Чтение 76–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

- Что значит - где искать?- перебил Коминт. - Каин и эта Дайна:

- Это форпосты. А я говорю об основных силах. Где они, сколько их.
Артиллерия, авиация:

- Понял тебя. Все равно: работать придется именно этих.

- Боюсь, что так.

- И тогда, если Каин прячется - то остается одно:

- Вот именно.

- Но баба должна быть крутая. Там, наверное, охранников
понапихано: и вообще неожиданно уже не получится: Будет веселее, чем в
Будапеште, нет?

- Да. Придется размять кости:

10.

Микилл: Тогда расскажи мне сперва о том, что

происходило в Илионе. Так все это было,

как повествует Гомер?

Петух: Откуда же он мог знать, Микилл, когда

во время этих событий Гомер был верблюдом

в Бактрии?

Лукиан.

Фамилия гавриловского брата, репортера из "Морды буден", была
Бортовой. С ним, опухшим от дешевой водки, Николай Степанович
столкнулся утром нос к носу в буфете гостиницы.

- Пристроил я ваше интервью в "Плейбой", - сказал Бортовой,
брюзгливо морщась; видимо, казалось ему, что с Николаем Степановичем
они расстались вчера. - Не фирма. Платят гроши:

- Здравствуй, Миша, - сказал Николай Степанович.

- Ах, да, не виделись же сегодня: Ну, тогда за встречу? -
предложил он, но денег не вынул.

- Знаешь, Миша, - сказал Николай Степанович, - вчера я молился,
чтобы нужный мне человек вышел из-за угла:

Он взял бутылку "Смирновской", две пиццы, пиццу нагрузил на
Бортового, а сам с бутылкой в руке пошел к выходу. В номере они сели
на койку, поставили тумбочку посередине, Николай Степанович разлил
водку в пластиковые стаканчики: себе поменьше, Бортовому побольше:

- Ой, хорошо, - простонал Бортовой, вытирая выступивший пот. -
Будто Фредди

Крюгер босичком по душе пробежался...

У Миши было чудесное свойство: пробыв в Москве неделю, узнать все
о жизни всех столиц. Кто замочил двух солнцевских, какую новую картину
нарисовали

Комар и Меламид, где можно купить видеокассеты всего по восемь
штук, с кем дружит Моисеев, какое отступное требуют от Вики
Городецкой, почему так странно хоронили Жискара д'Эстена, почем грамм
плутония в Кельне, куда делась партия термометров с красной ртутью,
зачем президенту Ельцину две абсолютно одинаковые лазуритовые
пепельницы, кто мерил Стрип и кого бил

Клинтон, и кто же, в конце концов, подставил на самом деле кролика
Роджера:

Знал он, разумеется, и самое главное: меню всех предстоящих в
обозримом периоде презентаций. Это был его хлеб: и в прямом и в самом
прямом смысле.

Одного он не знал: сколько заплатила QTV сибирским
телевизионщикам, хотя и сказал, что теперь наконец ребята смогли
заказать хороший итальянский передатчик.

- А в эфир это, значит, не попало? - спросил Николай Степанович. -
Как-то не по- хозяйски получается, не по-западному.

- Пока нет. Кьюшники говорят, что делают большой блокбастер,
готовят будто бы к выборам президента:

- При чем тут выборы? - Николай Степанович повернулся к стене и
стал рассматривать гравюру, изображавшую восход солнца в таймырской
тундре. Эта гравюра, принадлежащая резцу знакомого художника, с
пугающим постоянством преследовала его во всех гостиницах страны:

- А то вы не понимаете:- Бортовой хитро прищурился и погрозил
пальчиком.

- Не понимаю, - честно сказал Николай Степанович.

- Ай, бросьте. Все понимают.

- Ну, может быть: Отстал я от столичной жизни, безнадежно
отстал... Ты их директрису знаешь?

- Дайну-то? А как же. Мерзкая баба. Ничего не пьет. При ней все
время Люська, баба-визажистка. Любовница, наверное. И еще у нее то ли
зоб, то ли кадык. А что, может, и мужик она бывший... У них же это
быстро и безболезненно. -

Бортовой задумался. - Даже "мисс Европа" восемьдесят девятого года
- и то мужик... Ой, далеко нам до Европы, Николай Степанович, деревня
мы все-таки темная...

- Ты хочешь быстро и безболезненно сменить пол?

- Да нет, важен сам принцип - захотел и смог. Как символ свободы
выбора. А так нет - на тряпки разоришься.

- Ладно, - сказал Николай Степанович. - Где ее встретить можно?
Где она живет?

- Трахнуть ее собираетесь? - изумился Бортовой. - Такую-то
страшную?

- Допустим, у меня извращенный вкус...

- Тогда в офисе, конечно, - Бортовой посмотрел на него с
уважением.

- Отпадает, - сказал Николай Степанович. - Люблю интим. А то еще
запищит телефон в самый ответственный момент...

- Она купила бывшую дачу Федина. В Переделкине. Эх, обнищала
литература!

- Она не обнищала. Она просто дешево продавалась... Хорошо, Миша.
Ездит она на чем?

- Ездит она на четырехсотом черном "мерсе". Номер не помню. Могу
узнать. Да этот "мерс" и без номера узнать легко: значок QTV на всех
стеклах, а на заднем еще и наклейка с черепашками-ниндзя.

- Знак QTV на груди у него, больше не знают о нем ничего... -
Николай Степанович задумался. - Значит, говоришь, презентация...

- Да, - Бортовой посмотрел на часы, встряхнул, поднес к уху. -
Успеем. Не даст она вам, Николай Степанович, чует мое сердце - не
даст. Не того вы масштаба фигура.

- Как попросить, - подмигнул Николай Степанович. - Вот, помню, лет
пять назад, когда еще голодно было, попал я на презентацию "Нью-Йорк
Таймс" на русском языке в пресс-центре МИДа...

- Дерьмовые там презентации, - сказал Бортовой. - Вот "Какобанк"
устраивал - это да!