простого противоречия, - говорил старик, - я хочу умереть на родине, но не в
одиночестве, а чтобы рядом были внуки. Однако это невозможно. Вот и не
умираю, живу то в Москве, то в Париже.
проблемами и мемуарами. Кац давно не брался ни за какие процессы, а
консультации давал крайне редко. Но мало кто знал, что старый адвокат
владеет самой свежей информацией об уголовной жизни не только Москвы,
России, но зарубежья - ближнего и дальнего. Каким образом он собирает и,
главное, где хранит эту информацию, не знал никто.
Курбатовым, старого адвоката связывали давние приятельские отношения. Они
были знакомы больше тридцати лет и за эти годы успели оказать друг другу
множество мелких и крупных услуг. Семен Израилевич почти сразу узнал о
гибели Дениса Курбатова, причем не от Антона и не от Ксении Анатольевны, а
из каких-то своих источников. Его сочувствие было искренним, он спрашивал по
телефону, не нужна ли помощь. Антон поблагодарил и отказался.
к нему молено подъехать. Кац ответил, что всегда рад его видеть. Антон
попросил разрешения прийти с дамой, старик хмыкнул и сказал: "Это тем более
приятно".
напротив.
гости не ходит. Особенно к старикам, да еще рано утром.
заниматься делами с раннего утра. Скажи, как мама? Опомнилась немного?
Сколько бедной девочке пришлось пережить - сначала Володина нелепая смерть,
теперь вот Дениска... подумать страшно. Для меня твоя мама до сих пор
девочка Ксюша с музыкальными пальчиками.
психиатру.
была красавица. А что, нашли убийцу? Есть какие-нибудь новости из Праги?
знаешь, я от дел отошел. Дениса не вернешь, а тебе лучше держаться подальше
от сыщицких проблем. Убийство - дело сыщиков, а не родственников.
чаю выпьем. Или кофе. Вы успели позавтракать? Лично я не успел. Мне будет
очень приятно позавтракать в вашей компании. Антоша, мы с тобой пойдем на
кухню, займемся стряпней, как настоящие мужчины, а вы, Верочка, отдохните.
завтраком?
помощница по хозяйству, милейшая дама, но гренки у нее непременно подгорают,
мясо получается жестким, рыба крошится и теряет сок, а кофе всегда убегает.
несколько минут закрыла глаза. Она почти не спала этой ночью. Пыталась
заглушить тяжелый, тошный страх механической работой над переводом. Но самые
простые слова вдруг теряли смысл, она тупо смотрела на экран компьютера и
думала только об одном. Почему она. Вера Салтыкова, уже не юная и в общем
совсем не глупая женщина, дала себя обмануть, использовать в качестве
наживки, подсадной утки или кого там еще?
чувствовала она какой-то тайный подвох. Чувствовала, но врала себе: нет, он
хороший, у него просто было тяжелое детство...
перед самой собой. И она не могла. Да, банальная, старая, как мир, женская
потребность быть любимой. Это вполне понятно. Да, сложный многолетний роман
со Стасом, усталость от одиночества. И это понятно. Но в итоге Вера дала
себя втянуть в чужую, грязную и совершенно непонятную игру. Не только себя,
но еще маму, Соню, Стаса...
свежую голову, тем меньше верила, что Стаса убила его жена. Если эта женщина
по имени Инна хотела завладеть квартирой, она не стала бы вот так, открыто и
бесхитростно, избавляться от мужа. Ну, предположим, напилась. Можно
представить очень пьяную разъяренную женщину, которая в пылу семейного
скандала запускает в мужа утюгом, сковородкой или хватается за нож. Но
представить, как пьяная женщина крадется ночью и всаживает нож в спящего
мужа... Нет, так не бывает.
Стас, как нормальный человек, пытался вспомнить, где и когда они могли
встречаться раньше. Стасу было интересно, за кого Вера собирается замуж. Он
сказал: это валено, я обязательно вспомню. Федор вошел в комнату в тот
момент, когда Стас задал простой вопрос: как вы с ним познакомились? Федор
вполне мог стоять под дверью и слышать весь их разговор. Даже если он сам не
помнил, где они встречались раньше, ему, уж конечно, не надо было, чтобы это
вспомнил Стас.
нарезая сыр специальным ножом тончайшими, прозрачными ломтиками, - у тебя с
ней как, всерьез или... гм... как всегда?
получилось, что мы оба, не будучи знакомы, вляпались в одну скверную
историю. Сначала вляпались, а потом уж познакомились.
Достань-ка там ветчинку из холодильника. Нет, вот резать я буду сам. Ты пока
что зеленью займись.
к старику, но все не получалось. Семен Израилевич был так поглощен
приготовлением завтрака, что, казалось, все прочее пролетает мимо его ушей.
Стоя у раковины с пышным пучком укропа в руках, Антон сделал еще одну
попытку:
архиве...
архива. И вообще, такие вещи не обсуждаются на голодный желудок. Я уже
понял, у тебя важный разговор. Но давай сначала позавтракаем спокойно. Ты же
знаешь, я не могу говорить о делах натощак. Если я не позавтракаю, у меня,
между нами, мальчиками, будет громко и неприлично бурчать в животе. Это
отвлекает и не дает сосредоточиться. И перед барышней неловко. Да, а барышня
- прелесть. Есть в ней что-то такое... знаешь, когда она вошла, я сразу
вспомнил полотна старых мастеров... голландская школа, эпоха Возрождения...
скатерть, не спеша, со знанием дела, расставил тарелки, разложил приборы.
когда они уселись за стол, - но не стоит думать о них во время еды. Аппетит
лучше не станет, а неприятностей не убавится. Верочка, этой кофейной чашке
сто лет, - он поставил перед Beрой тончайшую, почти прозрачную фарфоровую
чашку. Мой дедушка вез сервиз из Китая в девяносто седьмом году. В восемьсот
девяносто седьмом. Он добирался до Москвы почти месяц. Во Владивостоке у
него украли все деньги, много было приключений. И в Москву он привез черепки
вместо сервиза. Только одна чашка уцелела. И прошла эта чашечка три войны,
революцию и много чего еще. Но уцелела, такая хрупкая, почти прозрачная. Вы,
Верочка, выпейте из нее кофе. Я не суеверный человек, но она приносит удачу.
видела ее. Антон показал сразу, как только они сели в машину. И все равно
взглянула еще раз.
глазам, долго рассматривал сквозь очки. Потом резко встал и, ни слова не
говоря, вышел в другую комнату. Вернулся он минут через пять, сел в кресло и
тихо спросил:
***
супермаркете на углу продается ее любимое, сливочное в белом шоколаде, с
орешками. Оно как раз стоит четыре восемьсот.
вместе с Курбатовым к какому-то старому адвокату, выяснять про Федора...
есть ужасная манера - приходить без звонка. У него вообще все манеры
ужасные. Он начнет выспрашивать, где Вера, и, чего доброго, останется здесь,
будет ее ждать. Вдруг Курбатов проводит Веру до квартиры? И тогда Федор все
поймет... А может, он уже понял? Бандюга, урка несчастный. А эти тоже
хороши, в милиции. Когда она заинтересовалась фотографией особо опасного
преступника, они далее внимания не обратили, не спросили: а где ты его
видела, девочка? Будто и вовсе не хотят ловить. А человека, который