худшую.
Бахарев не укорял Привалова, так как не интересовался его теперешней жизнью.
Он даже не полюбопытствовал узнать, как теперь живется Привалову. Это было в
характере Кости; он никогда не вмешивался в чужую жизнь, как не посвящал
никого в свои интимные дела. Это был человек дела с ног до головы, и
Привалов нисколько не обижался его невниманием к собственной особе. Сам
Привалов не хотел заговаривать о своей новой жизни, потому что, раз, это
было слишком тяжело, а второе - ему совсем не хотелось раскрывать перед
Костей тайны своей семейной жизни. Все, и хорошее и дурное, Привалов
переживал один на один, не требуя ничьего участия, ни совета, ни сочувствия.
не хочу тебя чем-нибудь упрекнуть, а говорю так: встряхнуться необходимо.
к выходу. - Отчего же ты к нашим не заедешь? Я про стариков говорю...
кружилась голова. Он чувствовал, что все кругом него начинает рушиться, и
ему не за что даже ухватиться. Приходилось жить с такими людьми, с которыми
он не имел ничего общего, и оттолкнуть от себя тех, кого он ценил и уважал
больше всего на свете. Прежде чем вернуться в свой дом, Привалов долго
бродил по городу, желая освежиться. В голове поднимался целый ворох самых
невеселых мыслей. Жизнь начала тяготить Привалова, а сознание, что он
поступает как раз наоборот с собственными намерениями, - щемило и сосало
сердце, как змея.
VII
без помощи костылей и по нескольку часов сряду просиживал в своем кабинете,
занимаясь делами с своим новым управляющим. Но все это была только одна
форма: прежнего Ляховского больше не было. Сам Ляховский сознавал это и по
временам впадал в какое-то детское состояние: жаловался на всех, капризничал
и даже плакал. Между тем этот же Ляховский весь точно встряхивался, когда
дело касалось новой фирмы "А.Б.Пуцилло-Маляхинский"; в нем загоралась
прежняя энергия, и он напрягал последние силы, чтобы сломить своего врага во
что бы то ни стало. Это были жалкие усилия, что и сам Ляховский сознавал в
спокойную минуту, но освободиться от своей idee fixe он был не в силах.
Часто он создавал самые нелепые проекты и требовал их немедленного
осуществления; но проходил день, и проекты шли на подтопку.
истины.
выбирая удобную минуту для такого разговора, - но все мы под богом ходим...
Я советовал бы на всякий случай привести в порядок все ваши бумаги.
заблаговременно позаботиться о ней.
готово, и завещание написано на имя Зоси. Все ей оставляю, а Давиду - триста
рублей ежегодной пенсии. Пусть сам учится зарабатывать себе кусок хлеба...
Для таких шалопаев труд - самое лучшее лекарство... Вы, пожалуйста, не
беспокойтесь; у меня давно все готово.
черновую приготовленного духовного завещания и читал ее доктору пункт за
пунктом. Завещание было составлено в пользу Зоси, и доктор успокаивался.
завещание обратно в стол. - Нет, не умру... Знаете, иногда человека
поддерживает только одна какая-нибудь всемогущая идея, а у меня есть такая
идея... Да!
Я систематически доконаю его, я буду следить по его пятам, как тень... Когда
эта компания распадется, тогда, пожалуй, я не отвечаю за себя: мне будет
нечего больше делать, как только протянуть ноги. Я это замечал: больной
человек, измученный, кажется, места в нем живого нет, а все скрипит да еще
работает за десятерых, воз везет. А как отняли у него дело - и свалился, как
сгнивший столб.
откровенно обо всем переговорить с Ляховским. Раз, он был опекуном, а
второе, он был отец Зоси; кому же было ближе знать даже самое скверное
настоящее. Когда Привалов вошел в кабинет Ляховского, он сидел за работой на
своем обычном месте и даже не поднял головы.
заговорил Привалов.
"Пуцилло-Маляхинский" и приготовился слушать; он даже вытащил вату, которой
закладывал себе уши в последнее время. Привалов передал все, что узнал от
Бахарева о конкурсе и назначении нового управителя в Шатровские заводы.
Ляховский слушал его внимательно, и по мере рассказа его лицо вытягивалось
все длиннее и длиннее, и на лбу выступил холодный пот.
по всей вероятности, послал мне подробное письмо о всем случившемся, но я до
сих пор ничего не получал от него. Вероятно, письмо потерялось...
нетерпеливо забарабанил сухими пальцами по ручке кресла.
Послушайте, может быть, Веревкин продал вас?..
Ляховский вскочил с своего места, точно ужаленный; схватившись за голову
обеими руками, он как-то жалко застонал:
кабинете все дело было... Ах, я дурак, дурак, дурак!!. А впрочем, разве я
мог предполагать, что вы женитесь на Зосе?.. О, если бы я знал, если бы я
знал... Дурак, дурак!..
собственно, не виноват ни душой, ни телом. Послушайте, Сергей Александрыч,
никогда и ни одному слову Половодова не верьте... Это все он устроил - и
меня подвел, и вас погубил.
опеки?.. Он тогда меня совсем одолел... Ведь умная бестия и какое
нахальство! Готов вас за горло схватить. Вот Половодов и воспользовался
именно этим моментом и совсем сбил меня с толку. Просто запугал, как
мальчишку... Ах, я дурак, дурак! Видите ли, приезжал сюда один немец,
Шпигель... Может быть, вы его видели? Он еще родственником как-то приходится
Веревкину... Как его, позвольте, позвольте, звали?.. Карл... Фридрих...
Половодов и привел ко мне этого самого немчурку, да вдвоем меня и обделали.
Понимаете, совсем обошли, точно темноту на меня навели...
Шпигелем и результат их совещаний.
Ляховский, бегая по комнате. - Винюсь, выжил из ума...
истории, когда я сделал предложение вашей дочери? - спрашивал побледневший
Привалов. - Мне кажется, что у вас более не должно было оставаться никаких
причин подкапываться под меня?
знаете такой простой вещи, что одна глупость непременно ведет за собой
другую, а другая - третью... Клянусь вам богом, что я хотел вам все
рассказать, решительно все, но меня опять сбил Половодов. Я еще не успел
оправиться тогда хорошенько от болезни, а он и взял с меня слово молчать обо
всем... Видите ли, основание-то молчать было: во-первых, я сам не верил,
чтобы этот Шпигель мог что-нибудь сделать - это раз; во-вторых, когда вы
сделали предложение Зосе, ваш процесс клонился в вашу пользу... Половодов
тогда, еще до вашего предложения, нарочно приезжал предупредить меня... Как
же!.. Он, кажется, сам тогда сильно струхнул и даже потерял голову. Но
все-таки как честный человек я должен был объяснить вам... И объяснил бы,
если бы не было совестно. Войдите в мое положение: вы делаете предложение
моей дочери, она любит вас, и вдруг я вас обливаю целым ушатом холодной
воды... Если кто виноват, так виноват именно я, я и в ответе; у меня просто
не поднялась рука расстроить счастье Зоси... Была еще причина, почему я не
рассказал вам всего, - продолжал Ляховский после короткой паузы. - Положим,
вы сейчас же отправились бы лично хлопотать по своему делу... Хорошо. Вы
думаете, вы помогли бы делу?.. О нет... Вы бы испортили его вконец, как
доктор, который стал бы лечить самого себя. Там, очевидно, у них составилась
сильная партия, если они успели провести дело. И как отлично все задумано:
объявить идиота несостоятельным... Это гениальная идея!.. И она никому не
пришла бы в голову, уверяю вас, кроме этого немца... О, это он все устроил
от начала до конца. По когтям видно зверя...
непременно Шпигель?
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Березин Федор
Грабб Джеф
Апраксина Татьяна
Майер Стефани