Вселенной, сами по себе, как натуральное явление, не вращаются, снаряды не
летят, электроны не оставляют следов в камере Вильсона, а человеческие
существа не совершают героических или вообще нравственных поступков,
противоречащих любой природной целесообразности или жизненному инстинкту.
Хотя, повторяю, раз они уже случились, они являются физически наблюдаемым
фактом. То есть в составе Вселенной имеются явления, которые по законам
природы как таковой не происходили бы, но, произойдя, наблюдаются извне
вполне физически и законами природы допускаются. И это - существования, а не
просто содержания мысли или какие-либо ценностные значения, вообще-то
почему-то к сфере долженствования относимые.
стороны, свести к чистому "духу", к рассудочным изобретениям ума, а с другой
- дедуцировать их из имеющихся или возможных в будущем физических законов.
По отношению к ним последние не определены полностью и не уникальны. Такого
рода предметы и есть материал культуры. Это - вещи живого сознания, вещи
разума. Культура и в науке, и в других сферах деятельности вырастает из
того, что не могло бы в них произойти по природным законам, но все же как-то
происходит и, произойдя, наблюдается в качестве определенного рода
существований, расширяющих возможности человека и являющихся, при всей
натуральности и материализованности своей формы (язык, инструменты, приборы,
образы произведений искусства, числа, научные модели, личностные исполнения
всего целого жизни в героическом образце и т.п.) лишь органами
воспроизводства человеческой жизни. Маркс в свое время заметил интересную
вещь: приравнивая теорию Дарвина к первой истории "естественной технологии",
т.е. к истории органов как средств производства животными своей жизни, он
считал, что аналогичным образом должна быть создана и история продуктивных
органов общественного человека.
феномену и к тем условиям, которые природой не даются, я выделяю прежде
всего то, что делается в мире потому, что сделаться другим путем,
естественным, не может и должно, следовательно, иметь для этого "органы".
Эти предметы или культурогенные явления структурируют, порождают вокруг себя
силовое поле, в котором может происходить то, что само собой в
причинно-следственном сцеплении и последовательном действии природных
механизмов не происходит; например, то состояние, в котором (или из
которого) мы видим в мире универсальный физический закон.
человекообразующая роль науки, устойчиво репродуцирующей и поддерживающей во
времени и пространстве нечто случившееся - в качестве возможности понимания
и видения мира - "однажды и впервые" (натурально оно не могло случиться ни в
первый раз, ни повторно). Эту абстракцию, условно говоря феноменологическую,
в которой выделяется существование знания вместе с его содержанием, трудно
уловить и зафиксировать, но она важна.
заменяют физические, естественно человеку данные способности, преобразуя их
работу в некоторую структуру и в некоторый способ действия, результат,
устойчивость и однозначность которого не только не зависят от случайности
индивидуальных способностей и умений, но и дают их преобразованием нечто
совсем иное. Например, винт - это культурный предмет, потому что в нем
преобразуется действие физических сил в результате, который иначе (т.е.
любым сложением их или их простым продолжением) быть получен не может. В
такой же роли можно рассматривать и законы науки, системы уравнения и методы
их решения и т.д. по отношению, конечно, к способностям ума и восприятия.
Но, с этой точки зрения, снимается тогда проблема различения материальной и
духовной культуры. Есть проблема просто культуры. И понятая таким образом
наука есть также культура, поскольку под "культурой" я понимаю некий единый
срез, проходящий через все сферы человеческой деятельности (художественной,
нравственной и т.д. и т.п.) и формально, типологически им общий в смысле
определенного предметно-знакового механизма, а не содержания. Мы можем
рассматривать научные образования в качестве сложных преобразователей или
аппарата преобразований наших естественных возможностей и способностей. А
это означает, что то, что мы не могли бы сделать как природные существа, мы
делаем как существа культуры в науке - не прямым действием ума и восприятия,
а именно преобразованиями, для которых должны быть, конечно, "органы",
"орудия". Проблема с точки зрения поддержания уникальности человеческого
феномена во Вселенной и состоит, как мне кажется, в наличии таких культурных
орудий, вбирающих в себя нечто изобретаемое "впервые и однажды" (науку как
познание). Без них наша сознательная жизнь и психика, предоставленные
природным процессам, являли бы собой хаос и беспорядок, исключая тем самым
возможность выполнения задач познания.
законов, не могли бы существовать, удерживаться и воспроизводиться, если бы
их основанием были бы только естественно человеку данные возможности
наблюдения, психологических ассоциаций, рассуждения и т.п. Тем более что
последнее зависит еще и от концентрации энергии определенного человеческого
существа, живущего в определенной точке пространства и времени. Я имею в
виду простую вещь. Скажем, если мы не внимательны, то у нас мысли
разбегаются, если не увлечены, то простейших вещей не можем сделать. А это
ведь природные процессы. Исторически же возникающие и вне индивида данные
"органы" и "орудия", тему которых я ввел выше, есть как раз то, что строится
таким образом, чтобы обеспечивать максимальную инвариантность канализируемых
ими сил относительно случайности природных процессов и неминуемого хаоса,
который возникает в силу повторения во времени этих процессов: в частности,
когда внимание наше по чисто физическим причинам рассеивается, сила эмоций
не может долго удерживаться на одной высоте интенсивности; мы не можем иметь
новую мысль простым желанием "чего-то нового", не можем вдохновляться просто
желанием вдохновения и т.д. и т.п. Человечество в науке, искусстве и т.д.
изобрело своего рода устройства, "машины" (условно назовем их экстатическими
машинами) или культурные объекты, эффекты действия которых помогают избегать
этого в некотором открываемом ими пространстве преобразования (только в нем
и возможны симметрии и инварианты). Называя их "экстатическими" (лучше,
наверное, писать: "эк-статические", используя содержащееся в приставке
"эк..." указание на вынесенность чего-либо вовне), я имею в виду просто то,
что человек в них переведен в более интенсивный регистр жизни и, находясь
"вне себя", чем-то в себе, оттуда овладевает и тем самым впервые развивает в
качестве способности, а условием этого является феноменологически
предметная, вовне человека данная структурированная (например, как поле)
форма возможности его состояния, его "сущностных сил", как выразился бы
Маркс. И овладение ими через эту усиливающую нас форму мы лишь post festum
называем "способностями" (которые в действительности не даны: не существует
предданного познанию "естественного" набора способностей субъекта, и так же,
как в целях интеллигибельности экономических процессов Марксу пришлось
разрушить представление homo economicus, нам необходимо разрушать призрак
homo sapiens как некой предданной сущности с готовым набором потребностей
"разума", чтобы понимать процессы и культурные явления). Эк-стазируя,
усиливая возможности и состояния человеческого психического аппарата, они
переводят его в другое измерение, в другой способ бытия, лежащий вне
отдельного человека и к тому же являющийся более осмысленным и
упорядоченным, чем сам эмпирический человек. Приведу пример.
Но оно, естественно, является и культурным объектом в той мере, в какой наше
взаимоотношение с ним воспроизводит или впервые рождает в нас человеческие
возможности, которых в нас не было до контакта с этой картиной. Возможности
видения, понимания и т.д. Видения и понимания чего-то в мире и в себе, а не
самой этой картины: картина в этом смысле не изобразительна, а
конструктивна; следовательно, рассмотрение культуры как собрания "культурных
ценностей", как своего рода предметов потребления для удовлетворения наших
"духовных" потребностей совершенно неадекватно природе этого феномена и не
позволяет его описывать - еще одно напоминание о необходимости растворения
концептов, подобных homo economicus или homo sapiens. Произведение - всегда
уникальный предмет, содержащийся в одном экземпляре, он неповторим и
неизменен. Он всегда остается самим собой. Как и данный язык ("внутренняя
форма") как таковой - причем отдельный язык как таковой, а не язык вообще.
Это то, что случилось однажды и после чего возник "мир мадонны", в котором и
мы продолжаем жить, но уже как культурные ("способные") существа.
в электротехнике. Но акт возникновения произведений искусства или продуктов
научного творчества и их наличие в качестве культуры - разные вещи. Мы - в
культуре того, что сделал художник, а он сам как художник уже не там. Его
нельзя определить нами или... культурой. Наука, как и искусство, содержит в
себе элемент возможного и впервые, только однажды устанавливающегося. В этом
докультурном (или, вернее, - а-культурном) зазоре размещается творчество -
творчество новых форм из исследуемого наукой возможного, из потенцированного
бытия. Под "творчеством", следовательно, мы понимаем такой акт, впервые
после которого мы только и можем говорить о мире в терминах законов и норм
(и сопоставлять как существующие в мире с познанием, с ситуацией познающего
субъекта, с субъективными отражениями в его голове и т.д.). Но это означает,
что о самой форме мы не можем говорить ни дедуктивно или нормативно, ни в
терминах "открытия" (открытия чего-либо предшествующего).
как уникальных индивидов, содержащихся в одном экземпляре произведения,
обычно в науке не замечают или не признают, приписывая наличие неповторимых
индивидуальных произведений только искусству. Но на деле лишь экран готовых
мыслительных продуктов, организуемых (согласно нормам научного изложения) в
логическую связь истин, эмпирических верификаций, правил установления
различных уровней соотношения формального аппарата и физических
интерпретаций и других систематизаций, мешает увидеть за продуктами науки
также и науку как деятельность, как акт. Произведение в искусстве (вечно
живое, бесконечно интерпретируемое, неотделимое от своего неповторимого
"как" и т.д.) содержится обычно в видимых рамках сделанного "текста". В