женности!.. А для чего? Что за нелепость! Отдать все такому скоту!..
Бедная Рут! В ней было мало жестокости... Надо быть жестче!.."
только и делает, что обманывает нас!.. Ум и тело знают, чего хотят, а
сердце слепо. Аннета говорила себе, что должна быть его поводырем... Она
восстала против любви, против самоотречения, против доброты...
чувства. Они не повторяются - можно сказать, что их неодинаковость явля-
ется основным законом. Пока господствует та или иная мода, все свято
следуют ей и с презрением относятся к нелепым устаревшим модам, твердо
веря, что та, которой они следуют, есть и всегда будет самая лучшая. Ан-
нета в этот период увлекалась модой на жестокость...
есть. Он не может обходиться без других людей. Самый гордый нуждается в
привязанности. И чем неутолимее обстоятельства вынуждают его замыкаться
в себе, тем скорее коварная злодейкамысль готова его предать.
достью и умом, трезвой практичностью. Теперь она была уверена, что живет
именно так, как хотела; конечно, приходится трудиться, но ведь и на это
она пошла по доброй воле. Она больше не боялась остаться без работы, не
нуждалась ни в чьей помощи. И ей было решительно все равно, нравится это
людям или не нравится.
ми, а с мужчинами, потому что она стала давать уроки мальчикам, готовить
их к вступительным и переходным экзаменам в лицее. С этим делом она
справлялась хорошо, но вместе с ее успехами росла и вражда к ней тех,
кто из-за нее оставался за бортом. Эти люди считали себя обворованными.
Тут уж было не до рыцарской галантности! Бесцеремоннее и грубее других
были женатые мужчины: их подзуживали жены. Против Аннеты пускали в ход
всякую клевету: чего только про нее не выдумывали, объясняя, какими спо-
собами она захватывает самые выгодные уроки! А она улыбалась строгой
пленительной улыбкой и шла своей дорогой, презирая мнение людей.
ного труда и борьбы. Ей давно пошел четвертый десяток. Годы протекали,
ничто не могло удержать их. И глухое возмущение поднималось в душе Анне-
ты... Пропала жизнь, прошла без любви, без настоящего дела, без красоты,
без могучей радости!.. А ведь она была создана для того, чтобы всем этим
наслаждаться!..
картинах, немного старообразное и в то же время детское. Смеющиеся гла-
за, окруженные морщинками, милый носик и губки бантиком, тяжеловатый
подбородок, нежная кожа и яркий румянец на щеках. Она любила рассуждать
о серьезных вещах с усиленным глубокомыслием, таким забавным на этом
добродушном смеющемся лице, с которого Соланж усердно старалась согнать
веселое выражение. Говорила она всегда быстро, боясь потерять нить своих
важных мыслей. И действительно, случалось, что она вдруг умолкала, не
докончив фразы, с ощущением пустоты в голове:
Но болтовня ее никого не раздражала. Соланж была не из тех говорунов,
которые настойчиво требуют внимания к своим нудным рассуждениям. Она бы-
ла не спесива и готова даже кротко извиняться перед другими, что нагоня-
ет на них скуку. Неспособная продумать до конца ни одной мысли, она име-
ла наивную склонность к умствованиям и отличалась огромным усердием. Из
ее усилий ничего путного не выходило: мысли застревали на полдороге,
серьезные книги - Платон, Гюйо, Фулье - неделями, а то и месяцами лежали
раскрытыми на той же самой странице. Книги, в которых излагались прек-
расные и великие мысли, идеальные альтруистические проекты общественной
помощи или новые системы воспитания, были для Соланж игрушками, которыми
она тешила ум. Она быстро о них забывала, и они валялись по углам и под
стульями, пока случайно не попадались ей опять на глаза. Эта добрая ме-
щаночка, всегда приветливая, милая и хорошенькая, рассудительная и урав-
новешенная, чуточку чопорная, но никого этим не стеснявшая, - словом,
очень приятная, искренне воображала себя женщиной с широкими умственными
запросами, на самом же деле она только любила рассуждать об идеалах и
тому подобных вещах в одних и тех же выражениях, всегда одинаково спо-
койно, тактично, благопристойно, гладко и совершенно бессодержательно.
ту необъяснимую симпатию, которая влечет людей безобидных и простых к
опасным натурам. Правда, это обычно бывает любовь на расстоянии.
Действительно, в лицее Соланж мало общалась с Аннетой, так как они учи-
лись в разных классах. Но достаточно было встреч в коридоре и некоторых
отголосков жизни "старших", доходивших до маленькой Соланж, чтобы она
стала издали робко обожать Аннету. А та об этом и не подозревала. По вы-
ходе из лицея Соланж совершенно забыла Аннету. Она вышла замуж и была
счастлива - ей для счастья немного было нужно: только, чтобы муж не был
ни уродом, ни человеком с сильными страстями, а Виктор Мутон-Шевалье,
благодаря богу, не был ни тем, ни другим. Он был скульптором по профес-
сии, но, имея ренту и богатую жену, отводил немного места в жизни мукам
творчества. Не лишенный вкуса, он не испытывал, однако, особой потреб-
ности воплощать в своем искусстве что-либо иное или в иной форме, чем
это делали его знаменитые собратья всех эпох. Ему чужды были честолюбие
и мелкие чувства (а быть может, и всякие другие), и потому он вполне
удовлетворялся сознанием (во всяком случае, льстил себя надеждой), что
его идеи с такой полнотой и совершенством выражены другими - Микеландже-
ло, Роденом, Бурделем или менее крупными мастерами (он был эклектик и
заимствовал от всех понемногу). При такой счастливой судьбе, в сущности,
не стоило бы утруждать себя и творить самому, но лестная иллюзия, что и
он - член великого братства художников, обостряла вкус к жизни. Виктор
тешил себя мыслью, что и к нему люди питают то умиленное почтение, какое
он считал своим долгом выказывать корифеям искусства, сожалея о невзго-
дах, которые они встречали на своем пути. Такие невзгоды знавал и он -
правда, больше понаслышке. И он силился придать своей веселой физиономии
выражение суровой меланхолии, когда слушал "Патетическую сонату", кото-
рую усердно бренчала на пианино его жена (ведь Бетховен тоже принадлежал
к великому братству). Соланж дала ему все то, чего он искал в брачной
жизни. Спокойная привязанность, нетребовательная доброта, кроткий и ров-
ный характера терпимость, комнатный идеализм, который боится ветра и
дурной погоды, склонность всем восторгаться, которая делает жизнь такой
удобной! Короче говоря, тайным идеалом Соланж и ее супруга было то, что
можно выразить одним словом "покой". И денежные средства и душевные осо-
бенности обеспечивали им этот покой. Никакие материальные заботы не гро-
зили им, и можно было не опасаться, что они впустят какую-либо иную за-
боту в свой мирный дом.
кие бури таила в себе эта Frau Sorge [51], они бы всполошились. Но об
этом супруги Мутон-Шевалье так ничего и не узнали: они, как дети, играли
с динамитом. Знай они, что держат в руках, они обезумели бы от страха.
Но, ничего не подозревая и вволю наигравшись, они без всяких дурных на-
мерений любезно подбросили этот динамит в сад к друзьям. Они подбросили
Аннету в сад Вилларов.
ние чувства: она снова влюбилась в Аннету. Ей, как и всем, была известна
"недопустимая" история Аннеты. Но Соланж была добра, и если в чувствах
ее не было глубины, зато не было в ней и чрезмерного ханжества, поэтому
она не осуждала Анкету. Надо сказать, что она не совсем ее понимала. С
той снисходительностью, которая была самой симпатичной чертой этой милой
женщины, Соланж решила, что Аннета либо была обманута и брошена, либо
имела серьезные причины поступить так, как она поступила. Во всяком слу-
чае, это ее личное дело и никого не касается. Решив так, Соланж пошла
против течения. После встречи с Аннетой она все разузнала о ней и пришла
в восторг от ее мужества и самоотверженности. Это было одно из тех оче-
редных увлечений, которые на время вытесняли из сердца Соланж все другие
чувства. Для ее мужа, с которым она поделилась своими восторгами, это
был лишний повод к умилению - он умилялся благородному сердцу Аннеты, а
заодно и благородству своей жены и своему собственному. (Восторгаться
нравственной красотой ближнего - это лучший способ доказать свою
собственную.) Оба супруга полны были самых благих намерений. Между ними
было решено, что нельзя оставлять в одиночестве, без моральной поддержки
эту бедную женщину, жертву общественной несправедливости. И супруги Му-
тон-Шевалье, одолев шесть этажей, пришли навестить Аннету. Они застали
ее врасплох, в хлопотах по хозяйству, и этим она их еще больше растрога-
ла. А ее холодность они приписали благородному чувству собственного дос-
тоинства. Они ушли только после того, как добились от Аннеты обещания,
что она с мальчиком придет к ним запросто к обеду в ближайший вечер.
раздражала всякая пошлость и приторность. Годы душевного одиночества
развили в ней чутье дикарки. Надолго удаляться от общества вредно; потом
трудно бывает в него вернуться, слишком остро различаешь под цветами за-
пах тления. В уютном мирке Мутон-Шевалье Аннете было как-то не по себе,
их семейное счастье не вызывало в ней зависти. "Благодушный, благодуш-
ный, благодушный", - как говорит Мольер. "Нет спасибо, это не для ме-
ня!.." Аннета была в том состоянии, когда жаждешь ощутить резкое дыхание
Лукьяненко Сергей
Корнев Павел
Глуховский Дмитрий
Майер Стефани
Журавлев Владимир
Посняков Андрей