совета об учреждении суда и о его функциях. Потом пригласили заключенных. Их
привели гвардейцы и поместили в деревянную клетку, установленную у стены зала.
В клетке были скамейки, так что там они могли сидеть довольно удобно. Четверо
же гвардейцев постоянно несли вахту перед их клеткой. Заключенные же выглядели
скорее удивленными подобным судом, чем испуганными. Всего их было двенадцать
человек. Двое управителей, активных участников и руководители. Один штурмовал
дворец, а второй вел людей в тыл обороняющейся армии. Четверо их помощников.
Еще один чиновник, который знал о готовящемся бунте, но не сообщил о нем. И
остальные трое мелкие участники бунта, хотя и не рядовые. Их в суд ввели только
ради одной цели, чтобы помиловать, доказывая, что суд выносит не только
смертные приговоры. Еще беседуя с каждым из присяжных, Виктор намекнул, что не
будет против, если эти трое, не такие уж и виновные, будут помилованы.
Присяжные поняли все правильно. После чего на весь процесс их поселили в одной
из комнат дворца под охраной гвардии с приказом никого к ним не допускать, даже
короля. Гвардейцы прекрасно знали, как Виктор относится к тем, кто плохо
понимает его распоряжения или нарушает их, поэтому можно было быть уверенным,
что они действительно никакого не пустят. Даже Греппа или самого Виктора.
принялся зачитывать обвинения. Потом представил защиту и обвинителя.
Защитниками стали двое из управителей, друзья обвиненного. С ними тоже Виктор
провел разъяснительную беседу, сообщив о тех правилах, которых необходимо
придерживаться в суде. На них он давить не пытался. Да и не надо было это. Чем
искренней они будут защищать, тем лучше.
подобный суд на планете устраивался впервые. Еще не было той четкости, которая
присуща хорошо отлаженному механизму. Многие вопросы приходилось решать с
учетом местных специфических условий, и о которых Виктор не подумал заранее.
Впрочем, предвидя подобное, он оставил Вертону довольно приличное поле для
импровизации и маневра.
свидетелей. Сначала солдат, которые рассказывали о бое перед городом с армией
фэтров. Как они сражались, защищая город. Конечно, это было не по правилам, эти
люди к процессу не имели никакого отношения, зато создавали в глазах людей
мнение, что вот пока они сражались, некоторые тут власть захватывали. Но суд
еще только появлялся, и правил не было, поэтому Виктор прибег к этому маневру с
чистой совестью. Защита, правда, попыталась сбить солдат разными вопросами на
тему защиты людей, города и короля, которого, собственно, никто не признавал.
Но зрители защитников освистали. Раздались крики, что Грепп наш король.
Пришлось вмешаться Виктору, поскольку Вертон почему-то растерялся, и
потребовать тишины и уважения к защите. Потом защитников попросил быть более
уважительными к королю. Впрочем, сами защитники теперь воздерживались от любых
нападок на Греппа или Виктора, сообразив, что симпатии людей вовсе не на их
стороне.
бунте или его подавлении. Вызвали и новопроизведенного фэтра. Виктор же
предложил вызвать и Линку с Хонгом, по поводу чего у него состоялся настоящий
бой с Велсой и Алуром, которые требовали оставить их в покое.
вызвать свидетелем, вызывай меня!!!
Глядя на нее, огласился и Хонг.
хозяйничанья там бунтовщиков, по сути, решило дело. Даже если бы Виктор не
позаботился об исходе суда заранее. Линка рассказывала все честно и с той
непосредственностью, которая свойственна всем детям. Многие в зале плакали,
слушая, как "нехорошие дяди врывались ко всем, грабили комнаты и убивали, а
потом говорили нехорошие слова".
Хонга пережить все это заново, - признался Виктор Алуру.
семь со смертными и трое приговаривались к изгнанию.
только месяца три назад и делал это все еще довольно медленно. Но Виктор
подозревал, что долгое чтение бумаг вызвано совсем не этим обстоятельством. Как
бы подтверждая его мысли, Грепп поднял голову и посмотрел на Виктора.
четырьмя его помощниками. Но остальные... Изгнание, этот чиновник, который
всего лишь не доложил о готовящемся бунте! Его же понять можно! У него там
среди главарей одни друзья! Между прочим, они предлагали ему принять участие в
этом бунте, а он остался верен! Отказался!
отвести тебя на кладбище, где похоронили всех погибших в том бунте. А укрывание
преступления такое же преступление. Его и приговорили именно за укрывательство
и ни за что больше.
то и Торена тоже надо казнить. Сам ведь рассказывал.
бывший управитель. У него слишком большое влияние в городе. К тому же у него
еще сохраняется влияние среди горожан. Если его тронуть, то в городе может
начаться еще один бунт.
неожиданной злостью спросил Грепп.
наука. Это наглядный урок тому же Торену и всем остальным любителям оставаться
в стороне. Два примера, Грепп: с одной стороны простой плотник, вдруг ставший
фэтром, получившим в подарок завод по производству стружечных плит; а с другой
управители, поднявшие бунт и вместе с ними обычный чиновник, который о начале
бунта не сообщил.
действия, признаю их правильность и все равно ненавижу. Знаешь, мне бы
хотелось, чтобы ты хоть раз проявил хоть какое-то человеческое чувство. Ты как
те механизмы твоего друга Алура, способен делать только вмонтированные в тебя
действия, ведущие к цели. С максимальной эффективностью.
смотрел на него, то он был бы удивлен той огромной душевной болью, что на миг
показалась из-за маски невозмутимости.
побери!!! Хоть какие-нибудь эмоции высказал! Я ведь могу отменить все эти
приговоры! Своей властью, властью короля!
приговоренных к смерти. А вот изгнанников можешь помиловать, если захочешь.
вынуждены будут куда-то пойти и там начнут говорить о новых порядках в
Таравере...
говорить. Необычность вызовет интерес. Решения же будут принимать не на улице,
а люди с холодной головой, наподобие того же Вертона. А для таких людей эмоции
беглецов ничего значить не будут. Заинтересовавшись нашим городом, они
постараются узнать о нем подробней, а потом сообщат остальным городам, с кем
поддерживают связь. Но с другой, изгнание, или иначе лишение гражданства,
вызывает у меня неприятные ассоциации с подобными действиями у меня... в общем
в одном месте довольно давно. Вот я и думаю, с одной стороны, изгнанники
принесут нам пользу, распространив известие о Таравере и о событиях в ней. А
вот с другой... мне бы не хотелось, чтобы изгнание превратилось в обычную
практику. Выигрывая тактически, не проигрываем ли мы стратегически?
Никакого изгнания!!! Достаточно с тебя тех семерых! - Грепп быстро подписал
семь листов, а остальные три порвал в мелки клочки.
Греппу захотелось как следует надавать этому мальчишке по шее. Остановило его
только знание того, что по шее получит, скорее всего, именно он.
вызвало бурную дискуссию и все сошлись во мнение, что король проявил милость.
досмотрел до конца. После чего закрылся в своем доме на всю ночь с целым
бочонком вина. Однако вскоре ему пришлось убедиться, что местный алкоголь на
него совершенно не действует из-за выпитого на спасательной шлюпке
бактерицидного коктейля, позволившего ему есть местную пищу. В отчаянии Виктор
все же за ночь бочонок выпил, надеясь, что количество все же переборет
коктейль. Не получилось. В этом состоянии его и нашла Велса, заглянувшая в дом
утром. Некоторое время она мрачно осматривала захламленное за ночь помещение,
пустой бочонок с пролившимся вином, кучу еды, валявшуюся где угодно, кроме
стола.
позовет. Пришлось вставать и приступить к уборке. Велса оказалась настоящим
другом и принялась помогать. Когда уборка была окончена, она села напротив
Виктора.