потому, что не избрал легкий и простой путь, на который меня не раз тол-
кали, и не отправил мистера Дэвида в могилу или на виселицу. Отсюда все
неприятности, отсюда это проклятое прошение. - Он хлопнул по бумаге, ле-
жавшей у него на коленях. - В это затруднительное положение я попал
из-за того, что во мне жили добрые чувства к вам. Я хотел бы знать, жива
ли в вас совесть и поможете ли вы мне выпутаться?
нельзя, то кому же, естественней всего, должен я помочь, как не челове-
ку, сидящему передо мной, который столько раз помогал мне и даже теперь
подал пример кротости? Кроме того, я не только измучился, но и начал
стыдиться своей вечной подозрительности и упорства.
светлость, - сказал я.
сказал он, отпуская меня.
ня скребли кошки; и, кроме того, оглядываясь назад, я сомневался, не
слишком ли я всетаки был покладист. Но, с другой стороны, этот человек
годился мне в отцы, был прозорлив, занимал высокий пост и в час нужды
протянул мне руку помощи. Настроение у меня поднялось, и я неплохо про-
вел остаток вечера среди служителей закона, - без сомнения, общество бы-
ло прекрасное, но, пожалуй, мы выпили слишком много пунша, потому что,
хотя я и лег спать рано, мне до сих пор непонятно, каким образом я очу-
тился в постели.
видеть, я выслушал решение присяжных и приговор по делу Джемса. Я уве-
рен, что запомнил каждое слово герцога Аргайлского; и поскольку это зна-
менитое место его речи стало предметом спора, я могу предложить свою
версию. Вспомнив сорок пятый год, вождь клана Кемпбеллов, председа-
тельствовавший на суде, обратился к несчастному Стюарту:
здесь, где теперь по закону судят вас. Нам, сегодняшним вашим судьям,
возможно, пришлось бы предстать перед вашим судом, на котором разыгрыва-
лась бы комедия правосудия, и тогда вы могли бы вволю напиться крови лю-
бой неугодной вам семьи или клана.
ление создалось у всех. Просто поразительно, как молодые стряпчие обра-
довались случаю и высмеяли его речь, и стоило какой-нибудь компании соб-
раться за столом, как кто-нибудь старался ввернуть: "И тогда вы могли бы
вволю напиться..." В те времена сложили по этому поводу не одну веселую
песенку, но теперь все они забылись. Помнится, одна начиналась так:
словами:
выстрелил в упор. Я, конечно, уже знал это; но другие не знали, и их
больше моего поразили скандальные разоблачения, всплывшие в ходе суда, и
особенно слова председателя суда. Но его перещеголял один из присяжных,
который прервал защитительную речь Колстоуна словами: "Прошу вас, сэр,
покороче, мы устали", - что было бесстыдной и откровенной наглостью. Но
некоторые из моих новых друзей были еще более поражены неслыханным пос-
тупком, который опозорил и лишил всякой убедительности этот процесс. Од-
ного из свидетелей вообще не вызвали. Его фамилию можно было прочесть на
четвертой странице списка: "Джемс Драммонд, он же Макгрегор, он же Джемс
Мор, в прошлом арендатор Инверонахиля"; предварительный допрос был снят
с него, как полагается, в письменном виде. Он вспомнил или придумал (бог
ему судья) нечто такое, что придавило Джемса Стюарта тяжким бременем, в
то время как ему самому принесло немало выгод. Весьма желательно было
ознакомить с его показаниями присяжных, не подвергая самого свидетеля
опасностям перекрестного допроса; и все ахнули, увидев, как это было
проделано. Бумагу пустили по залу суда из рук в руки, как какую-то дико-
вину; она побывала на скамьях присяжных, где сделала свое дело, и снова
исчезла (как бы случайно) прежде, чем достигла защитника. Это сочли са-
мой коварной из всех уловок; и то, что тут замешано имя Джемса Мора, на-
полнило меня стыдом за Катриону и опасениями за собственную судьбу.
ников, отправились в Глазго, где (к моему нетерпению) несколько замешка-
лись из-за всяческих развлечений и дел. Милорд приблизил меня к себе, я
жил под его кровом, участвовал в увеселениях, бывал представлен самым
почетным гостям, словом, мне уделяли больше внимания, чем мои способнос-
ти или положение того заслуживали, так что в присутствии незнакомых лю-
дей я часто краснел за Престонгрэнджа. Признаюсь, то представление, ко-
торое я составил себе о светском обществе за эти последние месяцы, поне-
воле омрачило мою душу. Я встречался со многими людьми, которые по рож-
дению и талантам достойны бы быть израильтянскими патриархами, но у кого
из них были чистые руки? Что же касается Браунов и Миллеров, я увидел их
своекорыстие и больше уже не мог их уважать. Все-таки Престонгрэндж ока-
зался лучше других; он спас и пощадил меня, когда другие замышляли со-
вершенно меня погубить; но кровь Джемса была на нем, и его теперешнее
лицемерие со мной казалось мне непростительным. Меня удивляло и даже
сердило то, что он притворяется, будто мое общество доставляет ему удо-
вольствие. Я смотрел на него, и во мне постепенно нарастала досада. "До-
рогой друг, - думал я, - а не вышвырнул бы ты меня вон, если б только
тебе удалось отделаться от этого прошения?" И тут, как показали дальней-
шие события, я был к нему более всего несправедлив; теперь мне кажется,
что он с самого начала был гораздо более искренним человеком и более ис-
кусным актером, чем я предполагал.
дел, как вели себя молодые законники, вертевшиеся вокруг него в надежде
снискать его покровительство. Неожиданная благосклонность к молодому че-
ловеку, прежде никому не известному, поначалу обеспокоила их сверх вся-
кой меры; но не прошло и двух дней, как меня окружили лестью и вниманием
Я был тот же самый юнец, которого они отвергли месяц назад, я не стал за
это время ни лучше, ни красивее; но какими только любезностями меня не
осыпали Я, кажется, сказал "тот же самый"? Нет, это неверно и подтверж-
дение тому - прозвище, которым меня называли за глаза. Видя, что я так
близок к прокурору они, уверенные, что я взлечу высоко, назвали меня
"Мячиком для гольфа". Мне дали понять, что теперь я "из их круга"; и ес-
ли они жестко стлали поначалу то теперь мне было мягко и уютно; один мо-
лодой человек, которого мне некогда представили в Хоуп-Парке был так са-
моуверен, что даже напомнил мне о той встрече. Я сказал, что не имею
удовольствия ее помнить.
такой-то...
наполняло мою душу, блеснула радость.
оказывался в обществе молодых за конников, меня охватывал стыд за себя,
за свое просто обхождение, и в то же время я презирал их за двуличие. Из
двух зол, думал я, Престонгрэндж наименьшее и если с молодыми аристокра-
тами я бывал холоде, как лед, то перед прокурором я, пожалуй, лицемерил
скрывал свою неприязнь и (как говорил старик Кемпбелл) "ластился к гос-
подину". Он сам заметил это различие и, пожурив меня, велел держаться
как подобает моему возрасту и подружиться с моими молодыми со товарища-
ми.
ет же простая учтивость, мистер Дэвид. С этими молодыми людьми вам при-
дется проводить много времени, вся ваша жизнь пройдет в обществе. Ваша
отчужденность выглядит вызывающе и если вы не усвоите несколько более
непринужденные манеры, боюсь, что на пути вашем встретится немало пре-
пон.
тября меня разбудил стук подков, и, подбежав к окну, я увидел гонца, ко-
торый прискакал во весь опор и теперь спешивался. Через некоторое время
Престонгрэндж позвал меня к себе; он сидел в халате и ночном колпаке,
перед ним лежали письма.
ется кое-кого из ваших друзей, которых, думается мне, вы немного стесня-
етесь, поскольку никогда не упоминали об их существовании.
должен вас поздравить, вкус у вас превосходный. Но знаете, мистер Дэвид,
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Верещагин Олег
Лукин Евгений
Корнев Павел