разносчик, с самым равнодушным видом протягивая ему бумагу.
и любопытный взгляд. Затем он повернулся к солдатам, загородившим по его
приказу разносчику дорогу, и крикнул:
миром. А ты кто такой? О тебе в пропуске ничего не сказано!
бедный обманутый человек, служивший в мятежной армии, но, благодарение
господу, я понял свои заблуждения и решил искупить прежние ошибки,
записавшись в армию помазанника божия.
примазаться к ковбоям! В последней схватке с этими негодяями я еле отличал
моих солдат от врагов. Нам еще не хватает мундиров, а что касается людей, то
эти мошенники так часто перебегают из одной армии в другую, что их лица вас
просто сбивают с толку. Ну что ж, вперед! Уж мы постараемся так или иначе
пристроить тебя к делу.
по его поведению, то он был им просто восхищен. Он с готовностью направился
к городу и был так рад избавиться от суровых взглядов и устрашающих вопросов
грубого начальника, что отбросил всякие другие соображения. Но человек,
выполнявший обязанности сержанта в этом летучем отряде, подъехал к своему
командиру и завел с ним тихий и, по-видимому, секретный разговор. Они
беседовали шепотом, то и дело бросая на скиннера испытующие взгляды, и
вскоре тот решил, что ему оказывают особое внимание. Ему был даже приятен
такой интерес; тем более что он заметил на губах офицера улыбку, хотя и
довольно суровую, однако все же выражавшую удовольствие. Эта пантомима
продолжалась все время, пока всадники ехали по лощине, и закончилась, лишь
когда они поднялись на гору. Тут капитан и сержант, приказав отряду
остановиться, сошли с лошадей. Оба взяли из седельной сумки по пистолету,
что само по себе не вызывало ни тревоги, ни подозрений, ибо в то время все
принимали такие меры предосторожности, а затем велели разносчику и скиннеру
следовать за ними. Вскоре они подошли к месту, где гора нависала над рекой,
почти отвесно обрываясь вниз. На краю этого обрыва стоял заброшенный,
полуразвалпвшпйся амбар. В кровле его недоставало многих досок, а широкие
ворота были выломаны: одна створка лежала перед строением, а другая - на
середине крутого склона, куда ее, видимо, забросило ветром.
кармана короткую трубку, которая от долгого употребления приобрела не только
цвет, но и блеск черного дерева, табакерку и небольшой кожаный мешочек, где
хранились огниво, кремень и трут. С помощью этих приспособлений он вскоре
разжег трубку и вставил ее в рот - без этого старого товарища он был не в
состоянии думать, уж такова была его давнишняя привычка. Как только столб
дыма поднялся у него над головой, капитан протянул руку сержанту, а тот
вынул из кармана короткую веревку и передал своему командиру. Капитан
продолжал пускать густые клубы дыма, пока они совсем не скрыли его лицо, а
сам пристально осматривал стены постройки. Наконец, вытащив трубку изо рта и
глотнув чистого воздуха, он снова сунул ее обратно и принялся за дело.
Наверху, под крышей сарая, проходила толстая поперечная балка, как раз перед
выходившими к югу воротами, откуда открывался вид на реку, убегавшую вдаль к
Нью-Йоркскому заливу. Через, эту балку капитан перекинул один конец веревки
и, поймав его, соединил с другим, который держал в руке. Неподалеку стоял на
полу старый, рассохшийся бочонок без дна, как видно брошенный тут за
негодностью. Сержант по знаку офицера поставил его под балкой. Все эти
приготовления делались с отменным хладнокровием и теперь, по-видимому,
закончились к полному удовлетворению начальника.
всеми его действиями, словно сторонний зритель.
в сторону, скиннер почувствовал некоторую тревогу. Однако он сам столько раз
прибегал к подобным приемам, чтобы вырвать у противника признания или
добычу, что отнюдь не испытывал того ужаса, какой почувствовал бы новичок в
такую страшную минуту. С тем же непоколебимым спокойствием, с каким делались
все эти приготовления, ему накинули на шею петлю, бросили на бочонок кусок
доски и велели влезть на него.
дрожать. - Я вам расскажу все, что вы пожелаете, даже как вам подстеречь наш
отряд возле Понда. Вам незачем затевать всю эту канитель, я все выложу сам -
ведь отрядом командует мой собственный брат.
вправду действовал как палач) и, снова перебросив конец веревки через балку,
слегка подтянул ее, так что скиннер почувствовал опасность своего положения;
затем, закрепив веревку, он еще раз закинул ее конец так высоко, чтоб его
никто не мог достать.
вставая на цыпочки и тщетно пытаясь вытащить голову из петли.
выскользнуть.
капитан, выпуская клубы дыма в ожидании ответа.
место, где можно найти коня еще резвей и лучшей породы.
обратился к богу, ибо пришел твой смертный час. - И с этим утешительным
напутствием он крепко ударил своим высоким сапогом по бочонку, и клепки его
разлетелись в разные стороны, а скиннер завертелся в воздухе. Руки у него не
были связаны, он ухватился за веревку и изо всех сил подтянулся кверху.
хрипеть, а ноги его дрожали. - Хватит вам шутить, вы уж достаточно
посмеялись надо мной. Руки у меня устали, и я долго не продержусь.
допускавшим ослушания, - вы мне тут не нужны. Вот вам бог, а вот порог -
марш отсюда! И только посмейте тронуть этого пса - живо повиснете на его
месте, хотя бы двадцать сэров Генри ждали ваших услуг, С этими словами он
вышел из сарая и направился к дороге вместе с сержантом, а разносчик
бросился вниз, к берегу реки.
как почувствовал непреодолимое желание увидеть, чем кончится эта жестокая
сцена.
угадать, куда скрылись его мучители. Кажется, в первый раз у пего в уме
мелькнула страшная мысль, что ковбои серьезно решили его прикончить. Он стал
молить, чтобы они отпустили его, бессвязно обещая сообщить им какие-то очень
важные сведения, и перемешивал своп жалобы с вымученными шутками, не желая
верить, что положение его и вправду так ужасно, как кажется. Но, когда он
услышал удаляющийся топот лошадей и, глядя по сторонам, увидел, что некому
прийти ему на помощь, он задрожал всем телом, а глаза его от ужаса
выкатились из орбит. Он делал отчаянные усилия, чтобы дотянуться до балки,
однако так обессилел от прежних попыток, что это ему не удалось; тогда он
попробовал перегрызть веревку зубами, но тоже безуспешно, и наконец повис
всей тяжестью на вытянутых руках. Теперь он уже не кричал, а вопил:
Конгресс! Сержант! Помогите, ради господа бога! Ура королю! О боже, боже!
Смилуйтесь, помогите! Помогите! Помогите...
шеей, и это ему отчасти удалось, но другая рука сорвалась и повисла вдоль
туловища. По телу его пробежала долгая судорога, и вскоре на веревке висел
уже страшный труп.
крики скиннера, он заткнул себе уши и бросился со всех ног на дорогу. Долго
крики о помощи звучали у разносчика в голове, и прошла не одна неделя,
прежде чем это ужасное зрелище изгладилось у него из памяти.
случилось, а тело скиннера висело, тихонько покачиваясь на ветру, висело
долго, пока в сарай случайно не забрел какой-то бродяга.
Глава 33
Четыре Угла, медленно и осторожно вел свой маленький отряд навстречу
неприятелю. Он так успешно маневрировал, что ему вскоре удалось провести
врага, тщетно пытавшегося его окружить; в то же время капитан ловко скрыл
малочисленность своего отряда и держал противника под страхом нападения
американской армии. Такой осмотрительной тактики Лоутон придерживался,
следуя строгому приказанию, полученному им от своего командира. Когда
Данвуди покидал отряд, было известно, что англичане не спеша продвигаются
вперед, и майор приказал Лоутону кружить возле них, пока он сам не вернется
назад вместе с пехотным полком, который поможет ему отрезать врагу
отступление. Капитан буквально следовал этому приказу, но все время мучился
от нетерпения, ибо при своем горячем нраве выходил из себя всякий раз, когда
его не пускали в атаку.
пробираясь между скалами Вест-Честера в своей тележке, и то спорила с
сержантом о нравах и обычаях злых духов, то вступала в схватки с доктором по
поводу разных способов лечения, и не проходило часу, чтоб между ними не
Акунин Борис
Каменистый Артем
Роллинс Джеймс
Акунин Борис
Посняков Андрей
Сертаков Виталий