давка. Очередь, как питон, кольцами сжимает прилавок колбасного отдела. На
витрине колбаса одного сорта --по2 рубля 90 копеек за кило. Десятки
толстенных и длиннющих батонов этой колбасы лежат на всех витринах, как
снаряды "Катюши". А дальше, в глубину магазина, я не пойду, я не самоубийца,
там задохнешься.
"импортные", а никто не берет, очередь только за говяжьими почками. Голос
сбоку:
вирусом. Поэтому никто кур не покупает, а яйца можно есть, только если
варить их не меньше 20 минут.
программу анархо-синдикалистов и другие издания. Народу было -- толпа. Но
сейчас тут людей поменьше. Может, потому, что еще утро. На телефонной будке
-- обрывки сорванных листовэк. А вот какая-то группа людей, человек десять,
сейчас подойду... Голоса:
продались!
копирует Горбачева,-- это надо посмотреть! Вот это надо посмотреть! Это
бесподобно!
чтобы Бог вас там принял, после смерти, чтобы царские врата перед вами
открыл. На земле, кроме кислотных дождей, вы уже ничего не дождетесь...
Вдруг издали -- отчаянно-громкий женский крик: -- Подходят! К ребятам! Бьют
их! Подрабиннека бедного -- уже не один раз! Ну за шо бить?! Ну, если даже
он газеты продает, почему человека бить?! Просто бьют на глазах! Целая орда
милиции налетает, бьют, ломают руки! Этого Сергеева тоже сколько раз!..
возбужденно:
тоже расклею, вот! Как моего ребенка работники КГБ тащили в одну машину, а
меня в другую пихали -- с психиатрами! Четырехлетнего ребенка, да, брали! И
моя девочка попросила: мама, расклея мою фотографию. А ленинградский суд,
который под нажимом КГБ написал, чтобы четырехлетнего ребенка положить в
психбольницу! И до сих пор они нас преследуют! Я знаю, что это такое! Я в
своей
в квартиру, работать не дают и вообще уже дошли до того, что детей
малолетних преследуют! Малолетнего ребенка -- в психбольницу! Уже Горбачев
знает за нашу семью, а никаких сдвигов! Голос: -- Надо подписи собрать... Та
же женщина:
газеты забрать, но зачем бить? Я посторонний человек, но мне жалко этого
Подрабиннека! Я видела: Сергеева там бьют чуть не ногами! Ну, разве органы
власти могут так поступать?! Я сегодня депутатам буду говорить об этом!
Голос из телефонной будки: -- Никак не могу своему депутату дозвониться...
Подходит еще один мужчина, говорит: -- Фашисты бывают не только в коричневой
форме, а бывают и в красной, и в зеленой! Вы меня поняли? Женщина:
--Страшное дело, шо творится! Мужской голос:
бородой и шепотом говорит всей группе:
стороне улицы и видел, как из окна "Московских новостей", со второго этажа
они все сфотографировали. Все -- и как милиция била ребят с газетами, и как
газеты у них отнимали. Отлично сработали журналисты. (Мне.) А это у вас что
такое? -- А это магнитофон, это я для памяти записываю... Старик: -- А вы
откуда? -- Из Америки. Старик, меняя тон:
я просто смотрю.
не надо -- даже лучший советский драматург Витя Мережко таких замечательных
диалогов не выдумает!
парню, который только что разложил на углу газеты на складном столике. Гонят
его, но пока вежливо -- не бьют...
меня ответом. И мой голос продолжает:
"Уйдите отсюда", и парень спокойно собирает газеты и уходит. Я -- тоже.
Слава Богу, эта встреча с милицией обошлась без конфликта. Спрячу-ка я
магнитофон и позвоню Гдляну. Тем более что он тут рядом, в двух кварталах
вниз по Горького."
меня сухой и прокуренный голос Гдляна. -- Вы забыли у нас очки. Можете зайти
за ними. -- Спасибо!!!
прибор, показывающий высоту звука, то от моего ликующего "Спасибо!" стрелку
этого прибора вынесло за верхнюю отметку. А через десять минут в проходной
следственной части Прокуратуры СССР я уже держал в руках свои солнечные очки
и короткую записку:
удачи".
Мосфильмовской улицы! Этой ночью, глядя из окна квартиры Михаила и Ларисы, я
среди темных ночных окон видел, наверно, и ее окно!
как от волнения потели мои ладони, сжимая букет цветов -- таких же крымских
роз, как 11 лет назад?
это сказал?
правда. Я был седой, старый, с радикулитом и комплексом неполноценности
из-за своего ужасного английского языка.
сорок и даже не сорок тридцать два! Дайте мне коня -- я проскачу по
московским улицам, как джигит! Дайте мне русскую женщину, и, как говорил
Бабель, русская будет мною довольна!
Зачем ты швыряешь нас за свои границы?
восьмого этажа, звонил и стучала эту дверь с табличкой "Шифрин М.Б.", но
никто не отвечал, и ни звука не было изнутри. Но я не унывал. Я ждал этого
момента одиннадцать лет, я подожду еще пару часов, пока Аня придет с работы.
Ветер задувает в выбитое лестничное окно и пылью
"Дима и Римма = любовь". Если я уставу стоять, я могу сесть тут на
подоконник и ждать.
женские каблучки. Высокая двенадцатилетняя девчонка в джинсиках ц майке с
надписью ADIDAS увидела меня под дверью 116-й квартиры, тормознула на бегу:
-- Вы к Шифриным, что ли?
Прилететь из Америки, разыскать ее адрес и... -- А когда они вернутся? .
узкими плечиками и тонкой фигуркой она напоминала мне кого-то, но я еще не
знал кого.
на стене и спросил: --А ты случайно не Римма?
--Нет, из США.
Слышали такое место? --Я даже был там. Там физики живут. Твой папа физик?
--Ну да! Кацнельсон его фамилия. Может, слышали? О нас в "Нью-Йорк тайме"
писали, мы шесть лет в отказе сидели!
влюблен в эту девочку, а она уезжает. -- Ну, а что я могу
сделать?!!--обозлилась девчонка. -- Они нарочно увезли его в Сочи, как
только мы получили разрешение на эмиграцию! Хотя это полный бред! Он все
равно ко мне приедет! Ну, подумайте сами: человек с фамилией "Шифрин" разве
может жить в этой стране? Даже если он возьмет фамилию своей матери,
антисемиты его все равно выявят!