долгу, ответил впятеро большей цифрой. Торговля шла бурно, как это всегда
бывает на востоке -- с решительными клятвами, апелляциями к предкам и
потомкам, сентенциями о людской неблагодарности и тому подобными изысками
красноречия. Ювелир, однако, поддавался намного хуже, чем обычные торговцы.
В конечном итоге он предложил полцены. Эйрих заявил, что уходит.
останется в лавке, где оскорбляют клиента.
сказал ювелир, -- который очень хочет найти пришельцев с Запада, пытавшихся
его убить.
то и ехать вместе с ними в столицу. А заодно и объяснять им, откуда взялся
кулон. А стражники -- такой народ... они могут просто прикарманить
понравившуюся вещь. Не лучше ли сразу получить деньги и избавиться от
проблем?
совершения сделки четверо путешественников покинули город со всей возможной
поспешностью.
жителей более дальних областей страны события в столице были вообще чем-то
слишком далеким и в принципе неинтересным. В этой местности уже не было
крупных городов -- одни деревни. Вечером четвертого дня пути путешественники
пересекли границу Дулпура, даже и не заметив этого; в этих диких местах не
было не то что кордонов, но даже какого-нибудь межевого столба. Ночевать
пришлось в лесу, за неимением поблизости жилья; как обычно в таких случаях,
всю ночь жгли костер и по очереди несли вахту, однако ни зверь, ни человек
не потревожили путников. Лишь на другой день, заехав в очередную почти
затерявшуюся в чаще деревню, они узнали, что находятся уже не в Дулпуре, а в
соседнем княжестве с длинным и труднопроизносимым для западного человека
названием.
он постепенно становился реже, и непричесанное буйство тропиков сменялось
более строгой растительностью умеренных широт. Днем весеннее солнце
припекало, казалось, по-прежнему, но по утрам было уже заметно холоднее. На
шестой день пути лес стал распадаться на отдельные рощицы и к вечеру
практически сошел на нет; на горизонте виднелись вершины гор, в этих местах
невысокие и почти не покрытые снегом.
последнего кундийского поселения на этом направлении; дальше не дорога уже,
а еле заметная тропа уводила в сторону гор, а за ними, по словам Эйриха,
начиналась пустыня, тянувшаяся до самых границ Тургуная.
приличествующих Последнему Форпосту. Появление путешественников с Запада не
вызвало у жителей особого интереса -- хотя нельзя сказать, чтобы подобные
гости были здесь обычными. Просто местные обитатели, будучи, разумеется, не
философами, а в большинстве своем обыкновенными неграмотными крестьянами,
придерживались, тем не менее, популярных среди кундийцев идей фатализма; а
раз все предопределено, то и нет смысла чему-либо удивляться.
понимал с трудом. Однако ему все же удалось кое-как объясниться -- и
сведения при этом выяснились неутешительные. Да, время от времени через
селение проходили караваны на север -- или же, напротив, из-за гор на юг --
но бывало такое весьма редко, и вряд ли стоило ожидать подходящей оказии в
ближайшие месяцы. Таким образом, у желающих поскорее освободить Артена
оставался единственный выход -- добираться до Тургуная самостоятельно. Эйрих
тут же занялся поиском проводника. В селении было несколько человек,
способных сослужить такую службу, однако они предпочитали иметь дело с
богатыми караванами, а не с подозрительными путешественниками, не
выглядевшими особо надежно -- и даже фатализм ничего не мог с этим поделать.
Однако в конце концов желающий нашелся. Его звали Хинг, он был маленький,
тощий и почти такой же черный, как аборигены Южного континента. По его
выжженному солнцем лицу трудно было определить возраст -- ему могло быть и
тридцать, и пятьдесят лет. Его одежда выглядела бедной даже на фоне отнюдь
не роскошных нарядов других жителей селения, поэтому неудивительно, что
глаза его вспыхнули при виде золотых монет, обещанных в качестве
вознаграждения. Словом, Хинг смотрелся далеко не внушительно, и все же,
посовещавшись, путешественники решили ему довериться. Ведь он отправлялся в
путь вместе с ними -- а значит, подвергался тем же опасностям. "В конце
концов, -- заметил Эйрих, усмехнувшись, -- у него куда больше оснований не
доверять нам -- ведь, если в конце пути мы откажемся платить, вряд ли он
сможет принудить нас силой. " Оба присутствовавших дворянина, естественно,
оскорбились подобным подозрением, но были вынуждены признать его логичность.
Хинга, сошлись на том, что остаток дня следует употребить на подготовку к
переходу и выступить в путь рано утром. Путешественники пополнили запасы
провизии (сокрушаясь по поводу невозможности достать в селении мясо),
приобрели бурдюки для воды, дали отдохнуть лошадям, которым в последние дни
приходилось несладко (Эйрих к тому же, осмотрев подковы, велел местному
кузнецу перековать одну из них) и отдохнули сами. Хинг потребовал аванса, и
Эйрих, после некоторого колебания, согласился. Если бы последний знал, что
часть этих денег Хинг тут же употребит на покупку лошади, ибо своей у него
не было -- его колебания могли бы иметь совсем иной исход.
полудню уже углубился в горы. На старых западных картах, составленных через
несколько столетий после крушения власти магов, вся обширная область к
северо-западу, северу и северо-востоку от Кундийского полуострова была
обозначена как Фессарнийские горы; однако на самом деле здесь было две
горных системы -- западную аборигены называли Хадирскими горами, а более
мощную восточную -- Бхиланайскими. Одна система переходила в другую,
соединяясь относительно невысоким и узким перешейком; через этот перешеек и
лежал единственный прямой путь, связывавший Тургунай с побережьем
(использовавшийся, как было уже известно Элине и ее спутникам, крайне
редко).
тысяч футов, а перевалы, разумеется, лежали еще ниже. К тому же здесь не
нужно было опасаться нападений грабителей -- караваны проходили тут столь
нечасто, что любой разбойник умер бы с голоду и тоски, дожидаясь в засаде.
Однако не следует думать, будто пересечение перешейка было таким уж простым
и безопасным делом. Путникам угрожали каменные осыпи и лавины, а дорога
время от времени превращалась в узкую тропку, вьющуюся над двухсотфутовой
пропастью; приходилось спешиваться и идти, прижимаясь к скале и осторожно
ведя за собой пугливо фыркавших лошадей. Иногда вместо штурма крутого склона
приходилось делать изрядный крюк, выбирая дорогу, где могли бы пройти лошади
с поклажей. Несомненно, для большого каравана этот маршрут был бы еще более
трудным, так что Элина быстро поняла, почему лишь немногие кундийцы и
тургунайцы решаются торговать друг с другом.
отряд по горным тропам. Зато на эльфа больно было смотреть. Проведший всю
жизнь на равнине, притом в лесу, он даже от вида открытой степи или моря
чувствовал себя не слишком уютно, а уж в горах от первого же взгляда вниз по
лицу его разлилась смертельная бледность, сердце забилось часто-часто, а
ладони покрылись холодным потом. Ему было стыдно, и он старался взять себя в
руки, однако его состояние не укрылось от товарищей.
Эйрих. -- Однако это далеко не самые высокие горы и не самый сложный
маршрут. Привыкнете.
щупая рукой надежную каменную стену.
по которому надо было пройти почти три сотни футов между пропастью слева и
отвесной гранитной стеной справа, решимость оставила Йолленгела
окончательно. Не то чтобы карниз был совсем узким -- все же по нему могла
пройти навьюченная лошадь -- однако эльфу казалось, что вдали он
вытягивается в нитку, практически сливаясь со скалой. Вдобавок ко всему
налетал порывами встречный ветер, хоть и не такой сильный, чтобы реально
сбросить путника в пропасть, но, безусловно, комфорта и уверенности не
добавлявший. В общем-то даже и Элина с неудовольствием отметила, что пульс
во время пути по карнизу у нее участился -- хотя, конечно, она никогда и
никому бы в этом не призналась.
лошадей, пока, наконец, у начала пути не остался один Йолленгел со своим
конем. Эйрих, увидев это, вернулся обратно -- он шагал по тропке над
пропастью так, словно это был отполированный паркет дворцового зала -- и
взял из ледяных пальцев Йолленгела уздечку.
широкой площадки, как ноги моментально сделались ватными, и Йолленгел
бессильно прислонился к скале, пытаясь вцепиться в нее обеими руками. В этом
положении его и увидел Эйрих, когда вместе с лошадью добрался до другого
конца тропы.
видите, мы все благополучно прошли! С такой широкой тропы при всем желании
не сорвешься!
кружится.
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Громыко Ольга
Флинт Эрик
Никитин Юрий
Смит Кордвейнер