словно бы протирает их изнутри, точно так же как кожа седла
протирает тонкую ткань одежды.
телом, но он продолжал держаться, потому что был последним в роду Льва.
Когда-нибудь он умрет.
сделать.
мог выбросить всю эту чушь из головы, но слишком многое в словах
побирушки было правдой. Солнечный знак на ладони, умение очаровывать
людей. Более того, она двигалась, как черный король, и с той же
небрежной уверенностью держалась в седле, высокомерная и независимая.
Корусан удивлялся, как остальные не видят этого.
подобных, когда начинают болтаться среди живых.
наложниц и возвращался.
спешит.
***
видели это. Он замечал, как они на него смотрят, он знал, что они
переглядываются и недоуменно пожимают плечами за его спиной, но ничего
не мог с собой поделать.
горела язва Ансаваара.
животных от ветра и снега, Эсториан кликнул к себе командира разведки.
Оленеец недовольно качнул головой, завидев коленопреклоненного
императора, однако черный король, как всегда, игнорировал чувства своих
подданных. Он быстро разгреб ладонями снег, откинул с образовавшейся
площадки мусор и прутиком начертил на ней то, что велело ему чувство
земли. Боль Ансаваара втекала в руки, ползла по плечам, терзала спинной
мозг. Он встал, указывая прутиком на рисунок.
заговорить.
повалит снег. Это При'най.
император - самый безнадежный из них.
палатки и ваш черный жрец...