количество физиономий, не отмеченных даже намеком на интеллект, вгоняло в
оторопь. Постепенно он начал понимать, в чем дело.
как бродяга, нищий или батрак, его облик воспринимается соответственно, но
он обычно знает свое место и как-то ему адекватен.
костюм ответработника, толпами ходят по улицам или разъезжают в
автомобилях, произносят речи на митингах и съездах, а вдесятеро большее их
число создает массовку, заняв экологическую нишу нормального служилого
люда и мещанства, то картинка выходит пугающая.
тоже, поняли, что в целях мимикрии лучше не выделяться среди новых хозяев
жизни, надели маски: кто тупой покорности - только что слюни изо рта не
пускают, а кто безудержного, агрессивного люмпенского хамства.
горестного недоумения - что, в конце концов, происходит и как жить дальше?
приказывают перейти на новую форму одежды, сделать соответствующие морды и
носить не снимая. А то вон, Басманов! И бриться не стал, и одет, как
многие, однако... До первого патрульного физиогномиста...
характер мусора, правда, другой. Здесь преобладают шелуха от семечек,
лохмотья бумаги, конский навоз.
центра, грохочут телеги ломовиков, шагом плетутся низкорослые лошаденки
извозчиков - "ванек". Довольно много автомобилей, проносящихся на бешеной
тридцатикилометровой скорости по выщербленному булыжнику. На углах и
перекрестках - милиционеры в диковинной форме, с винтовками через плечо.
Бульварного кольца, посечены пулями, несколько громадных пятиэтажек
выгорело полностью, витрины заколочены, многие деревянные дома и заборы
растащены на дрова. Магазинов и лавок мало, основная торговля идет с рук.
Редкие трамваи чуть не разваливаются от набившихся внутрь и облепивших
вагоны снаружи пассажиров. Трудно понять, зачем, рискуя жизнью, висеть на
подножке или буфере, если в итоге скорость передвижения не превышает пяти
километров в час...
сохранившие свой облик, разве что вывески другие, да вместо асфальта
булыжник. Кузнецкий мост, к примеру. Иные же определялись чисто
топографически. На Тверской, которая здесь вдвое уже, от Манежа до
Страстного бульвара Новиков узнал только "Националь" да Елисеевский.
Интереснее было бы знать - что сейчас происходит за стенами бесчисленных
наркоматов, исполкомов, партийных комитетов и прочих советских учреждений
и контор? Как там народ себя ведет и ощущает: к эвакуации готовится, к
уличным боям или к вынесению хлеб-соли?
спрятавшись под масками олигофренов? Новиков чувствовал себя как водитель
в городе, где дорожные знаки изменили в одночасье значение и смысл. По
выражению лиц уличной толпы он, профессионал, не мог больше судить о
мыслях и настроении. Черные ящики, когда неизвестно даже то, что на
входе...
редкие иностранцы.
распоряжении сорок человек. Половина имеет в Москве родных, друзей,
сослуживцев. Но обращаться к ним, даже к вполне сочувствующим, нельзя.
Каждый подозрительный, вообще новый человек немедленно попадает на заметку
домкомовцам, работающим на угро или ЧК дворникам, просто "сознательным
трудящимся". Да и разбрасывать группы по всему городу недопустимо в
тактическом смысле.
и уверенности особой он Новикову не внушал, слишком все далеко от его
личного опыта. Придется целиком положиться на одного-единственного
человека...
должен ожидать Шульгин со своей тройкой.
пивную, скажем, и еще раз обменяться мнениями, сообразно с обстановкой. А
потом вместе обойти контрольные точки. Ближайшая - Александровский сад.
Нависающая над головами грязно-рыжая стена, а за ней в нескольких метрах -
он. Вечно живой. Сейчас особенно.
странной случайности совпало с открытием расширенного Пленума.
Председательствовал Ленин. Он собирался произнести очередную,
программно-теоретическую речь, но и самолет, и листовки, и особенно золото
совершенно выбили его из колеи.
Троцкого и Главкома Каменева - не того, который, а другого, бывшего
полковника Генерального штаба - объяснений, как стала возможна столь
наглая демонстрация, которая архиопасна именно в пропагандистском плане!
пролетариат в том, что польская неудача является на самом деле крупным
успехом в деле воздействия на революционное движение Европы, особенно
Англии! А что прикажете говорить теперь? Что сдача Курска бесценна для
пробуждения рабочего движения в Сиаме? - Владимир Ильич говорил
раздраженно, в голосе проскакивали истерические нотки. - А эта глупейшая
история с червонцами! Кто утверждал, что врангелевская казна пуста? Может
быть, товарищ Дзержинский способен объяснить? Или это как раз золото,
якобы отбитое вашими людьми у Колчака? Снова очковтирательство? Тут кто-то
заявил, что на Москву сброшено чуть ли не сто тысяч листовок! Это что же,
миллион рублей золотом? Я требую немедленно выяснить точную цифру и
принять все меры к изъятию... Не останавливаясь перед расстрелами! И
кстати, почему все золото оказалось в городе, почему его не сбросили и в
Кремль?
рассчитывали? Вздор! Я всегда говорил, что у него слабые, ничтожные силы,
он силен только быстротой, наглостью офицеров, техникой снабжения и
вооружения! Мы гораздо сильнее врага! Надо просто биться до последней
капли крови, держаться за каждую пядь земли, и победа будет за нами!
Буденный никаких наук не изучал, и если бы ему не мешали, давно бы взял
Варшаву без всяких полковников Егоровых и генералов Гиттисов... Если вы не
в состоянии обеспечить перелома, замена всем вам найдется!
вставая с места, посоветовал Ленину лично возглавить Реввоенсовет, а на
место Каменева назначить... Сталина, что ли...
по столу раскрытой ладонью и чуть было не заявил о том, что если его
позицию не понимают и не поддерживают, он готов сам подать в отставку со
всех постов и обратиться непосредственно к массам! Подобные штуки он
проделывал не раз, но сейчас политическое чутье подсказало, что номер
может и не пройти.
идейному разброду в и так далеко не едином ЦК. В отличие от тех, что
предназначались населению, эти содержали сжатый, но реалистический анализ
военной и экономической обстановки; указывалось на факторы, в силу которых
кампания двадцатого года выиграна быть не может, и предлагались мирные
переговоры, на условиях гораздо более мягких, чем брестские.
дружелюбно, - в этой мерзости есть хоть доля правды?
сейчас не в силах разгромить Врангеля. Хуже того, они деморализованы
непрерывными и часто необъяснимыми успехами неприятеля. В самом лучшем
случае можно надеяться до зимы удержать нынешние позиции. Тем более, что
товарищи Сталин и Буденный сделали все, чтобы оставить нас без резервов.
Революционализация европейского пролетариата - дело, безусловно,
архиважное, но на позиции мы его пока послать не можем. Нам нечего
перебросить на юг! Разве что... Снять войска из Сибири и Туркестана,
развернуть Кавказский фронт на север, нанести сокрушительный удар от
Ростова к Перекопу... Но тогда придется надолго отказаться от надежды
завершить войну даже в будущем году. Или... смириться с тем, что граница
РСФСР надолго пройдет по Волге и перевалам Кавказа...
архиважнейшее! Вы обязаны устранить опасность для Москвы и самого
существования Советской власти! Вы обязаны это сделать любой ценой! Мы
пошли на такой шаг в Бресте, пойдем, если надо, и сейчас! А подумать об
остальном у нас еще будет время. Если только... Если мы не удержим Москву,
нам придется переезжать в Самару... Или Екатеринбург... - При этом
названии лицо его вдруг конвульсивно дернулось, он закрыл глаза и сильно
надавил на них пальцами. Опомнился, вскинул голову и закричал фальцетом:
Мобилизуйте всех, абсолютно всех, способных носить оружие! У нас в Красной
Армии четыре миллиона человек, а вы не можете разбить этих мерзавцев,
которых едва сто тысяч! Позор!
снова дать покомандовать Тухачевскому, нам и пяти миллионов не хватит...
Контровский Владимир
Пехов Алексей
Панов Вадим
Скальци Джон
Лукин Евгений
Андреев Николай