на Кольку сердито, махнул рукой:
все-таки меньше идет на пищу!
все в-взял: т-то-же с-самое! Сколько ели, столько и едят. А т-только
неправильно, нужно в пять ч-часов чай.
Колькой вообще разговаривать не стоит. Колонисты бросили вопрос о "первом
ужине", а напали на мертвый час. Выходило так, что Колька напрасно затевал
все эти фокусы.
можешь заставить спать? даже и глаза закрою, откуда ты узнаешь, что я
сплю? А если мне спать не хочется? Ничего не выйдет.
организме, о нормах сна. И Захароа в этом деле поддержал доктора:
час нужно ввести. Это будет очень полезно. Мало ведь спите. Сигнал "спать"
играем в десять, а все равно после сигнала еще час проходит, пока заснете,
а некоторые читатели, например, Чернявин, так и до двенадцати ухитряются.
ворчанием с натянутыми лицами подняли руки за мертвый час и уходили с
собрания недовольные. Оглядывались и спрашивали:
обязательном порядке! Колька прошел через столовую с гордым видом, тоже
организатор, мертвый час организовал!
жаркое солнце, энергия бурлит и в каждом кусочке тела, а Володька играет
сигнать "спать". И все смотрели на Володьку с осуждением. Но Захаров пошел
по палаткам, и вид у него был такой серьезный, что никто не сказал ни
слова.
час, если по всему лагерю стоит говор, просто лежат в постелях и стараются
тихонько разговаривать, а тихонько разговаривать не умеют, смеются же
обыкновенно - громко. И у девочек громкий шепотом и смех, а в четвертой
бригаде возня, сопенье, такое впечатление, как будто там боксом
занимаются. Захаров напал на какую-то одну бригаду:
Прекратите разговоры!
всыплет. Самые разговорчивые люди сомкнули уста. Захаров послушал-послушал
- тишина. Он возвратился в палатку, где сидел за столом и что-то записывал
дежурный бригадир Воленко.
посадить...
час плохо прдуман. Захаров сидел в палатке и ревниво прислушивался. Тшина
стояла изумительная, даже ночью такой тишины не бывало. Захаров тоже
вытянулся из постели, расправил плечи, сказал тихо:
шагов моментально пропал в общей тишине. Возвратился Воленко скоро, присел
к столу, у дежурного бригадира всегда найдется дело.
на лагери и зашептал:
прислушивался возле некоторых, но возвратился счастливый:
разговаривать не полагается. Он сидел, посматривална часы-ходики. Захаров
шепнул:
Володя пришел свежий и радостный, лукавые его глаза не могли оторваться от
Кольки-доктора, но трубу свою он все-таки нашел быстро. Воленко посмотрел
на часы и сказал:
Высокий и раздольный сигнал побудки вдребезги разнес мертвую тишину, но с
первым звуком сигнала в лагерях произошло что-то странное, Захаров
испуганно вскочил с кровати: это была ни на что не похожая смесь из криков
"ура", аплодисментов, торжествующих воплей, хохота и многих других
совершенно невыносимых знаков восторга. Слышно было, что и девочки приняли
участие в этой какафонии. Захаров выглянул из палатки: даже солидные
колонисты кричали "ура" и воздевали руки, па-
цаны носились по лагерю как бешеные, Колька-доктор высунул наружу
покрасневшее лицо:
наивным видом ходит по линии и повторяет сигнал побудки. Захаров поправил
пенсне:
можно и за работу.
действительно, поспать после обеда очень полезно.
минут Захаров поймал Ваню гальченко и Фильку в разгаре самой
увлекательной игры: выкатившись из палатки под задним ее полотнищем,
они попеременно придавливали друг друга к земле и торжествовали победу.
Никаких слов они в это время, конечно, не произносили, потому что был
мертвый час, но дыхание их и другие какие-то звуки, не то звуки угрозы, не
то выражение торжества, разносились по всему лагерю. Захаров стоял над
ними и укорительно смотрел. Филька первый заметил опасность, сделал
серьезное лицо и недовольно поднялся с Ваньки. У него было такое
выражение, как будто ни для кого не составляло сомнений, что он ни в чем
не виноват, а виноваты какие-то зловредные силы, против которых Филька
ничего не мог поделать, хотя отрицал их с самого начала. Ваня испугался
без всякого притворства, смотрел Захарову в глаза и в замешательстве
ожидал возмездия.
мертвым часом. Пойди подежурь за него, а он пусть поспит.
деревянным грибом. Филька посмотрел на Семена и сказал хмуро:
мертвого часа.
ушел к себе, и снова над лагерем повисла сонная тишина. На этот раз
многие колонисты действительно спали - при самом большом упрямстве не так
долго можно молча пролежать с открытыми глазам.
жизнью можно наслаждаться и под деревянным грибком, с винтовкой в руках.
Но сонный покой лагеря был такой сочный, так единодушно обьединялся с
жарким солнцем, что Ване скоро стало скучно. Он поднял
винтовку одной рукой и потихоньку побрел по границе лагеря. Посмотрев
влево, он вдруг заметил, что и-под тыльной части третьей в ряду палатки
торчат чьи-то голые ноги. Ваня остановился и продолжал смотреть. Ноги
лежали неподвижно, можно было подумать, что их обладатель тоже придается
мертвому часу, но по неуловимому колебанию белого полотнища палатки можно
было догадаться, что человек что-то делает. Через минуту и ноги заерзали
по траве и вытащили из-под палатки сначала прикрытый трусиками зад, потом
голую спину, и наконец вылезла рыжая голова. Рыжиков смотрел на Ваню
сначала пристально, потом сонно-небрежно, потом совсем забыл о нем и стал
смотреть на небо. А в это время его руки снова протянулись по земле и
скрылись в палатке. Ваня подошел к нему с винтовкой: