человеческая, вечная и неизменная, приносит тому, кто на нее рассчитывает,
богатства, какие не смогут дать все рудники Перу. Я чувствовал в себе
необычайный подъем для того, чтобы вести вперед наше новое судно, Жозефина
имела все, чтобы крепко держать в руках штурвал, и мы пустились в плавание.
повар - одним словом, все, что ослепляет богатых людей, привлекло к нам
немало идиотов. Первым объявился старый еврей, негоциант, известный как
своим богатством, так и распутством, Жозефина вела себя прекрасно, и сделка
была заключена незамедлительно. Но у этого Креза были свои фантазии, и
поскольку он платил за них десять тысяч франков в месяц, от нас требовалось
абсолютное повиновение.
услужение Жозефины, ласкали ее на его глазах в будуаре, обставленном
зеркалами, принимая самые разные позы. В это время Пексото возбуждали два
очаровательных педераста; эта первая сцена продолжалась около часа, после
чего юноши содомировали горничных, а Пексото содомировал содомитов.
Достаточно возбудившись предварительными упражнениями, он приказывал
положить свою любовницу на пол, как будто она была мертва, еврея привязывали
веревками за руки и за член, и оба юноши два или три раза проводили его
вокруг неподвижного тела с криками: "Она умерла, блудница! Она умерла, это
ты убил ее!" Девушки шли следом и подгоняли его розгами. Затем родич Иисуса
Христа останавливался и восклицал: "Поднимите же ее, раз она умерла". Тело
укладывали на край дивана. Еврей совершал содомию, и пока он трудился над
тем, чтобы сбросить сперму в анус якобы мертвой женщины, оба ганимеда, чтобы
ускорить извержение, подставляли ему свои зады для целования и не
переставали вопить: "Да! Да! Она умерла, спасти ее нельзя!" А девушки
продолжали рвать розгами костлявое седалище селадона.
убедил ее, что она должна быть рада отделаться так легко и что в избранном
ею ремесле бывают приключения посерьезнее, что сто двадцать тысяч ливров
ренты, прибавленных за такую услугу, стоят того, чтобы согласиться, она
смирилась. Песото сам привел двух педерастов и двух субреток, отдельно
заплатил за их обустройство и питание и на следующий день перебрался и сам.
Считая меня братом Жозефины, он не испытывал никакой ревности, и в
продолжении года мы вели за счет Абрама жизнь, менее всего соответствующую
израильским законам.
относится к ней с прежним энтузиазмом.
больше нечего рассчитывать на Пексото, надо выдоить из него все возможное.
полтора миллиона ливров в виде векселей. Я устроил так, чтобы Жозефины не
было в доме в то время, когда она обычно обслуживала его.
она распорядилась, чтобы, если вы придете в ее отсутствие, вам подали ужин,
а она скоро вернется. Однако, сударь, причина ее печали очень серьезная,
Жозефина так спешила увидеться и поговорить с вами, и я боюсь, что не
встретив вас, она может что-нибудь сотворить с собой от отчаяния.
деньги, вот тебе бланк с моей подписью на моего кассира, поставь там
необходимую сумму - двадцать... тридцать тысяч франков, - не стесняйся,
дружище, я знаю, что ты человек разумный и не станешь злоупотреблять моим
доверием.
десерту.
отдан внаем, мебель продана, слуги уволены, и ужин, который ему готовили,
должен был стать последним для него в нашем доме. На набережной Шартрон нас
ждала почтовая карета, в ней сидела Жозефина, и сразу после получения денег
мы должны были покинуть Бордо. Я пришел к еврею домой и обратился к его
служащим, которые хорошо меня знали.
требует сумму, которую передал вчера вашему хозяину, вот документ, прошу вас
поскорее отдать бумажник.
предупредили, что в этом деле могут быть кое-какие изменения, но я не знал,
что встреча состоится у вас в доме. Возьмите то, что просит хозяин, только
если не возражаете, я добавлю выше его подписи: "Передать господину Жерому
бумажник, полученный вчера".
Исаак. И вот я в карете. Восемь дней мы ехали, почти не останавливаясь, и
только на берегу Рейна, почувствовав себя в безопасности, зашли, смертельно
уставшие, на дрянной постоялый двор, чтобы немного передохнуть.
ты видишь, как хорошо у нас получается; еще немного мужества и нахальства, и
все у нас будет прекрасно! Эта дорога ведет на Берлин, Пруссия - неплохая
страна, там правит король-философ, едем туда: надо пощипать немецких
баронов, а не только еврейских богатеев, и откуда бы ни пришли к нам деньги,
если они пришли, можно быть уверенным, что они принесут счастье.
чем мы их зарабатываем. И что имею я от этой прибыли? Несколько новых
платьев и побрякушек, остальные ты растратил на жадных шлюх и педерастов,
твои извращенные забавы не уступают по масштабу твоим мошенническим
проделкам; ты пользовался такой репутацией, что если бы эта авантюра не
заставила нас оставить Бордо, мне кажется, нас выгнала бы полиция, ведь ты
не довольствовался тем, что брал девиц по их доброй воле: многих ты бил,
увечил, а может быть, хуже того...
радость моя, продолжай мой панегирик, он очень красиво звучит в твоих устах.
мораль, а затем, чтобы служила моей алчности, распутству и моим капризам;
имей в виду, что твои преступления дают мне большую власть над тобой, не
забывай, что, объявив о них, я могу завтра же погубить тебя, что если я
брошу тебя на произвол судьбы и не буду помогать тебе своими советами, ты
станешь дешевой потаскухой ценой в двадцать четыре су и скоро сдохнешь от
нищеты. Посему; Жозефина, оставайся моей послушной сообщницей и надежным
орудием моих злодейств и помни, что у меня всегда есть при себе пара
пистолетов, чтобы вышибить из тебя мозги при первом же неповиновении.
меня.
ошибаешься, если подозреваешь во мне подобную слабость. Что же до средств,
которые я употребил, чтобы соблазнить тебя, так поступают все совратители:
надо обмануть добычу, чтобы заполучить ее, не зря рыбаки насаживают на
крючок вкусную наживку.
закаленнее меня в отношении женских причитаний, я часто забавляюсь ими, но
никогда их не разделяю. Между тем в моих чреслах было достаточно твердости,
дорога славно меня подогрела, и рядом не было никого, кто мог бы утолить мою
похоть, поэтому я резко повернулся к своей спутнице и вставил член ей в зад,
где наслаждался до тех пор, пока не сбросил туда два или три заряда.
ворота постоялого двора, которые объявили о приезде важных гостей. Я открыл
двери, и тут же раздался крик:
спокойным, каким был всю свою злодейскую жизнь, взвел курок пистолета и,
спускаясь, спросил:
Да, мерзавец, именно тебя, и я сейчас же тебя арестую!
обратился я к владельцу гостиницы, - пошлите за местным жандармом, и я
объясню ему, кто этот наглец.
который, полагаясь на свои силы, потому что он был прав, а я нет, не принял
никаких мер, чтобы доказать мое преступление: ни поручительства, ни
юридических бумаг, ни свидетелей, - так вот, Исаак изменился в лице и
спокойно сел возле камина, выговорив:
экю, он, как и я, занимается торговлей в Бордо. Когда я пришел к нему за
деньгами, которые были мне нужны для путешествия, он мне отказал, я стал его
преследовать по закону, он объявил себя банкротом. Тогда я собрал все свои
средства и уехал. Как только этот разбойник узнал, что меня в городе нет, он
объявил, что причиной его банкротства были деньги, которые находились при
мне, что часть их даже мне не принадлежит, что я их украл, и ему взбрело в
голову поехать следом за мной. С этим он и явился сюда, но клянусь честью,
господин судья, он получит мой деньги только через мой труп!
что вы имеете дело с самым ловким мошенником в Европе. Но я допустил
оплошность, приехав сюда без доказательств, поэтому уезжаю назад. Только
пусть этот подлец знает, что я захвачу с собой все, что нужно, и найду его
даже в аду. Прощайте.