Чтение 76–й страницы книги ~Анж Питу~

жизнь в безопасности?

- Вы настоящий ангел-хранитель, - сказал король и начал медленно снимать
кольчугу, чтобы получше рассмотреть царапину от ножа и след пули.

- Представьте себе, как я боялась, ваше величество, - сказала
Мария-Антуанетта, - когда мне надо было стрелять из пистолета по латам. Дело
даже не в ужасном шуме, которого я так боялась; но когда я стреляла в
доспех, предназначенный, чтобы вас охранять, мне казалось, будто я стреляю в
вас; я боялась увидеть зияющую дыру, и тогда мои труды, мои заботы, мои
надежды пошли бы прахом.

- Дорогая жена, - сказал Людовик XVI, - сколько предусмотрительности!

И он положил кольчугу на стол.

- Так что же вы? Что вы делаете? - спросила королева.

Она взяла кольчугу и снова подала королю. Но он с улыбкой, полной
благодарности и достоинства, сказал:

- Нет. Благодарю вас.

- Вы отказываетесь? - вскричала королева.

- Отказываюсь.

- Одумайтесь, ваше величество.

- Ваше величество! - взмолилась г-жа Кампан.

- Но это спасение; это жизнь!

- Возможно, - согласился король.

- Вы отвергаете помощь, которую посылает вам сам Господь!

- Довольно! - отрезал король.

- О! Вы отказываетесь! Отказываетесь!

- Да, отказываюсь.

- Но они убьют вас!

- Дорогая моя, когда в XVIII веке дворяне идут в поход, под пули, они
надевают суконный кафтан, камзол и рубашку; когда они отправляются
отстаивать свою честь в поединке на шпагах, они оставляют только рубашку. Я
первый дворянин королевства, я не буду делать ни больше, ни меньше, чем мои
друзья. Более того, там, где они надевают сукно, я один вправе носить шелк.
Благодарю, дорогая жена, благодарю, моя славная королева, благодарю.

- Ах! - воскликнула королева в отчаянии и восхищении, - почему его не
слышит армия?

Что до короля, он спокойно оделся, казалось, даже не понимая, какой
героический поступок он совершил.

- Может ли погибнуть монархия, - прошептала королева, - которая сохраняет
гордость в такие мгновенья!

Глава 36

ОТЪЕЗД

Когда король вышел от королевы, его сразу окружили офицеры и слуги,
назначенные отправиться вместе с ним в Париж.

Это были г-на де Бово, де Вильруа, де Нель и д'Эстен.

Жильбер стоял среди толпы провожающих, ожидая, чтобы Людовик XVI хотя бы
мельком заметил его.

По лицам придворных было видно, что они никак не могут поверить в
твердость намерений короля.

- После обеда мы едем, господа, - сказал король. Заметив Жильбера, он
обратился к нему:

- Ах, вот и вы, доктор, очень хорошо. Вы знаете, что я беру вас с собой?

- Я в вашем распоряжении, ваше величество. Король прошел к себе в кабинет
и два часа работал. Затем он вместе со всеми домочадцами прослушал мессу, а
около девяти сел за стол.

Завтрак проходил как обычно, правда, Мария-Антуанетта, которую после
мессы видели с опухшими, покрасневшими глазами, пожелала участвовать в
королевской трапезе, чтобы побыть с мужем подольше, однако не, съела ни
кусочка.

Она привела с собой детей; взволнованные материнскими наставленьями, дети
переводили тревожный взгляд с отца на офицеров свиты и телохранителей. Время
от времени по слову матери дети вытирали слезы, дрожавшие у них на ресницах,
и зрелище это пробуждало жалость одних, ярость других и скорбь всех
присутствующих.

Король мужественно продолжал завтракать. Он несколько раз обращался к
Жильберу, не глядя на него; он почти все время беседовал с королевой, и в
голосе его неизменно звучала большая нежность. Наконец он отдал распоряжения
офицерам.

Он заканчивал трапезу, когда ему доложили, что в конце большой аллеи,
которая ведет к Оружейной площади, показалась плотная толпа людей, идущих
пешком из Парижа.

В то же мгновение офицеры и телохранители бросились вон из залы; король
поднял голову, взглянул на Жильбера, но видя, что тот улыбается, спокойно
продолжал есть.

Королева побледнела, наклонилась к г-ну де Бово и попросила его пойти
узнать, в чем дело.

Господин де Бово поспешил спуститься во двор.

Королева подошла к окну.

Пять минут спустя г-н де Бово вернулся.

- Ваше величество, - сказал он входя, - это солдаты Национальной гвардии,
по столице вчера разнесся слух, что ваше величество намеревается ехать в
Париж, и вот десять тысяч человек вышли вам навстречу; а поскольку вы
припозднились, они успели дойти до Версаля.

- Какие у них намерения, как вы полагаете?

- Самые лучшие, - ответил г-н де Бово.

- Неважно! - воскликнула королева. - Закройте ворота.

- Ни в коем случае, - сказал король, - вполне достаточно того, что двери
дворца закрыты.

Королева нахмурила брови и бросила взгляд на Жильбера.

Он ждал взгляда королевы, ибо предсказание его уже наполовину сбылось. Он
обещал, что придет двадцать тысяч человек; десять тысяч были уже здесь.

Король обернулся к г-ну де Бово:

- Распорядитесь, чтобы этим славным людям вынесли прохладительные
напитки, - приказал он.

Господин де Бово вторично спустился и передал слугам повеление короля.
Затем вновь поднялся к королю.

- Ну что? - спросил Людовик XVI.

- Ваше величество, парижане громко спорят с офицерами личной охраны.

- Как? - удивился король. - Они вступили в спор?

- О, они соревнуются в учтивости. Узнав, что король отправляется в путь
через два часа, они хотят подождать отъезда его величества и идти позади
кареты.

- Но, - вступила в разговор королева, - они, я полагаю, идут пешком?

- Да, ваше величество.

- Ну вот! А у короля в карету впряжены лошади, и они бегут быстро, очень
быстро. Вы знаете, господин де Бово, что у короля есть привычка ездить
быстро, Она подчеркнула эти слова, что означало: "Позаботьтесь о том, чтобы
королевская карета летела, как на крыльях".

Король знаком велел прекратить обсуждение.

- Я поеду шагом, - сказал он.

Королева вздохнула; вздох походил на вопль ярости.

- Несправедливо, - спокойно добавил Людовик XVI, - заставлять бежать этих
славных людей, которые так хотели меня почтить. Я поеду медленно, шагом,
чтобы все могли за мной поспеть.

Среди присутствующих пробежал одобрительный рокот; однако на некоторых
лицах отразилось неодобрение, особенно заметное у королевы: она считала
такое добросердечие слабостью.

Тем временем кто-то распахнул окно.

Королева удивленно обернулась: это Жильбер воспользовался своим правом
лейб-медика и приказал открыть окно, чтобы проветрить столовую, где стоял
запах пищи и находилось более ста человек.

Доктор встал за занавесью подле этого открытого окна, через которое
доносились голоса собравшейся во дворе толпы.

- Что случилось? - спросил король.

- Ваше величество, - ответил Жильбер, - солдаты Национальной гвардии
стоят на самом солнцепеке, им, верно, очень жарко.

- Отчего бы не пригласить их позавтракать с королем? - тихо сказал
королеве один из приближенных.

- Их надо проводить в тень, разместить в мраморном дворике, в вестибюлях
- везде, где прохладно, - велел король.

- Десять тысяч людей в вестибюлях! - воскликнула королева.

- Если распределить их повсюду равномерно, то всем хватит места, - сказал
король.

- Разместить повсюду? - переспросила Мария-Антуанетта. - Но, ваше
величество, таким образом вы укажете им дорогу к своей опочивальне.

Не прошло и трех месяцев, как это внушенное ужасом предположение
оказалось пророчеством и сбылось оно здесь же, в Версале.

- Многие из них пришли с детьми, - мягко заметил Жильбер.

- С детьми? - переспросила королева.

- Да, ваше величество, многие взяли с собой детей, как на прогулку, дети
одеты как маленькие солдаты Национальной гвардии, так велик энтузиазм по
отношению к новому установлению.

Королева раскрыла было рот, чтобы ответить, но тут же опустила голову.

Она хотела сказать что-нибудь ласковое, но гордыня и ненависть помешали
ей.

Жильбер внимательно посмотрел на нее.

- Ах! - воскликнул король. - Бедные детки! Если люди берут с собой детей,
не станут же они причинять зло человеку, который сам является отцом
семейства; тем более надо провести их в тень, этих бедных малышей. Впустите,