ли откуда-то из села... Рыжая. Вы просили доложить.
Сперва я посмотрю.
последний раз спал, спал подряд хоть пять часов, когда это было, в ка-
кой жизни?..
обшитой деревом стене, сосредоточился, с усилием вывел знак зеркала.
Получилось не блестяще, но минут двадцать работать будет. Набрал в
грудь воздуха, мысленно воссоздал между собой и Зеркалом знак Линзы...
Вот так. Вдох. Выдох; это поначалу немножко больно, он гоняет свою во-
лю туда-сюда, он отражает себя, пропуская через линзу, это так же при-
ятно, как пальцы в мясорубке... Но вот, вот уже легче. Вот, это новые
силы. Это его собственные, многократно усиленные возможности, теперь
он силен и свеж, теперь подавайте ему ведьму-матку...
ходить на кривую и не очень пристойную картинку, настенный рисунок не-
доразвитого подростка. Попросить референта смыть...
спускается по лестнице, потому что лифт давно уже не работает... Ни
один лифт в огромном здании... Нету света, и факелы в подвалах из ри-
туальной декорации превратились в насущную необходимость, теперь у не-
го в кабинете по ночам тоже чадит факел...
теперь церемонии... Но потом, одумавшись, надел. Если Великий Инквизи-
тор позволит себе небрежение традициями - чего ждать от простых охран-
ников?..
блока. Вопросительно взглянул на дежурного - тот поднялся, бледный,
мало знакомый Клавдию инквизитор:
мелочи...
ЭТУ ведьму.
с вывертом. Не то флаг, не то щит; где они ее подобрали, откуда берет-
ся эта зараза, эти мутанты, монстры, совмещенные типы, чудовищные ко-
лодцы, нечеловеческая злоба?..
чтобы сразу прикончить... Простите, патрон, вы же приказали - всех ры-
жих - с доставкой... Будете смотреть?
кий-прим. Четыре "зеркала", стационарные колодки, в потолок вмурован
знак "пресс"...
окошку в бронированной двери.
ясь, повернув голову настолько, насколько позволяла вся эта изуверская
арматура.
не прыгает, не замирает - просто стоит. Секунда, две, нет удара...
мокрые. Вот, одновременно выкатываются два прозрачных шарика, падают
на щеки, бегут вниз, два потока, тоненьких и стремительных, достигают
улыбающихся губ, каплями срываются с подбородка...
рым сожалением покинула свой большой мир, привычно втиснувшись в ма-
ленькое, мучимое колодками тело.
вободной волей, а уродливый знак, вмурованный в потолок, давил, подоб-
но тяжелому прессу; горечь и боль узницы отражались от стен и возвра-
щались в удесятеренной силой. Так было первые часы пребывания в камере
- а потом ей удалось ускользнуть в большой мир, и, с удивлением вмес-
тив в себя целое море противоречивых побуждений, зависнуть между по-
лотнищем неба и полотнищем земли. И с новым потрясением осознать свою
былую слепоту.
ния. Человеческий мозг не создан для такого понимания; наверное, у нее
кружилась бы голова и текли слезы, но ни головы, ни глаз уже не было,
были переплетения дорог, узлы страха и веры, растекающиеся капельки
надежды, крупицы сожаления, и еще множество смутных сил, которым она
не знала названия, а только чувствовала свою над ними власть.
чется забыть.
ла камеру со знаками зеркала на четырех стенах, собственные белые кис-
ти, выглядывающие из колодок, и рыжие волоски, мешающие смотреть.
это мир изменился до неузнаваемости. А я осталась прежней...
но он был пуст и враждебен. Только в подвалах теплилась жизнь - обре-
ченная, закованная в колодки; Ивга облизнула запекшиеся губы. И до
этого дойдет черед. Это - потом...
вдохнула и выдохнула, вдавливая огромный невидимый поршень обратно в
потолок. Треснули камни; по кладке над головой разбежались трещины,
инквизиторский знак разрушился, разом теряя очертания и силу. Ивга
качнула тяжелой головой, пытаясь вытряхнуть из волос осыпавшуюся ка-
менную крошку. Перед глазами прыгнули огненно-рыжие пряди.
помутнели, поплыли перед глазами - и вот уже страшная камера номер сто
семь превратилась в подобие балетного класса, и Ивга увидела сразу
множество своих отражений, больших и малых, теряющихся в глубинах зер-
кального коридора.
зерцание колодок не понравилось ей, и потому после некоторого усилия
она перестала их видеть. Она вглядывалась в себя - так внимательно и
пристально, как никогда до сих пор. Она себя ВИДЕЛА.
дозрительными. Сочувствующими. Глазами полицейского на вокзале, глаза-
ми чугайстра Прова, глазами одноклассников, глазами брата, и хозяйки
антикварного магазина, и еще чьими-то, жаждущими раздеть, и еще каки-
ми-то, совершенно безразличными...
ред зеркалом без одежды и удивленно изучающую наметившиеся изменения.
Картинки были поучительными, порой жестокими - но во всех глазах она
узнавала себя. Может быть, не сразу - но узнавала.
Глянула глазами матери, но сразу же потупилась и слизнула со щеки сле-
зу. Чтобы отвлечься, посмотрела глазами маленькой собачки с площади
Победного Штурма...
дерево колодки, и ни о чем не думала. Просто существовала - стараясь
при это не задремать, потому что в дреме обязательно явится полосатая
змеиная спина. А Ивге не хотелось встречаться сейчас со змеей.
снова, и потому покорно и терпеливо ждала. Он давно должен был прийти,
он придет, хотя бы по долгу службы...
сопровождении палача; если раньше Ивга была для него случайной девоч-
кой-подкидышем, то теперь она попросту враг, и притом запятнанный пре-
дательством, с чего она взяла, что он испытывает к ней не предусмот-
ренные протоколом чувства?..
боялась палача - зато ее страх перед Клавдием ожил с такой силой, что
ей ясно припомнилась их первая встреча, тошнота, подступающая к горлу,
и визитная карточка, оставляющая на ладони красный след ожога...
призрак его единственной женщины, ревностный, не терпящий соперничест-
Николаев Андрей
Маккефри Энн
Андреев Николай
Березин Федор
Лукин Евгений
Смит Кордвейнер