бездны землю, они бросились бы в бегство. Но верно среди цэрэгов
находились не только мальчишки. Им удалось остановить попятившуюся цепь.
Но Шооран и не рассчитывал на легкую победу. Едва оройхон встал, он
кликнул Ай и, не давая ей времени сообразить, что произошло, и почему все
вокруг изменилось, побежал через оройхон к дальнему его концу. Двигаться
приходилось перебежками, укрываясь среди камней, чтобы беглецов не
заметили с вершины какого-нибудь суурь-тэсэга. Неизвестно, что тогда
случится, но добра это явно не сулит.
острова. Отсюда можно было ставить землю, которая откроет путь на материк.
Сзади доносились истерические рыдания, крик, слова молитв и команд. Но
было ясно, что через полчаса цэрэги справятся с беспорядком и заставят
бабье войско двигаться вперед. За полчаса надо уйти.
скрываясь, а это значит, что у противника было достаточно времени, чтобы
поспеть с другой стороны и преградить дорогу. Оставалось уповать на
неразбериху.
был берег далайна, Шооран заметил спешащие вдалеке фигуры. Он кинулся было
на восток, но и там показался отряд, не меньше двух дюжин цэрэгов, идущих
чуть не по самому берегу. Они даже не считали нужным скрываться, а
шагающий впереди дюженник, дико фальшивя, горланил песню:
Значит, фронт прорван, сюда идут войска Моэртала.
расположены. Шооран выждал, когда скроется передовой отряд, и пошел на
восток, подальше от места неудачной стоянки. Ай неутомимо месила грязь и
лишь вечером, когда они устраивались на ночлег, сказала:
их.
слабели, и хлебная трава не наливалась как следует. Но в этом году засуха
наступила раньше, и уже одиннадцатый урожай был беден. Прежде такое
событие породило бы толпы голодающих и беспорядки во всех частях света.
Теперь земли было довольно, так что государство вана и республика изгоев
легко пережили неудачный конец года. А для живущей впроголодь страны
добрых братьев неурожай оказался роковым. Войско могло сколько угодно
грозить женским общинам, но если еды нет, то никакие угрозы не помогут,
придется затягивать пояса.
фронт и дюжинами дюжин стали переходить на сторону Моэртала. Тут-то и
пригодились великому одонту заранее вытребованные у вана баргэды.
Привыкшие к порядку и повиновению, они строго управляли обретенными
областями.
братья еще оказывали сопротивление. Вместо этого, он еще раз изъявил
полную покорность вану и через своих послов (сам ехать на Царский оройхон
остерегся, сославшись на многие дела) наладил поток переселенцев. Моэртал
хорошо изучил врага и понимал, что разгромить войско еще не значит
победить в войне. Самая большая опасность скрывалась в наплевательском
отношении ко всему на свете и в неистребимой привычке к воровству.
Неизвестно, знал ли одонт о мерах, принятых Маканым, но действовал он
похожим образом. Земли покоренной страны щедро раздавались переселенцам с
юга, так что общинники оказывались в окружении людей, привыкших беречь и
защищать свое добро. Часть младших братьев была отправлена в земли вана,
где освободилось немало полей.
объявил, что с первого урожая налог браться не будет. Никто не разбогател
на этом распоряжении, но наместник приобрел славу доброго и щедрого
правителя. Слух об этом дошел до ушей вана, вновь пробудив подозрения
самодержца, но теперь государь уже не мог диктовать свою волю Моэрталу.
Пожалуй, в случае конфликта, верх взял бы Моэртал. Но тот понимал, что
воюет счастливо, только потому, что старается воевать поменьше. Уроки
активной войны против изгоев многому научили его. "Лучшая война - это
мир", - повторял командующий и легко принимал на службу и кольчужников
старейшин, и вооруженных братьев, и всех остальных своих врагов. Не
забывал только делать так, чтобы они зависели от него и, значит,
поддерживали его власть. Тем более не собирался Моэртал ссориться с ваном.
Лучше иметь плохого союзника, чем хорошего врага. Сейчас ничего не стоило
отделиться от метрополии, с Царским оройхоном его связывала сухая полоса,
которую не так сложно перекрыть, но Моэртал помнил, что мир меняется
быстрее, чем люди, а илбэч жив и ходит рядом.
Сперва известие о том, что шавар с мертвецами пересох, привело одонта в
бешенство, но успокоившись, он был даже благодарен за урок. Теперь он
знал, что чудотворца следует принимать в расчет при каждом деле, а
страшные слухи о горах изгрызенных трупов удалось погасить. В конце
концов, за погибших власть не отвечает, а живые получили земли даже
больше, чем им обещали.
месте начали возникать оройхоны. Сегодня Моэртал уже не был заинтересован
в новых областях, но мешать строителю не собирался. Не выставил караулов и
у сухой полосы, хотя знал, что ван год назад поступил именно так. Правда,
неподалеку от дороги в метрополию располагались каторжные мастерские
страны старейшин, которые Моэртал давно восстановил. На мокрых землях там
собирали нойт, а рядом, конечно, дежурили конвоиры. Но ведь это не секреты
и не заставы, которые можно рассматривать как враждебный акт. Просто
илбэчу будет здесь неуютно.
которых две дюжины он пробыл одонтом, Моэртал чувствовал себя настоящим
государственным деятелем. А началось все с того времени, когда его путь
пересекся с дорогой илбэча. Не только тропы на оройхонах пересекаются,
скрещиваются и человеческие судьбы, и люди идут дальше иными. Всегда и
всюду Моэртал чувствовал себя уверенно, заранее знал, что могут сказать и
сделать другие люди, и только илбэч оставался тайной. Не раз в мыслях
Моэртал беседовал с загадочным строителем, одного его спрашивал и лишь от
него ждал ответа. Илбэч представлялся маленьким старичком с ехидным
взглядом. Моэртал давно признал, что ошибался, считая Чаарлаха илбэчем, но
избавиться от старого представления не мог, и илбэч неизменно представал в
облике сказителя. Он сидел на топчане в тюремной камере, у дверей стоял
вооруженный цэрэг, и сама дверь была наглухо закрыта, но все же илбэч
оставался на свободе. Он улыбаясь произносил что-то такое, отчего запоры
падали, а самый верный из цэрэгов уходил следом за стариком. Тайна илбэча
не давала Моэрталу успокоиться и берегла его от ошибок. Моэртал мучился
невозможностью понять чудотворца и был благодарен ему за это.
против кого угодно, но не против илбэча. Пусть ходит где угодно, он не
станет мешать, в крайнем случае, осторожно направит в нужную сторону. А
то, что за последние две недели на побережье выросло восемь новых
оройхонов, так вреда от этого нет. Пусть баргэды потрудятся. Если хохиур
не растет, он покрывается рыжей плесенью и с этой минуты обречен сгореть в
мгновенной и бессмысленной вспышке. За примерами далеко ходить не надо.
с Ай стало жить в опустевших мокрых краях. Такое было с ним в землях
изгоев, а потом на северной оконечности страны вана. Оба раза его едва не
высчитали и не разоблачили. С тех пор благополучие пугало Шоорана, и он
решил обязательно уйти отсюда прежде начала мягмара. Жаль было покидать
насиженное место, тем более, что Шооран подготовил хороший плацдарм, чтобы
зажать северо-восточный залив. Но ведь не один он понимает, как удобно
здесь работать. А то, что вокруг спокойно, так перед появлением Ёроол-Гуя
далайн становится особенно тих.
не хотелось, у вана тоже все было знакомо до омерзения. Умел бы ходить по
аварам, ушел бы вслед за Мозолистой Пяткой. Бесконечно мала вселенная по
сравнению с миром человека. Тесно и некуда идти.
раз пересекать область старейшин, сбивая со следа тех, кто захотел бы
угадать выбор илбэча. Разбросав в течение трех дней пять островов, Шооран
поздним вечером, когда охрана убралась с мокрого ближе к лагерю
каторжников, перешел на соседний материк и удалился от перешейка на
безопасное расстояние. Никакой охраны он не встретил, решив, что
перехитрил сторожей, не ожидавших, что илбэч в один день и поставит
оройхон, и уйдет из страны.
последний месяц оказался голодным. Ручьи пересохли, бовэры беспомощно
хлопали короткими лапами по камню и недовольно разевали пустые пасти.
Хлебная трава на полях скукожилась и пожелтела. Скупо текущей из расщелин
воды едва хватало на питье. На мокром вновь появился народ. Это были не
изгои, а добропорядочные земледельцы, которых неурожай погнал за чавгой.
Страшно подумать, что было бы, случись такое в те времена, когда оройхоны