из стороны в сторону, прянул к вампиру. Тот бестолково дернулся
направо-налево, но потерял драгоценные секунды, и кольцо коснулось
его, а грузики на шнурках вмиг оплели-спеленали, будто младенца.
Вампир, не в силах пошевелить ни руками, ни ногами, неловко рухнул на
траву. К моему удивлению, он молчал.
даже меня. На то, что осталось от вампира, у меня не возникло желания
смотреть.
стряхнул с себя Корнягу, отпрыгнул на шаг, и метнул прямо в
переплетение сучков-корешков огненный шарик. И сейчас Корняга горел,
как полено в костре, вопя при этом на всю округу.
оттуда содержимое. Вот и фляга; вышибив деревянную пробку, я опрокинул
ее над несчастным Корнягой. Вода полилась из горлышка, огонь зашипел,
и несколько клубов едкого дыма пыхнули от пенька во все стороны. Тряся
флягу, как погремушку, я заставлял воду рассыпаться в мелкий дождь. Но
вскоре вода иссякла. Тогда я схватил шкуру, в которую были завернуты
ножны Опережающего, и с размаху набросил ее на Корнягу. Потом
навалился сверху и принялся колотить-хлопать по шкуре руками, надеясь
сбить пламя.
Корняга перестал вопить беспрерывно, появились паузы и осмысленные
проклятия вместо ничего не значащего крика чистой боли. Гляди-ка:
деревяшка-деревяшкой, а чувствительный!
боль в обожженной ладони немедленно проснулась. Как всегда, в горячке
я о боли позабыл, но стоило справиться с главными неприятностями, как
она тут же напоминала о себе.
Видно, понял, что добыча не по зубам. Ну и ладно. Тогда поглядим, что
там с пленным. И что, собственно, теперь с ним делать.
опустошенного в поисках фляги двумеха, мимо оружейной сумки;
споткнулся о скрытые в траве ножны. Ладно, сейчас гляну, как это
отродье, свяжу покрепче и все-все подберу.
страха пленника. Ее длинный хвост нервно хлестал рыжие бока. Как-то
сразу отпали сомнения относительно чувств, которые милая Тури
испытывала к пойманному вампиру.
меня обернуться.
продолговатое, и косо скользнула прочь, медленно-медленно набирая
против ветра высоту. Будто детский воздушный змей.
из-под дерева подобру-поздорову, и остальные обходить подальше. Ну их,
этих кровососов. Навалятся кучей, и одолеют, пожалуй. Сколько их там,
в ветвях? Сотня? Не знаю и знать не хочу.
ошалевшего и черного от сажи Корнягу в седло, перевалил связанного
по-новому пленника, прихватив его ремешками, и хлопнул Ветра по
лоснящемуся крупу.
ножен.
таком расстоянии я разглядел то продолговатое, которое вор прижимал к
груди.
понял, что на меня смотрит не карса, а Тури. Не зверь, но человек в
теле зверя.
таких простых вещей. А потом развернулась и мягкими стелющимися
прыжками помчалась вослед вампиру.
могу понять, что прыгнув с немыслимой высоты, они в состоянии
приземлиться целыми и невредимыми, но как им удается взлететь на такую
же высоту - не понимаю. Невозможно это. Белки-летяги, во всяком
случае, этого не умеют."
седло и пустил коня отчаянным галопом. Вампир успел превратиться в
маленький темный крестик на фоне светлого меарского неба. Тянул он к
соседнему дереву, такому же чудовищному зонтику посреди бескрайней
степи.
ветвей. Сумеем ли мы его там настичь? Наверху, в его родной стихии?
Если да - то как именно. И еще задумался - так ли уж необходим нам с
Тури этот меч?
первой капле, предвестнице неистового ливня. Он был прост, как
устройство арбалета, и столь же недвусмысленен.
важна будет сильная магия, а наш необычный меч - такая сила, что и
представить не получается. И это при том, что я последние дни стал
чувствовать магию куда отчетливее, чем раньше.
Да как я вообще посмел подумать, что меч нам не нужен?
быстрее. Как-как... Подумал, вот. Посмел. А ты, чародей, обещал
появиться, помнится... и где ты? А?
посылать чувства, словно наговор, за ветром?
дерева-гиганта, вцепилась когтями в морщинистую кору и стала
стремительно карабкаться вверх.
отважной спутнице? Сожрут ведь ее эти упыри на верхотуре. Или вниз
сбросят - тоже смерть верная. Невезение просто!
дерева. Карса уже достигла первых ветвей и скрылась из виду.
листьев, осыпавшееся с нижних ветвей. Потом раздался знакомый
неистовый мяв. Карса явно ввязалась в драку. Ну, киса, ну, давай! Все,
что я могу сделать, это пожелать тебе удачи!
а, может быть...
упадет эта штуковина!
вампиров. Рука привычно нашарила хадасский кинжал, а сам я снова забыл
о боли в обожженной кисти.
траву с глухим стуком, глубоко впечатавшись в рыхлую землю. Лишь
подбежав поближе, я понял, что немножечко ошибся. Не ножны. Точнее, не
только ножны. Потому что раньше всего я заметил ребристую рукоять
клинка с затейливо изогнутой гардой. Кинжал я поспешно сунул за пояс,
левой рукой подхватил ножны, а правой рванул меч на свободу. Узкий,
тускло мерцающий металл радостно отразил свет Меара. Я взглянул вверх
и засмеялся. Эй, нечисть! Давайте сюда! Навстречу гибели. Потому что
Опережающий уже завел Песнь Смерти - я слышу ее, хотя не понимаю слов.
Наверное, их поняли бы хоринги или Унди Мышатник. Я же их только
слышу, потому что не знаю так много, как Старшие или как мой учитель.
Всего лишь слышу. И чувствую каждой частичкой своей нечеловеческой
души.
падение. Клинок в моих руках продолжал петь.
достоин быть принятым в цех телохранителей Торнсхольма. Клинок точно
так же превратился в продолжение моей руки - в разящий коготь,
подвластный моему разуму и моим желаниям.
Клинок прошел сквозь плоть, словно нож сквозь масло, а тонкие полые
кости перерубил без всякого труда. Снова запахло кровью.
наклонив крылья-перепонки, разлетелись веером, пытаясь избежать
знакомства с Опережающим. Я перебежал на новое место, потому что трава
под ногами стал скользкой. И рубанул еще одного летуна, начисто снеся
ему голову. А в следующий миг презрительная усмешка коснулась моих
губ.
- второй был еще жив, просто упал наземь. Ко мне они сразу же потеряли
всякий интерес. А я переполнился презрением. Потому что вулх никогда
так, как они, не поступит. А, значит, и я тоже.
Громыко Ольга
Маккефри Энн
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Белов Вольф
Майер Стефани