значится четвертым в списке.
так, подрабатываю. Вторым педагогом, также, как Володька.
Кстати, что ты сейчас делаешь?
случай, - ровным счетом ничего.
провести вечер. Если, конечно, московские дела тебя
интересуют, - и снова во взгляде Серьги не было никакой
задней мысли, - идет?
оголтелые вгиковские буфетчицы, потеряв всякий стыд, гордо
именовали кофе. В буфете все так же продавали пастилу и
порционные салаты, и мне казалось, что сейчас в столовку
ворвутся все персонажи порванной вгиковской пленки - Иван,
Нимотси, Алена.
замовской куртке и шапчонке фасона "презерватив" - прошедшие
годы ничего с ним не сделали, хотя и старались. Мы помахали
друг другу, как старые знакомые, и спустя пять минут уже
были на остановке сорок восьмого троллейбуса.
же серая ветка метро, в противоположном конце которой
находилось Бибирево.
это уже было со мной, и маленький Серьга так же придерживал
,%-o под локоть своей тонкой рукой. Он пристально
вглядывался в меня, но это была не тайная страсть мужчины,
которому хочется переспать с женщиной, - это была тайная
страсть художника, неожиданно нашедшего подходящую
натурщицу.
потом покупали вареную колбасу в универсаме - Серьге всегда
не хватало фантазии и широты души. И наконец оказались в
самом конце пути - у паршивого панельного дома, родного
брата моего бибиревского пристанища.
своей прошлой жизни. И точно так же не работал лифт - мы шли
наверх пешком, сопровождаемые невнятным каныгинским матом,
это было объяснимо: деревенская душа всегда воспринимает мир
не в вертикали, а в горизонтали.
в маленькой однокомнатной квартире Серьги, которая служила
ему не только бивуаком, но и мастерской. В нос сразу же
шибанул свежий запах масляной краски, и я с трудом
протиснулась в узкую комнату, забитую прислоненными к стене
и развешанными картинами. Серьга по ходу пьесы подбирал
валяющиеся носки, трусы и грязные рубашки. Чтобы не смущать
- скорее себя, чем его, - я выскользнула в маленький, плохо
открывающийся комодный ящик, который лишь при наличии
изрядной доли воображения можно было назвать кухней.
на столе стояли растворители и кисти в банках. И - картины,
эскизы, этюды, папки с набросками вдоль стен. Ничего не
скажешь, в творчестве Серьга был плодовит, как кролик.
эмоций, она была тяжеловатой, тусклой и маловыразительной,
зато в рисунке Серьге не было равных. Он был мастером
наброска, делал великолепные карандашные портреты - иногда
ему хватало двух-трехлиний, чтобы вскрыть характер человека,
как вскрывают консервную банку.
стеклом, я начала перебирать ближайшую папку - и тотчас же
присела на край табуретки, чтобы не упасть, - эта папка была
забита ВГИКом.
ей: Алена выходит из душа, Алена сидит на подоконнике, Алена
читает книгу, Алена с бутылкой водки, Алена зимняя, Алена
летняя, Алена в период тетеревиного токования, Алена в
период крушения любви... Каждый листок был обстоятельно
подписан - Серьге не давали покоя лавры не только художника,
но и очеркиста. Так, на наброске Алены в кресле-качалке я
прочла:
120 дней содома" сидит в качалке и рассуждает о мужиках, о
дерьме, о крайней плоти и о том, что нужно поставить чайник.
17 апреля 1990 года".
набросками Ивана и красноречивыми подписями:
за то, что негр Вонвасен неодобрительно отозвался о политике
Советского Союза в странах Ближнего Востока. 9 декабря 1989
года". Рубероидный негр Вонвасен был однокурсником Серьги и
периодически спаивал половину общежития. Еще один набросок
гласил: "Сценарист Иван проиграл бутылку водки в споре с
негром Вонвасеном, у кого длиннее член, и теперь ругается
матом. 29 октября 1990 года".
капле скатывалась на пожелтевшие листки с изображением Ивана
- может быть, я действительно любила его, - во всяком
случае, моим единственным желанием было сейчас влезть в
рисунок и остаться там навсегда...
вовремя появился на кухне.
невинно сказала я, - у вас, должно быть, был фантастический
роман, судя по количеству рисунков.
севший голос не выдал меня.
чем измеряли?
неистребимый марийский акцент, - поужинаем?
стол рукавом рубахи и вывалил на его сомнительную
поверхность колбасу, недоеденную коробку шпрот из
холодильника, банку с огурцами и бутыль мутного марийского
самогона - изысканно, ничего не скажешь!
появление бутыли Серьга, - если не возражаешь.
стакана и наполнил их.
беспричинной тяге к чистоте, - щас провожу и прочие удобства
отрекомендую.
красками: поверхность портрета была испещрена длинными,
похожими на шрамы полосами.
Серьгу, который стоял тут же, держа в руках сомнительной
свежести вафельное полотенце.
его ножом кромсать. А как протрезвею - с обратной стороны
холст заклеиваю. Так и живу. А Алена - сука.
соврала я.
пошли самогон пить.
я уже знала почти все, что хотела узнать, - положительно,
кто-то подыгрывал мне, клал тузы в обветшавшие рукава, метил
карты, вот только я не знала кто: Бог или Дьявол.
маленькое модельное агентство при каком-то навороченном
ночном клубе. Он занимался организацией сомнительных шоу -
"Мисс грудь", "Мисс таз", "Мисс ляжки" и прочая, прочая,