Чтение 76–й страницы книги ~Атаульф~

Гроза ближе стала. По небу гром прокатился. Недаром у Хродомера пояс-
ницу ломило.

Тут от телеги слабый голос донесся - дед что-то говорил. Ему Ульф от-
ветил. Я и не заметил, когда Ульф успел из своего дома к телеге вер-
нуться.

И тотчас же от дома туда отец наш Тарасмунд пошел. А я не видел, что
отец рядом с нами во дворе стоял, так темно было.

Голоса стали громче. Теперь уже слышно было, что возле телеги ругают-
ся. Вернее, дедушка моих отца и дядю честил на чем свет стоит. Мне пос-
покойнее стало. Коли дедушка ругается, значит, все в порядке.

Но тут дедушкину брань Ульф перебил, грубо и резко, как никогда преж-
де никто не решался. Ульф сказал:

- Молчи и делай, как говорю! С тебя не убудет, если меч возьмешь. А
дальше лежи себе и дери себе глотку, сколько влезет. С мечом оно спокой-
нее будет.

И сразу мимо меня шаги послышались - кто-то в дом спешно вошел. Не
разобрать, отец или Ульф.

Из темноты голос дедушки раздался. Заревел Рагнарис яростно:

- Хоронить меня вздумали? Я вас!..

Тарасмунд на это дедушке сказал громко и спокойно, как ребенку кап-
ризному:

- Вот и хорошо. Бери меч и казни нас. Ты только возьми.

Тут из дома грохот донесся - это Ульф что-то в темноте опрокинул. И
выругался. Я понял, что Ульф очень сердит, потому что он как-то непри-
вычно зло ругался.

Я стоял, то грозу слушал, то голоса возле телеги. Отец что-то деду
опять говорить стал, только очень тихо. Потом вдруг Тарасмунд сказал:

- Атаульф, иди сюда.

Я удивился тому, что он меня в этой темноте заметил.

Из дома Ульф выскочил с обнаженным мечом в руке, будто на врага мчал-
ся. Чуть не сшиб. Я за ним пошел.

Когда я вслед за Ульфом к телеге подошел, Тарасмунд нам сказал, что
дедушка Рагнарис умер.

Ульф только зубами заскрипел и ушел, ничего даже говорить не стал.

Я отцу моему Тарасмунду не поверил, потому что дедушка совсем не из-
менился. Какой лежал, такой и лежал. Я спросил:

- Он только что живой был. Когда он умер?

Отец сказал:

- Только что.

Мне казалось, что сейчас дед снова откроет глаза и ругать нас с отцом
начнет, что спать ему мешаем. Но отец сказал, что сам глаза ему закрыл.

Из темноты дядя Агигульф вдруг появился, за ним Ульф шел, все еще с
мечом в руке.

Ульф еще раз поглядел на деда и снова промолчал, только на меч взгляд
бросил.

А дядя Агигульф вдруг расплылся, как баба, разом и нос у него красный
стал, и глаза, щеки затряслись (даже в свете факелов я это заметил) - и
заревел, завыл Агигульф, совсем по-детски. Ни Гизульф, ни я так никогда
не плакали, даже когда маленькие были и больно ушибались.

Дядя Агигульф так страшно завыл, что надо всем селом, наверное, вой
этот разнесся. И гром в ответ прогремел почти над головами.

И тотчас же, дядин вой услышав, взвыла в доме Ильдихо, будто сука, у
которой щенят утопили. Тянула на одной ноте, тоскливо.

Что дядя Агигульф убивается - то понятно было. Но я удивился тому,
что и Ильдихо так по деду воет.

Дядя Агигульф вдруг выть перестал, к дому метнулся. Ульф за ним сле-
дом бросился.

Но тут дядя Агигульф снова выскочил из дома. В свете факела краснова-
то сталь блеснула. Пока Ульф успел дядю Агигульфа поймать, тот уже пле-
тень повалил и Ульфа зарубить хотел. Но с Ульфом ему не потягаться. Из
темноты, где плетень упал, только рычанье доносилось и звон металла.

Потом слышно стало, как дядя Агигульф лютует и крушит все вокруг. Го-
лос Ульфа доносился, проклятья изрыгающий. Затем вдруг стихло все.

Мы уж подумали, не зарубил ли Ульф дядю Агигульфа. Но в светлое пятно
от факела Ульф вступил, оба меча держа, и свой, и агигульфов. И буркнул:

- Ничего, скоро очухается.

И сразу нам забылся дядя Агигульф.

Во дворе факелов прибавилось. Казалось, почти все село собралось к
смертному ложу Рагнариса. А когда их оповестили, того мы не поняли.

Потом рассказывали, что Хродомер, уже спать отправившись, при первом
ударе грома вздрогнул неожиданно и сказал, что надо бы к Рагнарису схо-
дить. И не успел выговорить, как вой дяди Агигульфа над селом разнесся.
Так и узнали.

Хродомер к Рагнарису подошел. Постоял, посмотрел. Сказал:

- Не зря все же поясница у меня болела.

Только это и сказал. И прочь пошел.

Когда деда Рагнариса только привезли на телеге, Хродомер к нам сразу
пришел, но ничего не сказал и ушел. Хродомеровы потом говорили, что он
всех на ночь глядя из дома выгнал и богам своим молился.

Уже спать ложась, бормотал Хродомер в бороду, что, мол, если доживет
до утра Рагнарис, он, Хродомер, ему меч в руки вложит и самолично зару-
бит Рагнариса, друга своего. Надо бы об этом с сыновьями Рагнариса по-
толковать, с Ульфом да с Агигульфом. С теми, которые богов отцовских
чтут. И Тарасмунда в стороне держать нужно. Нельзя позволить, чтобы он
отца родного пиршественных чертогов Вальхаллы лишил.

Так бормотал Хродомер, засыпая, пока тот первый удар грома не раска-
тился и звериный вой Ильдихо над селом не разнесся.

Но про то мы только назавтра узнали.

Гроза всю ночь бушевала. Я сидел у дома под навесом, спать не мог. Из
наших никто спать не мог. Женщины суетились. Посреди двора нелепо гро-
моздилась телега с дедушкой, освещенная факелами, которые то и дело гас-
ли под дождем. Сванхильда с Галесвинтой бегали взад-вперед, новые факелы
носили, покуда Ульф на них не шикнул. Мне думалось, что Ульф совсем не
переживает из-за смерти дедушки, больно уж спокоен.

Ульф сказал, чтобы все шли в дом и перестали суетиться до утра. Спать
никто не мог, поэтому собрались у очага и сидели молча. Лиутпранда и дя-
ди Агигульфа с нами не было. Снаружи дождь шумел.

Мы сидели так долго, а потом Ульф снова вышел на дождь. Мы услышали,
как Ульф что-то говорит на дворе, а после дядя Агигульф ему отвечает.
Ульф обратно в дом вошел, а дядя Агигульф нет. Гизела спросила, что с
Агигульфом, но Ульф в ответ только буркнул невразумительное и рукой мах-
нул.

Так и сидели мы, пока светать не начало.

Дождь уже кончился, а мы все сидели. Как совсем рассвело, Хродомер
пришел. К телеге подошел, тяжело на посох опираясь, на Рагнариса долго
смотрел. Уронил, ни к кому не обращаясь:

- Не успел я.

Тарасмунд спросил, о чем он говорит. Хродомер ответил, что собирался
с вечера друга своего Рагнариса зарубить, чтобы не лишать того пиршест-
венных чертогов Вальхаллы. Ибо негоже воину вот так, на постели, от не-
мощи старческой умирать.

На это отец наш Тарасмунд, набычась, сказал, что на все Божья воля.

Хродомер уже посох свой поднял, в драку готов был лезть, но тут между
отцом моим и Хродомером Ульф втерся, усмехаясь криво. И сказал отцу мое-
му Тарасмунду, что коли Рагнарис предан был старым богам, то и погребать
его будут согласно старому обычаю, а он, Тарасмунд, хоть и стал теперь
главой семьи, но над покойником не властен.

Хродомеру слова эти понравились и он сразу утихомирился.

Ульф же стоял между спорщиками, и лицо у него было неприятное. Чужим
он показался мне вдруг, ибо почудилось мне, что смеется он про себя и
над отцом моим Тарасмундом, и над Хродомером.

Тут Хродомер заговорил с Ильдихо. Меня это удивило, потому что прежде
старейшина Хродомер никогда не пускался в разговоры с дедушкиной налож-
ницей. Тут же поклонился ей и спросил, не желает ли она последовать за
Рагнарисом.

Ильдихо смутилась. Я раньше не видел, чтобы она так смущалась. Погля-
дела на Тарасмунда.

Тарасмунд же стоял весь красный, губу прикусив, и я видел, что отец
вот-вот взорвется.

Потом Ильдихо, глядя мимо Хродомера, резко сказала:

- Не желаю!

Ульф стоял рядом, глядел на всех пристально и травинку покусывал. Как
на чужих смотрел на сородичей своих, и сам чужим казался.

Хродомер на Ильдихо заворчал, что в прежние, мол, времена наложницу
такого человека, каким мой дедушка Рагнарис был, и спрашивать бы не ста-
ли. Без худого слова за господином ее отправили.

Отец в сторону телеги поглядел и очень тихо сказал:

- Кончились старые времена, Хродомер.

- Оттого и плачу, - отозвался Хродомер.

Я удивился этим словам, потому что Хродомер вовсе не плакал.

В этот момент Ульф громко спросил:

- Что тебе, Гизела?

Мы повернулись и увидели, что к нам Гизела, наша мать, подошла. Стоит
и странно смотрит на всех. Мать сказала:

- Ахма умер.

Я удивился тому, что брат мой, Ахма-дурачок, умер. Я уже и позабыл,