голову.
желтым, а глаза запали как у смертельно больного:
старика, плешивого, с длинной бородой, заткнутой за пояс. Его
стоптанные сапоги почти не касались мраморных плит.
травниками...
оживился, с неожиданной силой отпихнулся от дюжих рук, упал на
колени и прильнул ухом к груди Колоксая. Олег видел, как
розовое старческое лицо стало серьезным, брови взлетели на
середину лба.
стояла на коленях недвижимая, бледная, с закушенной губой. Олег
в странном озарении понял и ощутил ее боль, раздвоение, страх и
жалость, желание повернуть время вспять, сделать свершенное
несвершенным, запоздалое раскаяние.
обиженными.
потряс люто. -- Говори быстрее!.. Он уже умирает!
по лицу Колоксая, ощупали шею, грудь. Везде он чувствовал
смертельный холод, нечеловеческий холод. Это был не просто
холод умирающего, остывающего тела, в нем чувствовалась
странная мощь, злая и нечеловеческая, которую останавливать не
человеку.
ахнул: -- Но тогда что это?
разливается по его телу... Вода, просто вода... но это вода из
подземного царства мертвых!
Красноголовый смотрел с болью, словно его самого замораживала
единственная на свете вода, которую нельзя ни вскипятить, ни
даже нагреть.
мудрый... обещал... потомство...
стоял голым, а еще и обливали водой из колодца. По телу
пробегали ледяные струи, просачивались под кожу, морозили
сердце.
бледному лицу катились крупные капли. -- Как говорится... я
трижды взошел на ее ложе... хотя, если правду, я с него и не
слезал...
опускались тяжелые запахи жареного мяса, печеного лука, рыбы,
пахучих трав. Лекарь кивнул воеводе, тот знаком велел оттеснить
толпу.
ладони бережно поддерживали голову Колоксая, золотые волосы
разметались и закрыли ей руки до локтей.
не лечить, вылечить это нельзя, но тра-вами да настоями можно
было отсрочить на неделю-другую. А если такой вот здоровяк, то
и на месяц...
многое можно свершить.
лет назад. Единственное, если кому успел передать свое умение,
это своей дочери. Но ее нет среди колдунов, нет среди
волшебников, нет среди чародеев. Когда-то ее пытались отыскать
даже среди аводников или акудников, но...
хорошенькая, но мало ли на свете хорошеньких? Среднего роста, с
волосами цвета спелой пшеницы, а таких большинство, у нее синие
глаза, а у кого не синие?.. Имя ее какое-то птичье...
доспехи, сняли сапоги, он лежал обнаженный до пояса, прекрасный
и могучий, только лицо смертельно-бледное, на лбу и щеках
блестели крупные бисеринки пота. Синие как небо глаза стали
белыми от боли.
глазами колдуна быстро растолкал народ, но побежал не к коням,
а в пустой угол двора. Там возник вихрь, пошел по кругу, все
быстрее и быстрее, завертелся, стал почти непрозрачным. В него
втянуло сухие листья, кто-то вскрикнул, потеряв шапку.
и ветки сыпались с сухим шелестом, выросла горка, а сверху
плюхнулась шапка с красным верхом. На белоснежной плите
осталось выжженное страшным верчением пятно, поднимался черный
дымок, а сама плита оплавилась в середке.
воевода проговорил осевшим голосом:
Нет, лучше к жене Кобылки, а потом обратно, никто не увидит...
нахмурился, пощупал рукоять большого ножа на поясе. Воевода,
сопя от жалости, наклонился над Колоксаем:
силен!.. Потерпи, не сдавайся мертвой воде. Такие люди если
говорят, что скоро вернутся...
опустил ладонь на раскаленный лоб Колоксая, озабоченно покачал
головой. При таком жаре он испекал на углях костра рябчиков,
однако грудь витязя была холоднее глыбы льда. -- Потерпи. Если
он мужчина, то вернется. Даже если ничего не получится.
было меньше уверенности, чем хотелось са-мому.
Глава 40
опустился прямо во дворе самого богатого терема. Тот стоял в
самой середке городка, здесь должен обитать правитель, и когда
ударился пятками о землю, упал, то тут же, несмотря на страшную
слабость и тупую боль в голове, подхватился и, хромая, не
обращая внимания на острую боль в лодыжке, бросился к крыльцу.
глазах ужаса больше, чем при виде волчьей стаи. На ступеньках
он сшиб двух молодых мужиков, что вышли то ли помочиться с
крыльца, как принято в этом племени, то ли поплескаться у
колодца в большом широком корыте.
гридень, Олег на ходу пихнул его ладонью, промчался вверх по
лестнице на второй поверх. Сзади были стук, грохот, падение
тяжелого тела, ругань, но он уже промчался по коридору, толчком
распахнул дверь, из-под которой весенними ручейками вытекали
самые свежие и легкие запахи. Запомнил с той встречи, когда
Зимородок догнала их возле ворот своего городка.
девки, почти подростки. Смех оборвался, глаза округлились, но