Чтение 76–й страницы книги ~Осколки великой мечты~

царившую у нее на душе. "Я уж не девочка, пора усвоить: спиртное, когда
грустно, не помогает", - подумала она.

Решительно отставила недопитый бокал на край журнального столика.

Щелкнула пультом телевизора.

Пробежалась по каналам.

Идеальное цветное изображение, гиперреалистические картинки из
псевдожизни промелькнули перед ней: мордобой в спальне американского
коттеджа - удар, и соперник летит, опрокидывая тумбочку ("Помнишь, как
Васечка дрался в общаге с Полонским?")...

Щелчок, и на другом канале полуголый мужчина любовно наклоняется над
женщиной, целомудренно прикрытой шелковой простыней...

Щелчок: "Если вы даже слегка перекусили, вам надо позаботиться о свежести
вашего дыхания..."

Двое очень американских влюбленных игриво гоняются друг за другом в
зеркальной комнате...

"Зачем я только вернулась сюда из Америки?..

- подумала Ника.

- Зачем, зачем я возвратилась в русскую серость из сытой, ароматной
страны?.. Скучала по Баргузинову?..

Да, скучала...

Очень скучала...

Так, что жизнь без него, придурка, была не мила... Хотела отомстить
Соломатину?.. Да, хотела... Ну, вот я и добилась своего... С Баргузиновым
жизнь все равно не задалась... Соломатина не сегодня-завтра выпустят, а уж
он-то теперь, после открытки с "Нахимовым" и записи Инкиного воркованья,
разберется, кто на самом деле организовал наезд на него... Уж он-то на мне
отыграется...

А тут еще шантажист...

Не платить ему - нельзя: заложит... У шантажиста, кажется, действительно
имеется вся информация...

А платить - тоже нельзя...

Заплатишь хоть копейку - значит, признаешь себя виновной...

И он не отвяжется от меня уже никогда...

Будет тянуть из меня деньги, и тянуть, и тянуть...

Значит, - рассудим трезво, - какие у меня альтернативы?.."

Реклама по телевизору продолжалась.

Ника глянула на часы.

Без пары минут полночь. Скоро новости.

"Надо дождаться...

- подумала Ника.

- Вдруг покажут что-то новенькое про Соломатина...

Ну а варианты, как жить дальше... Их у меня на самом деле всего два.

Первый - идти на поклон к Баргузинову. "Прости меня, Ванечка..."

Он, конечно, покуражится, но - сделает вид, что простил.

И защитит - от всех. И поможет..."

При мысли о том, что придется подлизываться к Баргузинову, Никина
гордость взвилась на дыбы:

"Меня на самом деле - прощать не за что!

А вот его я - не простила.

И не прощу.

Не нужен он мне!..

Но, придется, кажется, идти к Ивану... И просить за себя... А, значит,
смирить гордыню...

И смириться с тем, что я - при нем.

И с тем, что больше ничего хорошего мне в этой жизни не светит...

Есть у меня и второй вариант: бежать. Опять бежать. В Америку, к черту, к
дьяволу... Хватать в охапку Васечку и снова уезжать...

И это тоже значит - признать свое поражение.

Смириться с тем, что у меня опять ничего не вышло.

Ни с моим делом, ни с моим домом, ни с моей семьей... Что я опять
оказалась в неудачницах... Вот тебе и "Формула победы"!.."

На телеэкране появились часы.

Стрелка отсчитывала последние секунды до полуночи.

Цифры в окошке вторили ее электронным скачкам: девять... восемь...
семь.., шесть...

Заиграла жизнеутверждающая музыка, пошла заставка новостей.

Голос за кадром произнес: "В начале выпуска - заголовки новостей...

Полчаса назад агентство "Интерфакс" сообщило с пометкой "Молния", что в
тюремной камере Бутырского следственного изолятора найден мертвым
арестованный накануне известный предприниматель Олег Соломатин. Начальник
тюрьмы утверждает, что смерть произошла вследствие инсульта..."

На экране в траурной рамке появилось лицо Соломатина.

Лицо убивца - суровое, набычившееся - смотрело из телевизора, казалось,
прямо в самую душу Ники.

Ника негромко вскрикнула и зажала рот рукой.

В то же самое время Пермяков ехал домой.

Улицы были пусты, мотор "Форда" мягко урчал. Андрей Ильич слушал радио.

Передавали новости.

Усталый воскресный ведущий сказал:

"Только что мы получили сообщение: в камере Бутырского следственного
изолятора скончался арестованный сегодня днем предприниматель Олег
Соломатин.

Предположительная причина смерти - кровоизлияние в мозг..."

В отличие от Ники известие о смерти Соломатина оставило Пермякова
равнодушным.

Он что-то слышал о нем: крупный бизнесмен - но не олигарх; миллионер -
однако не миллиардер...

Занят импортом компьютеров и оргтехники...

Владелец сети магазинов... "Отворовался, - прошла безучастная мысль
где-то на краю сознания Пермякова.

- Значит, туда ему и дорога... Видно, слишком оборзел и не хотел делиться
- раз его замочили так демонстративно...

На глазах, можно сказать, у изумленной публики. На виду - чтоб другим
неповадно было..."

Пермяков знал, что в российском бизнесе имеется некий порог опасности.

Перешагнув его, человек подвергал себя смертельному риску.

И этот порог выражался отнюдь не в суммах, что зарабатывал (или воровал)
человек.

Он выражался в борзости.

К примеру, начальник кредитного отдела бывшего пермяковского банка
переступил его не в тот момент, когда дал пятимиллионный кредит
Веселовой-Колесовой.

И не тогда, когда повторил аналогичную операцию с другим клиентом.

Он перешел порог, когда охамел и сделал практикой невозврат кредитов.

Поэтому - и исчез бесследно.

И вот уже шесть лет ни семья, ни милиция не могут его найти... И только
Пермяков знает, где тот начальник кредитного отдела находится. Точнее - где
находится это, что от него осталось.

"А Веселова-Колесова, - подумал Пермяков, - переступила порог опасности
не когда брала у банка кредит на пять миллионов.

Ведь если бы она исчезла в девяносто третьем навсегда, растворилась
где-нибудь в мировых просторах - все бы для нее обошлось.

Она перешагнула порог борзости, когда в обличий Колесовой вернулась в
Россию..."

"А я сам, - задал себе в очередной раз вопрос Пермяков, - не борзею ли,
шантажируя Веселову?

- И в очередной раз ответил себе:

- Нет, не борзею.

Во-первых, я прошу у Веселовой то, что у нее есть.

А во-вторых - и это самое главное! - ее некому защитить. Она - одна.
Правда, она живет - точнее, жила - с Баргузиновым.

Но у Баргузинова сейчас у самого проблем до фига и больше.

А потом - они все ж таки расстались. И есть у меня сведения: он только
рад будет, если у его бывшей жены начнутся неприятности...

Папка со всеми документами на Веселову-Колесову лежит в банковской
ячейке...

Ключ - в надежном месте.

Если что-то со мной случится, имеется человек, который перешлет документы
куда следует... И главное - обо всем этом знает Веселова. Знает - на случай,
если ей вдруг взбредет в голову нанять за тысячу баксов пару отморозков,
чтоб те где-нибудь в подъезде меня продырявили..."

Он остановился у подъезда своего многоэтажного дома.

Заглушил мотор.

Сейчас он откроет "ракушку", задним ходом загонит туда "Форд", закроет
гаражик, поднимется домой - и баиньки.

Пермяков вышел из машины.

Он не успел захлопнуть дверцу, как чья-то жесткая рука крепко схватила
его сзади за горло.

В то же самое время Два человека сидели в баре беспошлинной зоны
аэропорта Шереметьево-1.

Внешний их вид - спортивные костюмы, златые цепи, кожаные куртки -
красноречиво сообщал каждому посетителю позднего бара о роде их занятий.

Час назад начальник охраны Соломатина лично проводил этих двоих до
таможенного контроля.

Дал подробные и тщательные инструкции, как поступать с телкой. Вручил
старшему шесть тысяч баксов на расходы.

До вылета последнего в этот день чартера на Малагу оставалось полчаса.

В Малаге они возьмут напрокат тачку и к утру доберутся до Гибралтара.

Перед каждым из "быков" на стойке стояло по стакану с двойной порцией
водки "Смирнофф" и по стакану с томатным соком. Оба молчали.