что-то сделать для вас. Уважение к родителям - одна из высших добродетелей
человека. Подобное качество дилетанту неприсуще.
***
откуда-то доносился смех обезьян. Араниапратет остался позади. Для того
чтобы обойти полмира, потребовались один день и одна ночь. Перед ним, словно
многоголовое чудовище, возвышалась громада джунглей: таинственная,
первозданная, непокоренная. Можно пристально всматриваться в Джунгли, но не
заметить ран, нанесенных войной: в самом сердце джунглей, а, значит, и в
сердце страны, остались громадные просеки-шрамы, словно землю рвал
исполинский зверь.
жертвенной чаше, которая уже переполнилась кровью.
продолжил свой путь в южные пределы своей любимой родины. Конечный пункт
назначения был ему неведом, все будет продиктовано информацией, которая
поступит к нему на определенных этапах путешествия. Одно он знал наверняка:
время его очень ограничено. И если это было неизвестно Макоумеру, когда он
звонил из Шанхая и объяснял детали задания, то это отчетливо понимал Киеу.
Он покинул Нью-Йорк, не выполнив свой долг, и мысль об этом сжигала его
изнутри. В глубине души его терзал стыд. Если бы Макоумер так не настаивал,
Киеу попытался бы убедить его, что план неудачный. Но отец не потерпел бы
неповиновения. Что-то произошло с ним в Шанхае, и даже подробнейший отчет
Киеу о том, что сумел пронюхать сенатор Салливен, о его решении начать
следствие по делу о халатности секретных служб в Каире, не помогли заставить
Макоумера отменить давно вынашиваемый план.
Камбоджу. Сам я этого сделать не могу, меня слишком долго не было в стране.
Камбодже. Это все, что я знаю.
необходимую информацию.
лианами и торчащими из земли корнями. Через плечо у него была переброшена
профессиональная 35-миллиметровая фотокамера ?Никон? в черном футляре и два
жестких кожаных кофра с длиннофокусными объективами и дюжиной металлических,
нанизанных на мягкую проволоку цилиндриков, по виду ничем не отличающихся от
катушек с фотопленкой; амуниция его была почти невесома.
тайским патрулем. У него и мысли не было бежать от солдат или прятаться -
они остановили его, потребовали предъявить документы. Киеу подчинился и
вручил старшему американский паспорт и пластиковую карточку удостоверения
личности. В одном документе было указано, что владелец его - свободный
фотожурналист, в другом - что он в данное время выполняет задание журнала
?Ньюсуик?.
куда направляется фотограф: очень много европейских и американских
журналистов с похожими документами облюбовали эту дорогу для пеших прогулок
к границе. Вечные, как мир, проблемы и страдания Кампучии притягивали
газетчиков всего мира, они слетались сюда как мухи на мед. Очень трудно
противостоять соблазну воочию лицезреть трагедию. Поэтому командир патруля
просто молча взял деньги, которые предложил ему Киеу, и козырнул.
Тон его был торжественный: сколько из тех, с кем он так прощался, не
вернулись. - Вам удача понадобится.
невыносимой. Киеу не замечал ее: это климат его родины, атмосфера в которой
он родился. Здесь ему даже в самую кошмарную жару было гораздо легче, чем в
Нью-Йорке, где он каждый год со страхом ждал наступления совсем не холодной
зимы. Зимы там казались бесконечными, и он ненавидел их.
Макоумера он вышел из дома и воспользовался уличным телефоном. У него был
солидный опыт по части конспирации, и потому в карманах Киеу всегда хватало
мелочи на случай экстренного международного звонка. А поскольку он звонил,
не называя имени абонента, на этот вызов мог ответить только сам Мицо, если
был дома.
Принцесса. Беседа получилась долгой - ему несколько раз приходилось
успокаивать Нефритовую Принцессу, всякий раз заверяя, что он говорит не
только по поручению Макоумера, но и от себя лично. ?Ангка?, напомнил он ей,
должна оставаться в неприкосновенности. И в конце разговора он узнал то, что
ему требовалось. Иначе и быть не могло: дело, которое он организовал с
помощью отца, не терпит человеческой глупости. Они отлично знали, чего
хотят, и действовали с двойной и даже тройной страховкой. В Гонконге такой
подход - часть образа жизни.
Он остановился и огляделся в поисках съедобных клубней и фруктов. Никакой
горячей пищи, для которой ему потребовалось бы разводить костер. И дело было
не в шныряющих повсюду отрядах красных кхмеров, с ними он нашел бы общий
язык: нельзя было допустить, чтобы о его присутствии узнала разведка
вьетнамской армии.
провести под открытым небом. Совсем неподалеку находилась деревушка.
Последние несколько часов он двигался в ее направлении, и если расчеты его
верны, до нее теперь оставалось не более мили.
темно-зеленым и повсюду ложатся густые тени, он вышел к деревне.
несколько поколений: микроскопический срез общества со своим собственным
монахом.
о пощаде. Повсюду разбросаны черепки, кое-где торчали обугленные шесты, на
которых когда-то покоились крыши. Не так давно здесь побывали хищники: на
молодой траве виднелись кучки их помета и следы когтистых лап. Выжили только
джунгли.
поднял с земли череп. Судя по толщине костей, женский. Его пересекали
трещины, одна глазная впадина была раскрошена.
Киеу присел на корточки, взял череп в руки. Ребенку было не более
четырех-пяти лет, и он ни для кого не мог представлять опасности. Вокруг
стонали джунгли, они словно предупреждали, что люди больше могут не
рассчитывать на их приют, милосердие и помощь. Тонны напалма и бесконечный
топот солдат по плодородным землям лишили джунгли жалости к людям. И вот
теперь ненавистные вьетнамцы уже сидят со своими удочками у священных вод
Тонле Сап, озера всех кхмерских богов.
костями мог пылать праведный революционный гнев. Фанатизм красных кхмеров
обрушил на страну жестокую плеть вторгнувшихся вьетнамцев. Когда-то Киеу
верил, что между их народами возможен мир, такой мир был бы залогом того,
что Кампучия выживет. Но как говорил Сам, это была позиция Сианука, а,
значит, позиция слабая и беспомощная.
Он попал под влияние Рене с его лживыми обещаниями свободы, которая в
действительности оборачивалась полнейшей несвободой. Очень многие
соблазнились этой идеей, - Киеу Сампан, Йенг Сари, Пол Пот. Но на самом-то
деле все они жаждали власти - страсть, с которой они к ней рвались, ослепила
их, и они не разглядели, что купились на философию отрицания всего и вся.
Для достижения их целей следовало напрочь уничтожить историю кхмеров,
сделать так, словно ее никогда не было.
Из глаз его хлынули слезы, оросившие иссушенные кости безвестного кхмерского
ребенка. Поглядите, во что превратилась ваша мечта, вы видите? Страну
захватили юоны, они вырезают нас точно так же, как делали это раньше.
Бесконечная смерть. Жизнь без надежды.
бананам, которые сорвал еще у дороги. Ему приснилась полутемная комната, над
головой его зависли челюсти хищников, их желтые клыки зловеще сверкали,
словно звезды на безоблачном ночном небе.
что они есть. А в центре возвышалось прямоугольное сооружение, покрытое
темной тканью, длинные концы которой трепыхали, будто флаги на ветру.
Постель или алтарь? Мысли путались, громоздились и вскоре исчезли.
понял, что это человек... Женщина. Она шевельнулась, и Киеу прищурился,
чтобы получше разглядеть ее. Тело женщины сводили судороги, она извивалась в
конвульсиях. Ее движения показались ему очень эротическими, в них было
что-то первобытное, необузданное.
тонких пальцев провела по молочно белой коже ног. Пальцы неторопливо
двигались вдоль ягодиц, по узкой талии и наконец легли на затвердевшие
соски. Киеу овладело безумное желание. Она продолжала ласкать свою грудь,
Аникина Наталья
Круз Андрей
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Пехов Алексей
Апраксина Татьяна